Текст: Анна Арутюнян, авторизованный перевод с английского Михаила Визеля
То, что появившийся в первые пореформенные годы пухлый роман «Что делать?» стал одной из самых влиятельных, по-настоящему культовых книг XIX века, не спорят ни горячие поклонники Чернышевского, ни его яростные хулители. Но в XXI веке описанные Николаем Гавриловичем свободные трудовые и семейные отношения, само последовательное выстраивание параллельной жизни, свободной как от «традиционных ценностей», так и от внимания государства, не только не утратило актуальности, но и, наоборот, стало еще актуальнее.
Почему - объясняет московский англоязычный журналист и писатель Анна Арутюнян.
«Что делать?» Николая Чернышевского всегда трудно было оценивать как роман. Его вязкая, порою невнятная проза, бесконечное морализаторство персонажей, - все это выводит его за пределы художественного. Только романы Айн Рэнд, написанные в следующем веке, можно сравнить с самым известным произведением Чернышевского благодаря сочетанию полного отсутствия художественных достоинств и чрезвычайной насыщенности идей, касающихся новой социальной парадигмы, - неслыханного и в то время еще утопического способа человеческим существам выстраивать отношения друг с другом.
Но если мы откажемся от взгляда на «Что делать?» как на философский трактат или на политический манифест и сосредоточимся на отношениях между персонажами в повествовательной части произведения,
мы увидим тип сообщества с горизонтальными связями, последовательно лишенными какого бы то ни было принуждения.
Такие сообщества, естественно, могли возникнуть лишь в XXI веке.
Причем, что особенно интересно, возникнуть не благодаря утопическим идеологиям, вдохновленным Чернышевским, а вопреки им.
Каким-то образом, невероятным усилием воли, которое, опять-таки, сравнимо лишь с «разумным эгоизмом» художественно беспомощных персонажей Айн Рэнд, героиня Чернышевского Вера Павловна сумела выстроить в середине XIX века «хипстерский рай», основанный исключительно на свободных связях и альтернативной экономике.
Построение этого образцово-показательного сообщества начинается с устройства собственного «брака по расчету», в котором, по ею же предложенному «альтернативному протоколу»,
ни один из супругов не вправе требовать чего-либо от другого - вплоть до того, что входить в комнаты друг друга они могут лишь с формально полученного разрешения.
Эта формализация доходит до смешного. Даже возникший любовный треугольник преподносится как манифест социальной теории, не имеющей ничего общего с тем, как в действительности устроены человеческие отношения. Но действенная экономика микросообщества, созданного Верой Павловной, если не смотреть на идеологию, далеко опередила свое время и, вне зависимости от намерений самого Чернышевского, не имеет ничего общего с социализмом.
Главное, что позволило Вере Павловне создать свой автономный мир, - умелая расстановка приоритетов.
Вынося за скобки великое дело революции, ради которой, согласно Чернышевскому, герои и добиваются экономической самостоятельности, самый интересный аспект этой экономической модели - то, что Вера Павловна трезво осознаёт, что именно из банальных бытовых удобств для нее важно, вне зависимости от того, чтó принято в ее социальном классе или положено ей по статусу. И даже не сообразуясь с, прости Господи, высшей революционной необходимостью.
Если ей нужна горячая ванна каждое утро и свежие сливки в чай - она думает о том, как монетизировать свои способности.
Чтобы соответствовать своим потребностям, она начинает работать частной портнихой, быстро создавая сеть клиентов и поставщиков, разделяющих подобные принципы - не столько принципы революционной борьбы, сколько прагматичного коллективного решения возникающих проблем. При этом обходятся не только навязчивые требования семейных и классовых традиций, законов и религии, - этот принцип «надо просто делать вещи» распространяется и на идеологический контекст, который Чернышевский навязывает своим героям.
Эти экономические принципы добровольного сообщества способствуют развитию плюрализма, что очень хорошо заметно в наши дни.
Десятилетие назад регулярное использование такси было роскошью, указывающей на определенный уровень дохода. Но развитие Убер-такси (в точности такая же альтернативная экономическая структура, упрощающая инфраструктуру и оптимизирующая затраты, как та, которую создала Вера Павловна в своей швейной мастерской) привело к тому, что постоянные поездки на такси стали повседневной чертой представителей «креативного класса», в том числе тех, чей доход не превышает дохода рабочего класса, но с точки зрения потребительских моделей они оказываются уже ближе к верхушке среднего класса.
«Выброшенные» (благодаря кризису или собственной усталости) за пределы традиционной экономики, городские адепты «местной еды» создают маленькие сырные цеха с собственной упрощенной сетью поставщиков и клиентов, часто основанной просто на фейсбуке.
Или, на более глобальном уровне, возникает биткойн - альтернативная цифровая валюта.
Объединяет все эти экономические сообщества - и делает их похожими на то, что сумела выстроить Вера Павловна, - то, что они не социалистические и не капиталистические. И вообще лишены какой бы то ни было идеологии. Если уж как-то их называть, то ближайшим определяющим принципом, связывающим людей в подобные сообщества, можно считать горизонтальные связи в противоположность вертикальным и, пожалуй, анархический принцип в противоположность какому-либо еще.
Либертарианцы могут провозгласить, что подобные сообщества вообще не нуждаются в государстве (и поэтому своеобразный либертарианец, Айн Рэнд, парадоксальным образом вдохновлялась Чернышевским) - но это не совсем так. Такие сообщества сосуществуют с государством, но не могут заменить его, по одной простой причине:
сама идея необязательных горизонтальных связей, в деловой или в личной сфере, создает высокий уровень уязвимости.
С одной стороны, там, где нет принуждения, ничто не связывает людей - кроме общих интересов. Но ничто при этом и не гарантирует от тотальной изоляции тех, кто не сумел вписаться в подобную парадигму, особенно людей старшего возраста и социально незащищенных. Вот почему, в первую очередь, подобные сообщества никогда не бывают связаны идеологией и, что особенно важно, не могут создаваться как часть государственной политики. Их естественная среда обитания - свобода и спонтанность; но эти качества никогда не подходят для всех. Потому что в таких обществах отсутствуют привычные связывающие ориентиры. «Как положено», что «нормально» - все это теряет значение, остается только «что работает», а это крайне изменчивый и непредсказуемый критерий.
И перед самыми продвинутыми «альтерглобалистами», владельцами маленьких «фермерских лавок» и модераторами дизайнерских пабликов «ВКонтакте» по-прежнему встает огорошивающий вопрос: «Что делать»?
Ссылки по теме:
Письмовник. Чернышевский из ссылки — жене, 19.04.2016
Чернышевский и Вяземский открылись по-новому, 28.07.2015
В Москве покажут аксессуары писателей, 08.03.2016
Добролюбов in rock, 05.02.2016