Текст и фото: Клариса Пульсон
Совершенно донкихотское предприятие -
в ХХI веке делать книги так, как во времена Гуттенберга: складывать текст буковка за буковкой из наборной кассы, каждую страницу печатать на специальном станке, брошюровать книжный блок на механическом прессе...
И это не репринты, а оригинальные издания с уникальным дизайном. Чтобы получить такую книгу, надо заказывать ее как машину экстра-класса в индивидуальной комплектации — за год, а то и больше. Любой современный издатель скажет, что проект вопиюще нежизнеспособный — кому, зачем? Тем не менее, издательство «Редкая книга из Санкт-Петербурга», вопреки логике, существует уже двадцать пять лет, а книги, созданные за эти годы, хранятся в собраниях Эрмитажа, публичной библиотеки Нью-Йорка, Британского национального музея, в частных коллекциях ценителей. О том, кому и зачем это нужно, мы беседуем с руководителем издательства Петром Суспицыным.
Откуда идея — делать такие трудоемкие и сложные в производстве книги, которые уже не совсем и книги, а, скорее, арт-объекты?
Пётр Суспицын: Вы правы,
книги которые мы создаем — это предметы искусства. Искусства
Но все-таки книги. Дорогими и трудными они становятся в процессе рождения. Начиная дело, я не представлял, что в результате получится. Романтическая натура привела меня вначале в Ленинградское высшее военно-морское училище имени адмирала Макарова - инженер-механик. Хотел путешествовать, а как еще путешествовать в советские времена — только стать моряком: Финляндия, Швеция, Бельгия, Дания, ФРГ, до Греции доплыли. Видел закаты-восходы чудесные, стоя на вахте. По Северному морскому пути успел пройти - до Тикси и обратно. При этом продолжал читать книжки, увлекался всем прекрасным. Захотел стать не просто пассивным созерцателем красоты, а что-то создавать: стал сам рисовать, писать. Повезло: встретил замечательного Андрея Пахомова, академика, руководителя персональной мастерской книжной графики в Академии художеств. Он ушел, к сожалению, из жизни позапрошлым летом. Я учился у него живописи, сдружились. Тут начались 90-е.
Романтическая натура потянула в бизнес?
Пётр Суспицын: Надо же было попробовать. Открыл своё предприятие, перепробовал разное,
скажем, отправлял картины наших современных художников за рубеж. Однажды зашел к Пахомову в мастерскую и увидел кожаный альбом его литографских рисунков, долго не выпускал из рук, листал... Потом
мне приснилось издательство, в котором были бы старинные станки,
а главное - атмосфера типографии эпохи Гуттенберга, мастерской по созданию рукотворных книг.
А в реальности?
Пётр Суспицын: Нашел на Миллионной улице, рядом с Эрмитажем нежилой полуподвал с крысами, закопченным потолком, который уже рушился, и с полубомжом, который тут обитал. Жильцу купили квартиру, крыс вывели, сделали ремонт, и я стал собирать оборудование.
Все, что у нас сейчас есть — начала и середины XIX века.
Про каждую машину можно историю рассказывать. Один из первых - станок для ручной печати из московской типографии, его списали, но не выкинули, стоял как мебель, в коридоре. Сделан в Германии в начале XIX века.
Может, на нем первые издания Пушкина печатались?
Пётр Суспицын: Утверждать не стану, но что на таком же — точно. Все книги, которые у нас вышли за два десятка лет, если не были написаны каллиграфически, напечатаны на нем. Второй станок — позолотный, для тиснения переплета золотом. Так же мы печатаем на нем ксилографию иногда. Выменял его в частной мастерской за бутылку коньяка.
Вот этот пресс нашел в Аничковом дворце, он же у нас Дворец пионеров. С ужасом увидел, как бабушки в нарукавниках сатиновых режут на нем кровельное железо. Сюр такой советский.
И не попортился?
Пётр Суспицын: Он идеальный. Тут ничего не может испортиться, мы заменили только два ножа и всё. Печатная касса, литеры - отдельная тема: я их выкупал в типографиях, которые тогда переходили на офсет и все ручные наборы сдавали в цветной лом на переплавку. Спас все, что смог. А сейчас во всем мире остались единичные мастерские, которые их изготавливают. В принципе, для работы у нас есть все, но я с удовольствием что-нибудь еще бы прикупил в коллекцию.
Тут настоящий музей.
Пётр Суспицын: Сейчас это единственный в России музей старинного типографского оборудования, причем действующий. Ну а бумагу, краски, клей, кожу, все необходимые материалы составные элементы покупаем в Европе.
Используете Запад как сырьевую базу?
Пётр Суспицын: А других вариантов нет.
Традиции изготовления художественных материалов в Европе никогда не прерывались, в отличие от нас.
Но и там все это постепенно уходит, остались маленькие, обычно семейные, предприятия.
Сколько книг вышло за 25 лет?
