Текст: Андрей Васянин/РГ
Фото: Сергей Шапран
На фото: Илья Кормильцев в Москве, 1998
Исполнилось 10 лет со дня смерти в Лондоне Ильи Кормильцева, поэта, на тексты которого написаны лучшие песни группы «Наутилус Помпилиус», переводчика и издателя.
К печальному юбилею в Москве в издательстве «РИПОЛ Классик» выходит «Кормильцев. Космос как воспоминание», книга о поэте — журналиста и продюсера, автора книги «100 магнитоальбомов советского рока» и других, Александра Кушнира, лично хорошо знавшего героя книги и более пяти лет собиравшего материал для книги о поэте.
— Взяться за нее меня подвигла реакция людей на имя Кормильцева, звучавшее в лекциях, которые я читал в самых разных городах, от Воронежа до Владивостока, — говорит Кушнир. — В ходе лекций на, казалось бы, совершенно другие темы люди живо и искренне откликались на названия песен «Нау», «Урфин Джюса», на знакомые строки. Стало ясно, что этот человек по-прежнему многим интересен.
А чем, по твоему мнению, он интересен сегодня?
Александр Кушнир: Примером жизни вопреки правилам, систем, стереотипов, с воинственным пофигизмом к общепринятой системе ценностей. Жизнь Ильи очень четко делится на главы, на этапы, очень сильно менявшие его. Романтичное детство, юность, заканчивающаяся расцветом «Урфин Джюса», потом «Нау» и его болдинская осень - 86—87-й годы, альбом «Разлука», множество прекрасных песен, от почти попсовой «Я хочу быть с тобой» и до «Мой брат Каин». Потом Москва, он вгрызается в московский шоу-бизнес, едва не выходит на международный уровень, в канун выхода альбома «Яблокитай» «Наутилус» опекала русско-ирландская фирма с перспективой выхода в Европу…
Потом работа с Олегом Сакмаровым…
Александр Кушнир: Да, они закрылись в московской квартире и делали электронный проект «Чужие», с которым не получилось дать ни одного концерта. Но самый крутой поворот — это когда
Кормильцев далеко-далеко посылает всю музыкальную индустрию, и в считаные годы становится переводчиком,
в самом конце 90-х. И слыша словосочетание «Наутилус Помпилиус», вздрагивает.
Книга и выстраивалась по этим «главам» его жизни?
Александр Кушнир: Да, и я очень горжусь первыми главами, детством, ведь у кого я ни спрашивал — никто не знал, что было до «Урфина Джюса». И по юности Кормильцева шли очень глубокие хронологические раскопки, этот период его жизни был мало кому известен. Родители рано развелись, он рос с дедом и бабушкой, в доме была совершенно нереальная библиотека, с превосходной коллекцией переводной литературы в том числе — и очень много хороших пластинок. Он покупал их на «Шувакише», это была свердловская Тишинка. У Ильи тусовались самые интеллектуальные оторвы Свердловска, все старше его. У него было очень много друзей, и если б ты знал, сколько раз я от них слышал в наших разговорах: «Ах, как бы я хотел написать книгу об Илье!» Но никто не написал.
Немного о буднях археолога…
Александр Кушнир: Едва ли не первой была беседа с бывшим директором «Нау», дружившим с Ильей класса с восьмого. Звучали школьные фамилии и среди них - фамилия близкого друга Ильи, Леши Трущева, у которого был проигрыватель «Вега-101» и коллекция винила. Вроде в армии погиб. В работе над книгой слушаю очень плохую запись презентации книги Ильи «Никто из ниоткуда» в ОГИ. Зритель спрашивает о песне «Человек наподобие ветра», и Илья говорит, что это конкретная песня про конкретного человека, его друга. Что за друг? Обзваниваю Екатеринбург - никто не помнит. А вот был школьный друг, в «цинке» привезли, Трущев. Мои друзья обыскивают кладбища, находят его могилу, а по кладбищенским книгам и место прописки. На квартире сейчас живет сестра Трущева, Лена. Она вышла на связь - и так в книге появились ее свидетельства о Леше и Илье. Она тогда и сказала, что у Леши было любимое выражение - «Ален Делон не пьет одеколон»... Едва различимая в записи фраза привела за собой важную деталь. Таких деталей в книге много.
