Текст: Андрей Цунский
Фото: www.wikiwand.com
Но мы никогда не согласимся, чтобы поэт, тратящий свой талант на образцовые описания листочков и ручейков, мог иметь одинаковое значение с тем, кто с равною силою таланта умеет воспроизводить, например, явления общественной жизни. Нам кажется, что для критики, для литературы, для самого общества гораздо важнее вопрос о том, на что употребляется, в чем выражается талант художника, нежели то, какие размеры и свойства имеет он в самом себе, в отвлечении, в возможности. Н. А. Добролюбов
Иван Сергеевич был рассержен, мало того - он был в ярости! За его столом не гнушались сиживать выдающиеся люди эпохи! А какой-то мальчишка отказывается прийти к нему отобедать под издевательским предлогом. Николай Алексеевич тоже озадачен. Ведь только что попросил Николая Александровича не печатать статью «Когда же придет настоящий день», посвященную роману Ивана Сергеевича и получил в ответ: «Я выведу Некрасова из затруднительного положения, я сам не желаю быть сотрудником в журнале, если мне нужно подлаживаться к авторам, о произведениях которых я пишу». За Добролюбовым - читатель, самый массовый на тот момент в истории России. Pardon, Mr. Tourgenev, affaires d'abord. Статья вышла в «Современнике», Тургенев с романом перебрался в «Русский вестник», отношения были испорчены. А Иван Сергеевич начал новый роман: «Отцы и дети». И ни у кого не возникло сомнений, с кого писан образ Базарова.
В этом эссе не будет рассуждений о взглядах, философии Добролюбова. Он очень мало успел. Попробуем через ссору с Тургеневым понять хотя бы, что именно двигало этим удивительным русским умом позапрошлого века. Но не забудем сказать и несколько слов о том, что сформировало этот характер.
НИЖНИЙ НОВГОРОД
Отец Александр (Александр Иванович) Добролюбов был человеком и образованным, и одними церковными службами не ограничивался — трудился в должности законоучителя в нижегородском канцелярском училище, дома бывал редко. Детьми занималась его жена Зинаида Васильевна. Мальчик рос не по годам умницей, ему наняли домашнего учителя. Десятилетний Николенька поступил сразу в последний класс духовного училища - к пятнадцатилетним. Соученики мучились арифметикой, а он свободно знал латынь и уже прочитал Карамзина. И не только. В 1849–1853 годах он вел реестр прочитанных книг. Несколько тысяч названий - с комментариями! Его ждала духовная карьера, но… вундеркинд мечтал об Университете. Только отец об этом и слышать не хотел, к тому же за учебу в университете нужно было платить, а в семье было уже 8 детей. В 1850 году Николенька послал в «Москвитянин» письмо, прося у редакции 100 рублей и обещая за них прислать 40 своих стихотворений. Денег не прислали.
О НЕОЖИДАННОЙ ПОЛЬЗЕ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ НАУКИ
Добролюбов решил поступить в Санкт-Петербургскую духовную академию. В августе 1853 года, после пяти лет обучения в семинарии, Добролюбов едет в Петербург. Из Москвы, проездом он пишет родителям: «Воображаю, милые мои папаша и мамаша, с каким мучительным беспокойством смотрели вы вслед удалявшемуся дилижансу, который оторвал меня от родимого края. Вас тревожила не столько горесть расставанья, сколько страх грядущих неприятностей, которые могли встретиться со мной на неведомом пути. Но Бог, которому молились
так усердно все мы, милосердый Бог сохранил меня цела и невредима...» Милый, несчастный мальчик…
Приехав в Петербург, в Духовную академию, Добролюбов узнал, что на 56 вакансий в Педагогический институт явилось только 20 соискателей. Педагогический институт - не университет, конечно, но все-таки светское высшее заведение. К тому же тут не только не нужно было платить — студентов института брали полностью на казенное содержание!
Он блистательно поступил на историко-филологический факультет. Отец же, узнав о своеволии сына, отписал ему, что если Николай не поступит в академию, хотя бы даже последним, он осрамит и себя, и своих родителей, и семинарию. В тоске и отчаянии будущий ниспровергатель авторитетов пишет: «Простите меня… Я не устоял в своем намерении… Не оправдал я надежд и ожиданий ваших… Горе же мне, несчастному своевольнику, без благословения…» — он готов вернуться домой и принять любое наказание но… Архиерей, возглавлявший семинарию, выразил удовольствие успехом, с каким выдержал экзамен в высшее светское учебное заведение его воспитанник. Отец сменил гнев на милость. Тем более что содержание - казенное.
ПРОЩАНИЕ С ЮНОСТЬЮ
Эта фраза не очень подходит к человеку, которому едва исполнилось 18 лет. Но в 1854 году в течение полугода умирают его родители. На его плечи сваливается забота о 7 братьях и сестрах. «Судьба жестоко испытывает меня и ожесточает против всего, лишая того, что мне было особенно дорого в мире. Семеро маленьких детей остались на моих руках, запутанные дела по дому — тоже. А между тем я еще тоже считаюсь малолетним и подвержен опеке. Папеньку все в городе так любили, что принимают теперь в нас живейшее участие... Я чувствую, что ничего не могу сделать, и между тем знаю, что все должен делать я, за всех сестер и братьев...» — читаем в одном из его писем. И нужно сдать в аренду родной дом, следить за тем, чтобы сестер и братьев не обманули и не бросили. Добролюбов в Петербурге дает частные уроки и каждую копейку отсылает в Нижний… Этот год кончается для него лазаретом, и надолго. Из лазарета выходит уже другой человек - с другим характером и амбициями.
