Текст: Андрей Васянин/РГ
Фото: ru.wikipedia.org
Друзья, близкие и просто читатели замечательного русского писателя собрались 4-го вечером в шатре номер 5 поздравить Вячеслава Алексеевича с полным - сам Пьецух открещивается от "полного", он, мол, живой и еще много чего напишет - собранием сочинений.
— На мероприятиях такого рода я всегда чувствую себя девушкой на поминках, приходится отдавать самое дорогое, что у меня есть, - говорил писатель. - Я исстари исповедую ту идею, что писать надо коротко и неясно...
Вячеслав Алексеевич начал нашу встречу с того, что прочел нам свой "короткий и неясный рассказ "Патриотический карась" - о том, как в аквариуме одного дальнего островного государства герой обнаружил российского карася.
Рассказ был по-пьецуховски прост в средствах выражения - но законченно изящен и полон глубокого и туманного смысла.
Потом начались вопросы. Вот еще несколько цитат из ответов одного из серьезнейших русских писателей второй половины 20 века и начала 21-го:
- Настоящая проза - это то, чего нельзя снять в кино и поставить на театре. Это ее резкая отличительная черта.
— Мы ребята простые, родились за Преображенской заставой в селе Черкизове, было такое огромадное село сплошь деревянное, обязательная банька на садах и страшная жизнь. Из магазинов - одна палатка на 50 тысяч и там, кроме водки, хлеба и колбасы, ничего другого не продавалось.
— Сейчас я ударился в эссеистику, сочиняю два эссе параллельно - одно, "Братья-разбойники," посвящено братьям Успенским, Глебу и Николаю, вторая, "Скорбный лист" - помните, больницах на койке каждого больного висит его диагноз, терапия, температура... И это эссе — скорбный лист по поводу современной литературы.
— Я очень люблю то, что пишется, но когда оно выходит в печать, я к нему уже никогда не возвращаюсь и не могу дать ему объективную оценку.
— В этом собрании — буквально все написанное, там есть даже откровенно слабые ранние вещи. Но ведь собрание — своего рода учебник, показывающий, с чего люди начинают и чем заканчивают работу. А так эти книги стоят и стоят, и я будто и отношение к ним не имею...
Меланхоличный Пьецух сидел за китайской стеной своего 10-томного учебника. Писателя, продолжающего удивлять нас спокойной народной простотой своих рассказов, всю жизнь было трудно чем-то удивить.