В ней еще масса действующих лиц, много прямой речи. Сколько интервью ты взял, пока писал?
Александр Кушнир: Гигантское количество. В Екатеринбурге, в Питере, в Лондоне... Не раз ездил в Екатеринбург, иные интервью брались по два и по три раза. Случалось, на лекции приходили люди, мы договаривались и продолжали в другом месте - со школьными друзьями, соучениками в Уральском университете, фанатами «Урфина...», коллегами по переводческому цеху…
Илья ведь начал переводить еще до «Разлуки».
Александр Кушнир: Его первый поэтический перевод, и об этом мало кто знает, вышел в «Иностранке» в 1977-м. Всю жизнь Илья тяготел к иностранным языкам. В годы расцвета «Наутилуса» он разрывался между песнями и работой переводчиком с итальянцами в итальянской провинции и поездками с итальянскими спелеологами в Таджикистан.
Владея итальянским, французским, английским, польским, чуть позднее немецким и хорватским языками, он еще тогда начал с энтузиазмом переводить тех, кто сегодня классики,
а тогда это были молодые авторы - вроде Уэлша и Паланика. Которых он потом издавал в своем издательстве «Ультра.Культура».
Планировал ли Кормильцев возобновлять издательскую деятельность в Англии?
Александр Кушнир: Да, он хотел атаковать жизнь с другого фланга, выпускать книги, переводить русских авторов. Сильнейшая боль в пояснице — Илья умер от рака позвоночника — стала тогда постоянной составляющей его жизни. Он боялся думать о худшем, занимался самолечением…
В книге около трехсот редких фото…
Александр Кушнир: Последним вопросом в каждом интервью был: а не осталось ли у вас каких-нибудь фотографий, писем, личных вещей? И люди делились своей памятью, их раритеты есть в книге. Так, например, через пару дней после одной беседы мне подарили кормильцевский телефонный аппарат - трубка, база. Из квартиры на Остоженке. Еще в Москве он жил на Нахимовском проспекте, на Сухаревке - это были все съемные квартиры, плохо обставленные - жил он почти всегда бедно.
Фрагмент из книги «Илья Кормильцев. Космос как воспоминание»
Man of Universe
«Нынешнее общество устроено так, что человек становится рабом своей самоидентификации. Мне это хорошо известно, как человеку, который был популярен в рок-среде. И, говоря на языке корпораций, совершить ребрендинг — требует огромных усилий. В обществе существует мощная инерция по отношению к публичной фигуре».
Илья Кормильцев
Сегодня кажется, что первые два года деятельности «Ультра.Культуры» оказались самым счастливым временем для Кормильцева. У его издательства получалось практически всё. В типографии «Уральский рабочий» книги выходили одна за другой. Причем появление каждой из них сопровождалось значительным медийным шумом.
42-летнему Илье явно не сиделось на месте, и он постоянно придумывал новые векторы развития издательства.
«Я помню, с каким счастливым лицом приходил Кормильцев после выхода очередной книги, - вспоминает Леонид Порохня. - Его просто «пёрло»!.. История одной книжки коснулась и меня — это «Штурмуя небеса: подлинная история ЛСД» Джей Стивенса, как выяснилось позже, любимая книга Егора Летова. Илюша отыскал ее в английском варианте в середине 90-х, когда у него появился интернет. Не переводил — читали так. Однажды Кормильцев сказал: «А вот эту книгу в нашей стране не издадут никогда». Я говорил, что, мол, все может измениться. Придут люди, которые даже и эту книгу напечатают… «Нет, — сказал Илья, — этого не будет никогда». И вот он взял и мне ее подарил. Молча. Светился при этом, как светофор! Все верно — только он один мог ее издать».
