Текст: Андрей Васянин
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Илья Бояшов. «Жизнь идиота»
СПб.: Лимбус пресс, 2017
Питерский писатель Илья Бояшов в представлении массового читателя - автор романа «Танкист или Белый тигр», погружающего читателя в трансцендентные глубины и в грязь и кровь фронтовых окопов, повести об одном дне человечества, в котором все так смешалось, что получился полный «Джаз», сказки-притчи «Путь Мури» (взявшей премию «Национальный бестселлер») и иных повестей и рассказов.
А о Бояшове - рок-поэте, участнике первого состава легендарных «Джунглей», одной из самых необычных групп Ленинградского рок-клуба, мы как-то подзабыли. А он оказался еще и мемуаристом, решившим вспомнить свою питерскую жизнь тех лет.
На обложке книги - фото группы «Джунгли» на сцене рок-клуба. Но книга не про музыку. Даже в первой части «Книга «Джунглей» (фотография времени)» это выглядит на первый взгляд просто мемуарными зарисовками о богемной молодости писателя в рокерском Ленинграде; вторая часть, по которой книга и названа, - дневники писателя того же времени. В этих зарисовках группе посвящено едва ли не меньше места, чем воспоминаниям автора о посиделках в ресторане Дома писателя, о его обитателях, по большей части не вышедших в своем творчестве за пределы местных издательств и запомнившихся в основном по рассказам Довлатова (например, прозаик Демиденко, куда попало вставлявший матерные слова). Все перипетии жизни питерских «джунглей» 60-х читаются забавно, легко, с оглядкой на того же Довлатова. О героях говорится с улыбкой, чаще всего - снисходительной.
Рекшан принес с собой термос. Да еще и наливал - то одному знакомому, то другому.
- Как он может пить в такую жару горячий чай? - не выдержал я.
Те, кому он не налил, злобно разъяснили:
- Дурак! Там о-о-очень холодная водка!
Музыканты тут - часть тусовки, люди тех же лет, что и автор. Улыбка просто не сходит с лица Бояшова: все происходившее в 80-х в колыбели русского рока, в питерском рок-клубе, похоже, представляется ему донельзя смешным. И Бояшов не жалеет красок.
«Маргиналы лезли на сцену густо, словно тараканы», - по-доброму вспоминает он о коллегах времен открытия рок-клуба. «Странные игры» запомнились только мигалкой, прикрепленной к спине одного из участников» - это из рассказа о втором фестивале ЛРК. «Несмотря на абракадабру, которую «Джунгли» иногда не совсем удачно исполняли, у ребят появились стойкие поклонники», - вспоминает автор о группе, которую он создавал. Да и лидер «Джунглей», друг автора Андрей Отряскин выглядит в книге лопухом, человеком не от мира сего, не желающим выныривать из океана своих музыкальных фантазий.
«Однажды он варил себе манную кашу, вдруг бросил ложку, ушел в комнату, взял гитару, начал что-то наигрывать, мотая, по обыкновению, головой и закатывая глаза. Пока совершалось это получасовое упражнение, каша превратилась в сажу».
В какой-то момент повествования ты понимаешь, что весь этот юмор, вся эта «сажа» для автора - повод объясниться, высказаться о любимом предмете, на важную для него тему. А именно - предложить свое понимание вторичности отечественной поп-музыки по отношению к западной - даже в ее лучших образцах. Так, Бояшов в начале книги на нескольких страницах уверяет читателя, что, как бы мы тут ни старались, России не преодолеть своей исторической предначертанности: «мы можем дать миру балет, космос, философию, литературу, но вот в чем безнадежно бездарны, так это в так называемой легкой музыке». И великую английскую поп-музыку нам никогда не превзойти, все, на что мы тут способны - это копировать ее, дословно-понотно «снимать».
Далее по тексту, через десяток глав, Бояшов сочувственно вспоминает о встретившемся ему в Риге фанате Джимми Хендрикса, «один в один» сыгравшем ему что-то из своего кумира. Вспоминает и представляет себе, как такие, как он, фанаты где-нибудь в Свердловске или Чите на кухоньке задрипанной пятиэтажки «снимают» Хендрикса и мечтают о заоблачной стране, в которой они рано или поздно окажутся. В той стране, где о хендриксах давно забыли, а о чужестранных гитаристах и не задумывались никогда - своих некуда девать.