Пётр Суспицын: Стихотворения Сапфо, сонеты Шекспира, «Антигона» Софокла, «Слово о полку Игореве», «Дон Кихот», «Пиковая дама» Пушкина, «Герой нашего времени» Лермонтова, «Книга Екклесиаста», партитура «Лебединого озера», «История троянской войны»... Примерно четыре десятка.
Тиражи - от одного до тридцати экземпляров. У нас не бывает допечаток, переизданий.
Закончился тираж — значит, закончился, возможность купить книгу появится только, если кто-то решит продать свою. Я в сложные времена, случалось, продавал наш экземпляр, но потом старался выкупить, чтобы в издательстве был полный комплект.
Как выбираете, что издавать и как издавать?
Пётр Суспицын: Вначале появляется идея. Есть рукописные книги, есть тексты на камнях, подобные древним глиняным табличкам, есть отлитые из серебра скрижали с текстами из Ветхого Завета... Скажем, пришел к нам однажды Тонино Гуэрра, принёс свою поэму «Мёд» - сам проиллюстрировал, а его супруга Лора перевела на русский язык. Мы сделали 5 экземпляров и отливали для нее особую бумагу. В «Сагах об исландцах» - почти весь возможный набор редких графических техник: гравюры в технике меццо-тинто, сухая игла, офорта и материалов: кожа, тюленья шкура, серебро, медно-золотой сплав, горный хрусталь. Может быть шелк, драгоценные камни, эмали, резьба по кости - все зависит от конкретной темы и фантазии наших художников. Именно художники, зачастую, становятся душой и сердцем проекта. Правда, есть одна крайне неприятная история. С Шемякиным мы задумали делать книгу с его иллюстрациями к партитуре «Щелкунчика» Чайковского. Он получил аванс — немаленький - три года назад и — исчез. Теперь бегает от меня с обещаниями, то «зуб дает» и «на крови клянется», что обязательно сделает, но воз и ныне там. Знаю, Шемякин судится со всеми: с Эрмитажем, с Мариинским театром.
Кажется, судиться и мне с Шемякиным...
Пока я верю и надеюсь, может быть, что-то все-таки получится.
Вам не кажется, что все это уже какие-то невозможные изыски?
Пётр Суспицын: Своего рода гурманство, согласен. Хотя, тот, кто видел хоть раз в жизни, что такое бумага ручного литья, проникается - нельзя не полюбить эту бумагу, это очарование. И потом, когда познаешь прелести подобных мелочей, обычная бумага или стандартная кожа кажутся неинтересными. Каждый раз другая текстура, оттенок. И в этом такая радость!
Цена?
Пётр Суспицын:
Цена одного экземпляра в среднем 10–15 тысяч евро.
Есть меньшей стоимости, есть книги и дороже.
Кто радуется вместе с вами, кто готов платить за столь изысканное удовольствие?
Пётр Суспицын: В год продаем до десятка книг — этого хватает только на операционные расходы — материалы, содержание помещения, оплату работы и прочее. У нас есть единомышленники, почитатели, попечители, которые готовы вкладываться в красоту, в идею.
В Эрмитаже прошло шесть наших выставок — нас узнали.
Мы, что называется, широко известны в узких кругах — поэтому звонят, приходят, интересуются: что у нас готовится нового. Однажды библиофил из Москвы купил полтиража — 12 книг в подарок друзьям. Самые большие частные коллекции наших книг, кроме Эрмитажа, у Константина Эрнста и Романа Абрамовича. Есть наши книги у Михаила Сеславинского, он тонкий ценитель редких изданий.
Спецзаказы выполняете?
Пётр Суспицын: Не практикуем. Хотя, смотря кто заказывает и по какому случаю.
К инаугурации 2008 года сделали книгу «Об управлении империей», написанную в середине X века византийским императором Константином VII Багрянородным.
Трактат создан был как секретный документ, поучение для своего сына, которому он передал власть вместе с этим документом. Как управлять империей Византийской, с кем дружить, с кем воевать, с кого какие налоги брать, кто чем занимается у соседей. Тут тема продиктовала воплощение — византийский имперский стиль. Это, кстати, одна из самых тяжелых, не только в исполнении, наших книг — весит 30 кг.
Тяжелее шапки Мономаха.
Пётр Суспицын: И наука трудная, и тогда, и сейчас.
Издатели опасаются за судьбу бумажной книги - вам интернет не страшен. Пока все бегут вдогонку за технологиями, вы, как бы сказать точнее, смотрите назад...
Пётр Суспицын:
Книга как искусство в любом случае останется, об этом я не беспокоюсь.
Мы возвращаем старые, старинные, почти потерянные технологии — именно в этом вижу свою задачу: сохранить традицию высокой книжной культуры и делать красивые книги, которые проживут еще, как минимум, пол тысячелетия.
Вы оптимист!
Пётр Суспицын: Проживут, качество гарантирую.
"Тайна бессмертия". Видеофильм об издательстве "Редкая книга из Санкт-Петербурга".
"Корона Фильм", 2003 год
Ссылка по теме:
Сайт издательства «Редкая книга из Санкт-Петербурга»