В те времена источники новых вдохновений Кормильцев зачастую черпал на международных выставках. Там он знакомился с яркими авторами, заключал прямые договоры с издательствами, приобретал десятки новинок и всевозможных артефактов. Параллельно продвигал в крупнейшие славистские центры Европы и Америки российских авторов «Ультра.Культуры»: поэтов Всеволода Емелина и Андрея Родионова, писателей Эдуарда Лимонова, Дмитрия Старостина, Гейдара Джемаля, Дмитрия Нестерова.
В 2002 году Кормильцев наконец-то сподобился посетить Frankfurt Book Messe. Среди множества корпусов, стендов и изысканных фолиантов его, в частности, поразил конкретный раритет — вторая книга «Mein Kamph», опубликованная после смерти автора под названием «Zweites Buch». Илья долго вертел ее в руках, но покупать не стал — предполагаю, не только по коммерческим соображениям.
Тут необходимо заметить, что, выезжая в Европу вместе с гендиректором издательства Сашей Касьяненко и Володей Харитоновым, Илья ввел режим жестких командировочных расходов. Недорогие апартаменты снимались им по предельно низкой цене - как правило, в полутора часах езды от города. На книжные выставки ежедневно добирались на электричках. Из Москвы, как правило, летали не прямыми рейсами, а со всевозможными пересадками. Кормильцеву, как опытному навигатору, нравилось оптимизировать бюджет и искать наиболее экономичные варианты.
«У нас в семье существовала толстая книга расходов, которая велась с 1907 года, - признавался Илья коллегам. — На её основе можно было выпускать учебник по экономии».
Ежегодно посещая Франкфуртскую книжную выставку, Кормильцев начал интенсивно учить немецкий. Вскоре бойко общался с издателями на языке Гёте и Нины Хаген. На книжной ярмарке в Париже непринужденно вел переговоры по-французски, а в Лондоне — по-английски. Следствием новых контактов стали покупки авторских прав на выпуск в России переводов таких знаковых книг, как «Измененное состояние», «Аллах не любит Америку», «Медиавирус!» и «Дневник Тёрнера».
Летая в Голландию и Перу, Италию и Финляндию, Хорватию и Германию, Илья больше всего ценил свои командировки в Англию. А конкретно — в Лондон. Еще со времен «Наутилуса» Кормильцев привозил оттуда множество журналов, дисков и книг. Сидя на кухне, он переводил интереснейшие интервью звезд брит-попа, опубликованные в еженедельниках New Musical Express и Melody Maker. А однажды купил роман Ника Кейва, признавшись друзьям, что приобрел его «исключительно для себя». Как известно, всё закончилось выпуском книги «И узре ослица Ангела Божия».
После перевода романа Стюарта Хоума «Встань перед Христом и убей любовь» ему понравилось показывать друзьям исторические места Лондона, где, по легенде, орудовал Джек Потрошитель. Иногда общеобразовательные интересы Кормильцева касались обыденных вещей — начиная от просмотра мюзиклов Вест-Энда и заканчивая походами в книжные магазины.
«В центре города мы посещали буквально все букинистические лавки, - вспоминает Саша Касьяненко. — Кормильцев искал необычные книги, а я - альбомы с ярким и информативным изобразительным рядом, который можно было бы использовать в изданиях «Ультра.Культуры». Например, рисунки и фотографии известных анархистов».
После нескольких загранпоездок Илья остро почувствовал, что ему нужен собственный представитель в Англии. Дело в том, что скромный бюджет не позволял издательству содержать в Лондоне штатного сотрудника. Здесь Кормильцеву был необходим единомышленник, который постоянно проживал бы на территории Великобритании и мог активно помогать «Ультра.Культуре». И вскоре такой человек нашелся.
Музыкант, философ и эзотерик Александр Гунин родился в Воронеже и эмигрировал в Англию в 1993 году - как говорят, «не от хорошей жизни» Затем женился на англичанке и окопался в Лондоне. Будучи студентом суфийского шейха из Индии, он профессионально занимался восточными единоборствами, а также изучал философию, мистицизм, религию и вопросы, связанные с сопротивлением Системе. Когда к нему в руки попала книга Лимонова «В плену у мертвецов», впечатленный Гунин тут же позвонил в московский офис «Ультра.Культуры».
