Текст: Андрей Цунский
- У всех, кто носит имя человека,
- И был, и будет жгучий стыд за тех,
- Кто в темной чаще заливал просеки
- Кровавой грязью, под безумный смех…
- Саша Черный
"Мне только хотелось как-нибудь выразить запоздалую благодарность, теперь, когда я уже не могу послать ему письма, писание которого почему-то откладывал, теперь, когда все кончено, теперь, когда от него осталось только несколько книг и тихая, прелестная тень". Искренние строки из некролога доброму знакомому, другу, учителю… Они посвящены Саше Черному - что тоже неудивительно - ведь поэт был выдающийся. Великим не назван разве что потому, что не умел дружить с властями и сильными мира сего, да и оказался в пропасти между двумя веками, государствами, можно сказать - двумя поэзиями.
Удивительно то, что автор этих прощальных строк - человек, чье не всегда оправданное высокомерие не менее известно, чем его литературный талант: Владимир Набоков. Пока не знавший о характере литературных отношений Набокова и Саши Черного читатель приходит в себя, отвлечемся и начнем с тайны. С тайны имени.
КТО ТАКОЙ САША БЕЛЫЙ?
Многочисленные биографии Саши Черного, скопированные одна с другой, сообщают нам, что в семье одесского провизора Михаила Гликберга было два сына по имени Александр - старший блондин и младший - брюнет. И дома их так и звали - Саша Белый и Саша Черный. А папа был очень строгий, наказывал за любую провинность, не разбираясь, и строго наказывал, вот и сбежали сначала старший сын Саша Белый, а потом и младший Саша Черный из дому.
Эта версия восходит к словам из рецензии в "Русском слове" от 30 мая 1914 года беллетриста и критика А. Измайлова, который действительно был коротко знаком с поэтом. Однажды он полюбопытствовал: откуда, мол, такой странный псевдоним — Саша Черный? И услышал в ответ: "Нас было двое в семье с именем Александр. Один брюнет, другой блондин. Когда я еще не думал, что из моей “литературы” что-нибудь выйдет, я начал подписываться этим семейным прозвищем". Но Измайлов известен как автор юморесок и пародий.
Возможно, поэт просто пошутил над приятелем, - а легкие шутки поэтов порой превращаются в чугунные глупости легковерных биографов. Впрочем, тайна - на то и тайна.
ПЕРВАЯ «ПУБЛИКАЦИЯ» И ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ ЖИТОМИРА
Но насчет характера Менделя-Михаила Гликберга биографы не ошиблись. Мечтая дать сыну образование любой ценой, тот крестил мальчика в 10-летнем возрасте. И был твердо убежден: знания нужно вколачивать! Саша сбежал. Бродяжничал, голодал, не выдержав, написал отцу письмо с просьбой принять обратно в семью - и получил отказ! История стала известна журналистам, о бедствиях одесского гимназиста даже вышла газетная статья.
Константин Константинович Роше был чиновником и известным в Житомире человеком. Судьба обошлась с ним жестоко. Своих детей у него не было, а приемный сын Сергей - умер. Прочитав в газете о злоключениях юного одессита Саши, он разыскал его и взял к себе в дом, дав и крышу над головой, и возможность учиться.
Константин Роше увлекался поэзией и сам пописывал. Увы - именно «пописывал». Был он человеком очень добрым, при этом богобоязненным. А еще - будучи сам не богат, собирал средства для малоимущих и голодающих. В газете «Волынь» в 1899 году он писал: «…если бы каждый из 4000 служащих и интеллигентных людей среднего достатка, зарегистрированных в памятной книжке Волынской губернии на 1899 год, ежемесячно до 1 сентября пожертвовал на голодающих по одному рублю, тогда бы собралась в течение трех месяцев, без малейшего напряжения материальных средств давальцев, крупная сумма в 12 000 рублей. Эти деньги дали бы возможность спасти от голода людей, таких же, как и мы, но безмерно несчастных, тех,
- Кто все терпит во имя Христа,
- Чьи не плачут суровые очи,
- Чьи не ропщут немые уста,
- Чьи работают грубые руки,
- Предоставив почтительно нам
- Погружаться в искусство, науки,
- Предаваться мечтам страстям.
