Текст: Дмитрий Шеваров
Фото: www.archiv.ru
6 июня (24 мая)
Михаил Богословский, 50 лет:
«Русской земле, очевидно, нужно переболеть социализмом, как дети болеют корью...»
Среда. Русской земле, очевидно, нужно переболеть социализмом, как дети болеют корью или скарлатиной. Эта болезнь, протекавшая в скрытой форме с 1870‑х годов, теперь вышла наружу. Бациллы должны, развившись, и покончиться, изжив сами себя, как это бывает с культурами бацилл. Может быть, потом и выздоровеем. Ушли Верховный главнокомандующий Алексеев и главнокомандующий Гурко. Не могут мириться с развалом и беспорядком.
Александр Жиркевич, 59 лет:
«Жить становится стыдно...»
В газетах такие ужасы и мерзости, что я перестал записывать мои впечатления. Видимо, Временное правительство, сейчас заправляющее Россией, скоро будет свергнуто или разбежится. Мы попадем во власть социал-демократов и покорно пойдем под это ярмо, как идут волы, меняющие хозяина. И жутко, и тошно, и беспросветно...
Наша кухарка Марья встретила в городе безобразную процессию. Солдаты под начальством офицера водили по городу полуживого, избитого чернью, окровавленного вора в солдатском платье, у которого на губах был прикреплен замок. Как говорили в народе, это безобразие нарочно сделано для устрашения других воров. Точно живешь в Средние века, а не во дни свобод. Да, впрочем, стыдно говорить о свободах, когда все опрокинуто, поругано, осмеяно, оплевано... И жить становится стыдно. Отменили телесные наказания, а ввели телесные пытки — вроде пытки, устроенной этому вору в устрашение свободных граждан. Быть может, несчастный один из тех, кто сходились меня слушать в местных темницах!
Елена Лакиер (18 лет):
«Весь день провели за тем, что писали письма о Ленине...»
Среда. Сегодня весь день провели за тем, что писали письма о Ленине в журнал «Жизнь и Суд», издаваемый Бурцевым, где устраивается анкета о большевиках.
Были на митинге в городском театре. Говорила какая-то женщина так нудно, противным голосом, без конца повторяя: «фактор, организация, концентрация, пролетаризация», — удивляюсь, как она в конце концов не запуталась, употребляя все время такие мало понятные термины. Уверена, что рабочие, солдаты и матросы, сидевшие там, ничего не поняли...
Отказываюсь понимать два сорта людей: монархистов и анархистов.