Связавшись с Кормильцевым, он предложил издать книгу гитариста группы Blondie Гэри Лахмана, связанную с мистическими и оккультными аспектами андеграунда 60-х годов. Это предложение зависло в воздухе, но буквально через несколько недель Илья собирается в Лондон, где в марте 2004 года знакомится с Александром.
«Мы с Кормильцевым быстро нашли общие темы, - вспоминает Саша Гунин. — Параполитика, контркультура, истоки экстремизма, духовные практики, конспирология. Примечательно, что вскоре Илья привез мне диск «Агаты Кристи» с песней «Я взорву ваш магазин… в интересах революции». Мы слушали её несколько раз и Кормильцева очень интересовало, как в Англии воспринимают подобные настроения».
Сейчас, переслушивая аудиокассеты с рассказами Гунина, я отчетливо понимаю, что вырываясь из России, Кормильцев становился другим человеком — более легким, свободным и задиристым.
«В первый день нашего знакомства Илья попросил меня показать все букинистические лавки, - говорит Саша Гунин. — Вначале мы зашли в небольшой марксистский магазин на Кингс-Кросс, а потом направились в книжный на Ноттинг-Хилл Гейт, около которого Илья снял сумку и заговорщически сказал: «Отлично! Сняли с предохранителя! Заходим!» Мы резко вошли в помещение, как будто у нас были полные сумки огнестрельного оружия. И тут я понял, что мы находимся абсолютно на одной волне».
Новые приятели быстро договорились об обмене книгами, журналами, пластинками и прочими культурологическими любезностями. Кормильцев систематически пересылал в Лондон новые релизы «Ультра.Культуры», а взамен просил помощи в реализации несколько неожиданного транснационального проекта.
Дело в том, что еще со времен чтения в Ревде бульварных итальянских детективов Илью интересовала всевозможная трэш-литература и pulp fiction в мягких обложках.
«У Кормильцева была идея раздавать английские книги про шпионов, нацистов и всякую фантасмагорию московским писателям, - рассказывает Гунин. — Чтобы они затем выступали в роли диджеев, используя эти книжечки, как пластинки. Брали из них какие-то темы и создавали что-то свое, совершенно новое».
В следующий раз идеолог «Ультра.Культуры» прибыл в столицу Англии вместе с братом и молодой супругой. Довольно оперативно Гунин нашел общие интересы с Женей Кормильцевым и договорился с ним о музыкальном сотрудничестве. В рамках студийного проекта Theory of Resistance они подготовили электронный мини-альбом, под «умную музыку» которого Илья впоследствии проводил поэтические вечера или читал лекции.
В мае 2004 года они всей компанией планировали посетить знаменитый фестиваль All Tomorrow’s Parties, приуроченный к реинкарнации основателей индустриальной шумовой музыки - группы Throbbing Gristle. Но, к сожалению, в последний момент акция отменилась. В качестве компенсации организаторы пригласили зрителей на запись DVD-альбома воскресшего из руин проекта Дженезиса Пи-Орриджа, успевшего превратиться из «разрушителя цивилизации» в очаровательную стареющую блондинку.
Это шоу, проходившее в Astoria Theatre, произвело на Илью Валерьевича неизгладимое впечатление. Пройдя сквозь толпу престарелых сатанистов, братья Кормильцевы подошли к сцене, где отец двоих детей размахивал тюнинговыми сиськами и мастерски нагнетал жути: «Двери еще не закрыты… У вас есть шанс выйти отсюда живыми».
Позднее Илья вспоминал, что при появлении артиста все билетерши мгновенно испарились в пространстве. Теперь любой человек мог зайти в клуб с улицы и бесплатно лицезреть трехчасовое шоу. В разгар этого психотропного сеанса наблюдательный издатель заметил, как идеолог Throbbing Gristle мастерски манипулирует «частотами восприятия». Кормильцев загорелся идеей взять у Пи-Орриджа интервью, которое вскоре состоялось в Москве, и во время которого в центре города на тридцать секунд полностью пропал свет...