ВЛАСТЬ НАД УМАМИ
Его прямота и бесстрашие пугают и притягивают. Добролюбов чувствует свое влияние на людей. Первой мишенью стал Греч (тот самый, знакомец Пушкина). Добролюбов пишет сатирическое стихотворение «На 50-летний юбилей его превосходительства Ник. Ив. Греча» — его сажают в карцер и добавляют ему славы. Самому Гречу Добролюбов шлет лично «Оду на смерть Николая I 18 февраля 1855 года». Греч немедленно
пересылает оду куда следует. К концу учебы Добролюбов имел большое досье и огромное влияние на студенческую молодежь всех курсов. Он уже понимает, что поприщем его станет яркая, фрондерская общественная деятельность. Его легкий отказ от попыток писать собственную прозу объясняют советом Н. Г. Чернышевского. Да ничего подобного! Проза требует длительной работы без публичного проявления. Но Добролюбову уже нужен еженедельный, ежедневный диалог со все растущей аудиторией, и потому он легко оставляет прозу другим - критическое перо безжалостнее, оно разит чаще, и дает больше славы.
«СОВРЕМЕННИК» И КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС
Чернышевский сделал для Добролюбова главное - он привел его в «Современник». С 1856 года 20-летний студент становится профессиональным литератором, постоянным сотрудником популярнейшего журнала. Его статьи - тяжелые камни, от которых идут круги по всему российскому обществу. В 1857 году Чернышевский и Некрасов приглашают его возглавить отдел критики «Современника». Это не должность в редакции - это место в литературе, в общественно-политической жизни - и в истории.
Только в 1858 году им было опубликовано около 75 статей и рецензий, рассказ «Делец» и несколько стихотворений. К концу 1858 года Добролюбов уже играл центральную роль в объединенном отделе критики, библиографии и современных заметок, но главное - его голос весом при выборе произведений для публикации. А «Литературные мелочи прошлого года» (1859), «Что такое обломовщина?», «Темное царство» и «Луч света в темном царстве» создали ему фан-движение, как политизированной рок-звезде. В моду входят длинные волосы и даже очки а-ля Добролюбов. Ничего не напоминает? Но это было! Не дошло только до граффити «Добролюбов жив».
Жил Добролюбов поначалу в отвратительной неуютной комнате, и Некрасов лично позаботился о том, чтобы Добролюбову выкупили квартиру рядом с его и Панаевыми жилищем. А Дом Некрасова и Панаевых - это и была редакция «Современника», тут постоянно бывали и авторы, и Тургенев, у которого была привилегия заходить в любое время в любую комнату. И вдруг в этом доме, который Тургенев считал своим вторым домом, появился - и постоянно находился рядом с Некрасовым - молодой Добролюбов!
ЧЕРНЫШЕВСКИЙ ВСПОМИНАЕТ
«… сквозь комплиментов Добролюбову, которыми всегда пересыпал Тургенев свои разговоры со мною о нем, звучало, думалось мне, какое-то озлобление против него. Когда через несколько ли минут, или через час, через два остался я один с Некрасовым… и спросил его, что такое значит показавшийся мне раздраженным
тон рассуждений Тургенева о Добролюбове. Некрасов добродушно рассмеялся, удивленный моим вопросом. — «Да неужели же вы ничего не видели до сих пор? — Тургенев ненавидит Добролюбова». Некрасов стал рассказывать мне о причинах этой ненависти — их две, говорил он мне. Главная была давнишняя и имела своеобразный характер такого рода, что я со смехом признал ожесточение Тургенева совершенно справедливым. Дело в том, что давным-давно, когда-то Добролюбов сказал Тургеневу, который надоедал ему своими то нежными, то умными разговорами: «Иван Сергеевич, мне скучно говорить с вами и перестанем говорить», встал и перешел на другую сторону комнаты. Тургенев после этого упорно продолжал заводить разговоры с Добролюбовым каждый раз, когда встречался с ним у Некрасова, то есть каждый день, а иногда и не раз в день. Но Добролюбов неизменно уходил от него или на другой конец комнаты или в другую комнату… Но, вероятно, он умел бы дальше скрывать от меня свое неудовольствие на Добролюбова, если б оно не усилилось в последние дни до положительной ненависти по поводу статьи Добролюбова о его романе «Накануне». Тургенев нашел эту статью Добролюбова обидной для себя: Добролюбов третирует его, как писателя без таланта, какой был бы надобен для разработки темы романа, и без ясного понимания вещей. Я сказал Некрасову, что просматривал статью и не заметил в ней ничего такого. Некрасов отвечал, что если так, то я читал статью без внимания… Услышав от меня, что и в самом деле так: я читал статью Добролюбова действительно торопливо, Некрасов сказал мне, что Тургенев действительно прав, рассердившись на эту статью: она очень обидна для самолюбия автора, ожидавшего, что будет читать безусловный панегирик своему роману. Что обидного Тургеневу в этом разборе его романа, я и теперь не знаю сколько-нибудь положительным образом».
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Увы. Закончить это небольшое эссе нет решительно никакой возможности. Она бы появилась, если бы Добролюбов дожил до публикации «Отцов и детей» и написал об этом романе. И дело не в ссоре двух огромных талантов - а во взгляде Добролюбова на раскол между поколениями, который ему так и не удалось выразить до конца. С уверенностью можно сказать лишь одно - Добролюбов высказался бы гораздо решительнее и яснее Чернышевского. Жаль, не довелось. 25 лет - несмотря на любой талант и титанический труд - это очень, очень мало…
А «отцы» и «дети» в России, сменяя друг друга поочередно, так и не могут найти общего языка.