Текст: Дарья Грицаенко для "Года литературы"
Фото: издательство "Корпус"
Имена Эллендеи и Карла Профферов подзабыты современным читателем, а ведь вклад этих людей в русскую культуру XX века огромен. Американские слависты и переводчики, они издавали в США литературу, которую в СССР не пропускала цензура - на русском и в переводе. Маленькое издательство, созданное супругами, получило название «Ардис» - в честь поместья из мифической страны с чертами Америки и России, где происходит действие набоковской «Ады». Карл умер в 1984 года в возрасте 46 лет, а Эллендея определяет смысл своей жизни в том, чтобы дополнить русскую библиотеку недостающими томами.
Её книга «Бродский среди нас» - не только о русском поэте, дружба с которым длилась более тридцати лет, но и о «нас» - друзьях, коллегах, издателях, - всех, кто был значим в жизни Бродского. «Мы» - это Надежда Яковлевна Мандельштам, благодаря которой состоялось знакомство Бродского и Профферов; Карл Проффер, выхлопотавший Бродскому визу в США, и многие другие русские и американские писатели. Эллендею Проффер интересуют не только сами люди, но и то, как их образы преломляются в сознании Бродского. История её знакомства с матерью первого ребёнка Бродского Мариной Басмановой умещается в одном абзаце, а рассказу о том, как «идея Марины» отображалась в поэзии Бродского и сказывалась на его отношениях с другими женщинами, отведена целая глава. Эллендея Проффер видит много общего между Бродским и Байроном, Бродским и Набоковым, Бродским и аргентинским журналистом Якобо Тимерманом. Аккуратными, мелкими, но точными штрихами намечено несколько портретов и линий судьб, и все они соприкасаются в одной точке схода - фигуре Бродского.
Которого Эллендея Проффер неоднократно называет великим русским поэтом, но не ставит на пьедестал. Для неё Иосиф Бродский - живой человек, с которым можно говорить на равных, спорить, не одобрять его поступки, иронизировать над тем, как Бродскому не понравилось, что написал о нём в своих мемуарах Карл Проффер - настолько, что он запретил вдове их публиковать. И все же - простить. Сдержать обещание и не напечатать эти мемуары даже после смерти Бродского.
Когда Эллендея Проффер не согласна с Бродским (а это случается нередко), она не осуждает его и не выносит прямых оценок. Как любящий друг, она принимает Иосифа Бродского с его грандиозным талантом и человеческими слабостями, прекрасными стихами и слабыми автопереводами, с выдающимися способностями и сложным характером. Она честно показывает Бродского как личность во всей многогранности и противоречивости.
Полемизирует она и с теми, кто продолжает (даже в аннотации к её книге!) утверждать, что Бродского выдворили из страны: «Я не знала человека, который больше хотел бы уехать из СССР, чем Иосиф». И с теми, кто воспринимает Бродского как мученика: «Для нас же Бродский не был мучеником… Наш друг, германист и диссидент Лев Копелев, провел в лагере восемнадцать лет; Варлам Шаламов, единственный писатель, воистину претворивший кошмар в литературу, отбыл там почти двадцать пять лет. В 1966 году за публикацию “антисоветских” произведений писатели Синявский и Даниэль были осуждены - первый на семь лет, второй на пять. Все говорят, Бродскому повезло, что Сартр принял в нем участие». Эллендея Проффер показывает, как факт становится артефактом, как биография Бродского обрастает легендами, превращаясь в памятник; подчёркивает, что он и сам этому способствовал: в книге несколько раз встречается ироничное слово «самомифологизация». Она располагает свои заметки строго по хронологии, указывая с точностью чуть ли не до недели, с какого момента стал развиваться тот или иной миф. А иногда сама рассказывает истории, похожие на анекдоты.
Когда Иосиф жил уже в маленькой квартире на Мортон-стрит, в Гринвич-Виллидже, он проснулся однажды ночью: в спальне стоял вор.
- Ты кто? - спросил Иосиф.
- А ты кто?
- Я просто русский поэт.
И вор сразу ушёл.
В маленькой - чуть больше двухсот страниц - книге рассказана долгая история от того момента, когда Карл и Эллендея, два американских первокурсника начала шестидесятых, впервые увидели русскую букву Ж, похожую на бабочку, и захотели учить русский язык, до поездок в Россию после смерти Бродского. Краткий, ёмкий, но изобилующий яркими деталями текст от первой до последней строчки выдержан в одной интонации спокойного и вдумчивого наблюдателя. Кажется, что автор заново переживает события далёкого прошлого, но видит их всё-таки через призму пережитого, как бы изнутри и со стороны одновременно, и поэтому, несмотря на точную хронологию, возникает необычное ощущение наслоения временных пластов: книга удивительно целостна. Элледнея Проффер начинает с вопроса, который однажды задали ей, ещё восемнадцатилетней студентке: «Каких вы любите поэтов?» - и даёт ответ на последней странице, закольцовывая композицию в единое, надбытийное целое, где пересекаются улицы Санкт-Петербурга и Энн-Арбора.
Ожидаемым дополнением к книге могли бы стать примечания переводчика - Виктора Голышева, лично знакомого с Бродским и Профферами. Но само его согласие взяться за перевод мемуаров Эллендеи Проффер - недвусмысленно высокая оценка.
Эллендея Проффер Тисли. Бродский среди нас / пер. с англ. Виктора Голышева. - М, АСТ, Corpus, 2015 - 5000 экз. 256 стр.,
Анонс: 27 апреля в 19:00 Эллендея Проффер Тисли выступит с лекцией «Набоков, Бродский, Ардис» в книжном магазине «Подписные издания», Санкт-Петербург. Вход свободный.