Через несколько дней после концерта Илья протащил Гунина на Лондонскую книжную выставку. Как несложно догадаться, обойтись без приключений взбудораженный Кормильцев просто не мог.
«Я прошел на выставку по документам Бисерова, - признается Гунин. — Поскольку Александр не смог прилететь из Екатеринбурга, я легко оформился «под него». На что Илья обернулся ко мне и вполголоса сказал: «Отлично, внедрились по поддельным документам!» И мы направились на встречу с издательствами. Кормильцев мечтал заключить договор на выпуск в России всех книг Берроуза и представил меня партнерам, как agent of influence. Когда я позже переспросил его, что он имел в виду, Илья сказал, что я оказываю неслабое влияние на разных уровнях. Среди своих знакомых он часто называл меня «суфием».
Одним из неожиданных впечатлений «агента влияния» от своего нового московского приятеля оказалось категорическое нежелание Кормильцева вспоминать эпоху «Наутилуса». Казалось, что для него этого периода не существовало. И со стороны Ильи это выглядело в отношении Бутусова и Ко более беспощадно, чем если бы он как-то комментировал духовные поиски бывшего единомышленника.
К удивлению Гунина, поэт «Наутилуса» давно не общался со Славой и не следил за его творчеством. Не слушал студийные коллаборации с Каспаряном и с Deadушками, не ходил на акустические концерты Бутусова, а затем - его новой группы «Ю-Питер». И только один раз, увидев «внебрачного сына октября» по телевизору, изрек нечто саркастическое про песню «Девушка по городу». Сказал, и тут же забыл.
Если позволить себе перескочить через небольшой временной промежуток, мы застанем Кормильцева в провинциальном городке Фруме, графство Сомерсет, куда перебралась жить семья Гунина. На этот раз Илья приехал в Лондон вместе с Маньковской, которая планировала поступать в консерваторию. Но внезапно у Алеси разболелось горло, и она не смогла принять участие в запланированной экскурсии по кельтским и друидским центрам Англии.
Кормильцев с Гуниным добрались на автобусах до Гластонбери, пожалуй, самого мистического места во всей Великобритании. По легенде, в древние времена сюда приехал Иосиф Аримафейский и привез Чашу Грааля. Тут же находились могила короля Артура, святые источники и первая в Англии наземная христианская церковь. Это были места мощной и таинственной силы, и Гунин не удержался от соблазна пофотографировать Кормильцева на фоне исторических красот. Я до сих пор не могу поверить, что эти снимки, считавшиеся безвозвратно пропавшими, в финале написания книги все-таки удалось найти. Один из них — перед вами…
Так случилось, что перед отъездом Ильи на эту экскурсию захворавшая Алеся нарисовала свою болезнь — в виде дракона на бумаге. И, поднявшись на холм Гластонбери Тор, место сосредоточения колоссальных энергий, Кормильцев рисунок торжественно сжег. Поэт надеялся, что совершив этот сакральный акт, он поможет супруге скорее подняться на ноги.
На следующий день Саша Гунин и его жена Анна пригласили Кормильцевых на семейный ужин. Мило обсуждали разные религии и познакомили русских друзей с матерью Анны по имени Мириам Франк. Вся компания мирно ела пасту под соусом болоньезе из фарша ягненка и пила вино. В доме царила теплая дружественная атмосфера, и никто из участников «тайной вечери» даже не догадывался, какую огромную роль сыграют Саша Гунин и его теща Мириам в последние дни жизни Кормильцева.
Ссылки по теме:
Сенчин. Кормильцев. «Я просто хочу быть свободным и точка» — 03.02.2017
Илья Кормильцев. Последний нон-конформист — 05.08.2016
Кормильцев. Тексты — 16.04.2016
6 лучших книг о русском роке — 10.10.2017