Стихи эти воспитанника не вдохновляли. Да никто и не стремился расставаться со своим целковым «без малейшего напряжения материальных средств». А потом Роше взял Сашу с собой на Волгу, в поездку, имевшую филантропическую цель. Но и там - благотворительные балы обходились в десятки раз дороже собранных средств.
«НЕБЛАГОДАРНЫЙ»
Испытывая благодарность по отношению к К. К. Роше, как к человеку, давшему ему приют, Саша все же не чувствует себя родным. В гимназии недоучился из-за абсолютного неприятия Закона Божьего. Роше удивлялся - но напрасно. Как сытый голодного не разумеет, так и рожденный христианином не понимает, каково живется человеку под постоянные окрики «выкрест», и более частые - «жид». Однажды Саша Черный напишет:
- Для всех, кто носит имя человека,
- Вопрос решен от века и на век —
- Нет иудея, финна, негра, грека,
- Есть только человек.
А в благотворительность он давно не верил - побродив по свету впроголодь и отвергнутый собственной семьей - он уже знал цену напускной добродетели, и не мог понять - как не видит этой лжи и лицемерия добрейший Константин Константинович. Хотя - тот и видел, наверное, но оставался верным своему пути…
Детство и отрочество сделали из Саши Черного одного из самых острых сатириков. Хотя - трудно разобрать, где в его сатире жестокая ирония, а где - отчаяние.
СЧАСТЬЕ И ПОПУЛЯРНОСТЬ
С гимназией толку не вышло. С 1901 по 1902 год рядовой Гликберг служил в учебной команде 20-го пехотного полка, после службы получил работу в Новоселицкой таможне. А 1 июня 1904 года в житомирской газете «Волынский вестник» опубликовал «Дневник резонёра» за подписью «Сам по себе». Роше понимает - юноше нужно с его талантом ехать в столицу, и обращается к родственникам. Итак, Саша Гликберг становится чиновником на Варшавской железной дороге, а его непосредственной начальницей на службе оказывается родственница самих купцов Елисеевых Мария Ивановна Васильева. Она училась у известного философа А. И. Введенского, имела докторскую степень по философии и преподавала логику в институтах! Но пусть в 1905 году никто не знает чиновника Гликберга - зато каждый читатель газет и журналов стремится к киоску и еще в очереди спрашивает: «Черного что-нибудь есть?» Мария Ивановна не могла не разглядеть таланта, ума, - а главное - искренней любви. Она была старше на девять лет, поэт полюбил ее, прожил с ней до самой смерти - и оба были счастливы.
В Санкт-Петербурге у молодых не было ничего, кроме самой необходимой мебели и книг. Популярности своей поэт стеснялся, друзьями семьи были Александр Иванович Куприн и Леонид Николаевич Андреев. Если Саше Черному приходилось где-то бывать, то он почти все время молчал, как будто про себя смеялся и над собой, и над всем происходящим. Зато часами мог играть с детьми, которые его просто обожали. Грустно. Разница в возрасте сказалась - своих детей у Саши и Марии Ивановны не было. Почему «Саши»? Чужие дети катались с ним на лодке, играли в парках и звали «Саша». А если называли по имени и отчеству - расстраивался почти до слез…
СОЛДАТ, СТУДЕНТ, ПРОЗАИК
В 1906–1908 годах жил в Германии, где продолжил образование в Гейдельбергском университете. А когда возвращается в Петербург (1908), на пике популярности журнал «Сатирикон» - и уж конечно это издание не упускает такого автора! Поэт и сам по себе востребован. Один за другим выходят сборники стихов «Всем нищим духом», «Невольная дань», «Сатиры». За его стихи борются «Современный мир», «Аргус», «Солнце России», «Современник». А оказавшись впервые в жизни если не обеспеченным, то достаточно беспечным в отношении денег человеком, он начинает писать для детей и восхищает Корнея Чуковского. Книги «Тук-Тук», «Живая азбука» и многие другие так и неизвестны нашим детям - издатели предпочитают литературу часто менее качественную. Почему? Не знаю. Может, вы знаете?
