Текст: Анастасия Скорондаева/РГ
Фото: Александр Корольков/РГ
Марина Цветаева находилась в конфликте со временем, в котором жила: оно не принимало ее, она - его. «Одна против всех», - говорила она о себе. Быт и бытие волновали ее в равной степени. Старалась быть и женой, и матерью, и поэтом. Счастье все время ускользало. Стихи не принимали современники. Услышать ее поэзию в наше время по-новому, понять, почему она не смогла найти себе место ни среди своих, ни среди чужих, предлагает Гослитмузей в год 125-летия со дня рождения поэта на выставке «Душа, не знающая меры…».
Экспозиция ведет посетителей сквозь мир, который Цветаева создала в своем творчестве. И это движение от обжитого пространства к утрате дома, уединения, самой себя. "Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але - если увидишь - что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик", - написала она сыну в предсмертной записке.
Двери в жизнь Цветаевой открываются родительским домом в Трехпрудном переулке: здесь уют, в углу икона Иоанна Богослова из семьи поэта, в витринах - ее книги стихов. Одна из них - "Волшебный фонарь" - с дарственной надписью Петру Юркевичу "Дорогому Понтику - другу. Моих 15-ти лет. Марина Цветаева. Москва, 27 февраля 1912 г." из собрания известного библиофила Михаила Сеславинского.
Следом - счастливая жизнь в юности, в теплой атмосфере дома Волошина в Коктебеле. Обручальное кольцо Сергея Эфрона, серебряные браслеты Цветаевой - перед посетителями.
Солнечный Крым сменится семейной жизнью в Борисоглебском переулке. Дом с его лестницей, чердаком-каютой - настоящий "дом-корабль", в котором Цветаева погрузилась в революцию. Пространство этого зала словно бы перерублено той самой лестницей на жизнь "до" и "после". До - это семейные фотографии в рамках, московский цикл стихов, "Повесть о детстве" Сергея Эфрона, где Марина одна из героев. Чуть позже встреча с Мандельштамом. После - это жизнь без Сергея Яковлевича, когда осталась одна с Ариадной. Детские рисунки Али Эфрон 1917—1922 годов представлены публике впервые.
На стене, будто в окне, хроника московского восстания, где был и Сергей Эфрон: разрушенная любимая Москва, которую воспевала Цветаева еще несколько лет назад.
Следующий зал - эмиграция: Прага, Париж, мы словно бы за столиком во французском кафе. Витрины усыпаны книгами с автографами. Среди них - уникальный экземпляр, подаренный Цветаевой Керенскому. Но здесь же и письма, по которым понятно, какие страдания испытывала Цветаева от того, что никому не нужна.
Следующий зал в черных тонах - возвращение в СССР вслед за мужем и дочерью. Карта скитаний по московским адресам после ареста Ариадны и Эфрона. Уезжая из Москвы, Цветаева попросила отнести свои рукописи в безопасное место: так они оказались в келье Новодевичьего монастыря.
Последнее пристанище - дом в Елабуге: дыра, сарай - не дом. Сейчас его не узнать - милый дачный уголок. В конце глаза в глаза, хотим мы того или нет, встречаемся с редкой, страшной фотографией Марины Ивановны, сделанной в 1941 году. Она на стене, словно на могильной плите.
Заключительный зал — вечность. Здесь томики ее стихов, книги, написанные о ней — женщине трудной судьбы, поэте — не «поэтессе», этого она не принимала.
Атмосфера времени, воссозданная на выставке, множество экспонатов, относящихся к быту и творчеству Цветаевой, - попытка найти место ей уже в нашем времени.
МЕЖДУ ТЕМ
Вчера на выставке презентовали иллюстрированный альбом-каталог Марины Цветаевой, вышедший в издательстве "Бослен" «Библиофильский венок М. И. Цветаевой: Автографы и мемориальные предметы из собраний Л. А. Мнухина и М. В. Сеславинского».
"Наша разница в возрасте - более четверти века. Мы росли в разные эпохи, имеем разные биографии, по-разному формировали свои цветаевские собрания. Но любовь к творчеству Марины Ивановны Цветаевой объединяет нас уже много лет. Именно это стало импульсом к созданию уникального в своем роде альбома-каталога, в котором объединились две библиофильские коллекции", — рассказал глава Роспечати, известный московский библиофил Михаил Сеславинский.
Для библиофилов книга с автографом - вожделенное сокровище. Они, как правило, предпочтут ее отрывку из рукописи, письму или открытке. Именно поэтому в альбоме основной акцент сделан на автографы Марины Цветаевой в виде дарственных надписей на книгах.
Помимо них из любопытных вещиц представлено уникальное почтовое отправление, аналог которому трудно найти в истории русской поэзии - телеграмма Цветаевой с текстом стихотворения "Безумие и благоразумье...".
Предполагается, что адресована она была барону Анатолию Штейгеру, поэту, корреспонденту Марины Ивановны.
Превосходно изданный и богато иллюстрированный альбом украсит книжные полки не только страстных библиофилов, но и просто любителей творчества Марины Ивановны.
Ссылки по теме:
Марина Цветаева: о быте и бытии — 04.10.2017
«Почта России» выпустила конверт с Цветаевой — 27.09.2017
Цветаева, Ахматова, Пастернак. РГАЛИ — к юбилею Марины Цветаевой — 21.09.2017
«Имя твое — птица в руке…» РГАЛИ — к юбилею Цветаевой — 12.09.2017
«Вся речь через тире». Викторина по Цветаевой —21.07.2017