ИЗГНАНИЕ
В 1914 г. 34-летний поэт становится солдатом. Он вовсе не трус. Когда нужно было броситься в огонь, чтобы спасать соседей, он сделал это, не раздумывая. Его ужаснула дикая бессмысленность происходящего человеко-истребления. В результате тяжелейшей депрессии он оказался в госпитале и продолжал служить в санитарной части.
А в марте 1917 г. Временным правительством он был назначен заместителем комиссара Северного фронта. Ну, это может только проиллюстрировать, насколько страна была в тот момент похожа на сумасшедший дом.
Октябрьского переворота Саша Черный не принял, осенью 1918 г. уехал в Прибалтику, а затем, в 1920 г., - в Германию. В Италии его и Марию Ивановну на некоторое время приютил Леонид Андреев. В 1927 г. он на паях приобрел долю в «русской колонии» в поселке Ла-Фавьер в Провансе. Куприна встречал, но редко, - раз и навсегда разделив «хорошего Сашу» - трезвого, и «плохого Сашу» - буйного и неприятного во хмелю. На юге Франции Саша Черный провел последние годы жизни. В эмиграции писал в русские газеты, устраивал русские литературные вечера, всюду искал родного слушателя. Желчная сатира в поздних его произведениях почти незаметна. Он выпускает книги «Жажда» (1923) и «Детский остров» (1925). А «Солдатские сказки» (1933), написанные в великолепной сказовой манере, интересны и взрослым, и детям.
НАБОКОВ
У Саши Черного в эмиграции сложились дружеские отношения с отцом великого писателя, В. Д. Набоковым.
Самому Владимиру Владимировичу - тогда еще Володе - в 1922 г. в Берлине он помогал в составлении сборника стихов "Горний путь". Набоков-младший часто бывал у Саши Черного в гостях, где всегда встречал самый теплый прием. Поэт публиковал почти все произведения Набокова в альманахах "Грани" и "Жар-Птица", где работал литературным редактором. Литературовед Юрий Левинг отмечает: «Учительство Черного, чей творческий расцвет ко времени кооперации с Сириным уже миновал, а писательская энергия свелась к сочинению милых и грустных детских стихов, признавалось - в отличие от многих других талантливых современников, чьи имена Набоков принципиально не афишировал. Набоковский опыт использования творческих находок старшего друга ограничивался в одних случаях калькированием тематических решений, в других мелкие комедийные положения служили ему ядрами в построении будущих сюжетных линий.
Совершались эти заимствования с легкостью и даже, по-видимому, с удовольствием». Для Набокова это редкие отношения - и еще более редкие признания. Саша Чёрный скончался от сердечного приступа 5 августа 1932 года. Рискуя жизнью, он помогал соседям тушить пожар, вернулся домой - и прихватило сердце… Похоронен поэт на кладбище Лаванду, департамент Вар. Если окажетесь в тех местах - могилы его вы не найдете. Затерялась. Осталась лишь мемориальная доска…
БЕЗ ЦИТАТ
Не будем приводить здесь цитат из остросатирических стихов Саши Черного. Уж слишком подходят они к нашему времени. Речь не о читанных всеми «Ревет сынок, побит за двойку с плюсом», или «Моя жена - наседка, мой сын, увы, эсер, Моя сестра - кадетка, Мой дворник - старовер». Впрочем, одна цитата вынесена в эпиграф - как страшное пророчество поэта наступившему XX веку… Читайте сами!