«Хочется верить, что вы не спились, не свели счет с жизнью, но нашли в себе силы избавиться от этого наивного идиотизма и сейчас ведете нормальный, обыкновенный образ жизни - пьете с друзьями пиво и возитесь с детьми. Или, на худой конец, с машиной в гараже», - надеется на страницах книги Бояшов. Но надежды его вряд ли сбылись - в России привыкли доходить до конца, до края, так что, скорее всего, бояшовский паренек закончил плохо. Слишком уж горело в нем то самое, отечественное, святое, «народническое».
С приближением финала книги снисходительная улыбка автора становится все более грустной. Весь отечественный рок-энтузиазм давно сошел на нет, сам Бояшов о музыке вспоминает только в мемуарах, а друг Отряскин из группы «Джунгли», уникальный гитарист-самоучка, музыку которого в России пока никто не повторил, уехал-таки в Америку. Причем не покорять ее, а просто жить.
«Он женат, у него свой дом и свое дело… Гитару в руки не берет уже давно. Жалуется - пальцы болят и уже не те. И вообще: «Кому, Ильич, это нужно?»
Олег Коврига. «Что я видел»
М.: Выргород, 2017
Олега Ковригу в Москве знают все, кто ходит на концерты в рок-клубы. Невысокий бородатый дядя в майке с принтом обычно хозяйничает перед концертом в фойе вокруг стола, заставленного от края и до края дисками. Рядом огромный рюкзак, в котором он принес этот товар. Теперь на прилавке появится, возможно, и его книга, в которой он отчасти отвечает на вопрос «кому это нужно».
Название книги «Что я видел» набрано на обложке так, как пишут письма злоумышленники в кинодетективах - буквами, словно вырезанными из разных газет. Похоже на то, что автор усилиями издателей хотел сказать, что у него тут нет ничего своего, он просто описывает то, что видел вокруг себя. А видел Олег немало: «квартирники» начала 80-х, которые он сначала посещал, а потом с риском для себя организовывал; главных героев российского андеграунда, с которыми Коврига пил портвейн, которых он и вытаскивал из «ментовок», и выпускал их альбомы на своем лейбле «Отделение «Выход».
Все это и есть книга Олега, полная подробностей и обстоятельств создания музыки, ощущений времени, общения с людьми музыкальными и немузыкальными, звездными и не очень. Этой информацией автор щедро делится с читателем на всех трехстах с лишним страницах «Что я видел». Порой даже слишком щедро.
«Когда Силя увлёкся игрой на басу, он даже пытался напроситься в "Звуки Му", но место басиста там было занято», «случилась реальная катастрофа: засорилась канализация и вся студия моментально провоняла», «Свин умудрился так нажраться, что только за полчаса до концерта разбудили с помощью нашатырного спирта». Участники тех событий, сумевшие пережить тяжелые для нашего андеграунда 80-е и дожить до наших дней (Свин, он же Андрей Панов, например, не дожил), безусловно, с ностальгией вспомнят минувшее. Но заинтересуют ли кого-нибудь сейчас сложные обстоятельства записи альбома группы «Автоматические удовлетворители»? Посочувствует сегодняшний читатель судьбе неизвестного ему, хоть и очень близкого Ковриге басиста Сили и музыкантов группы Петра Мамонова? Автор выносит на страницы книги под твердой обложкой споры, которые мало кому были интересны за пределами рок-кругов еще тридцать лет назад, а уж сегодня в них и вовсе не хочется вникать. Чего ж не поделили Ольга Мамонова и Александр Липницкий; какие и у кого мелодии «спёр» Алексей Хвостенко и что спёрли у него; с кем кто подрался и сколько потом выпили.
Конечно, в этом песке бытия тут и там отыскиваются настоящие золотинки, свидетельства времени, говорящие о нем лучше всяких учебников, вспоминаются забавные моменты из былой жизни нынешних звезд. Например, как Майку Науменко и Виктору Цою обещанные 50 рублей Олег Коврига и Илья Смирнов после знаменитых - в узких кругах - «квартирников» 1983 года передавали, запершись в ванной ковригинской квартиры. Александру Градскому, не побоявшемуся однажды заменить на концерте БГ (того собирались «брать»), деньги передали в батоне. Трудно остаться серьезным, читая, как фронтмен «Облачного края» Сергей Богаев в пылу концерта сбросил с плеча гитару и долбанул ею об сцену. «Прямо как Пит Тауншенд! - восхищается автор. - Но «Урал», хотя звучал и не очень (мягко говоря), оказался крепким изделием, так что потом пришлось просто приклеить отломанный гриф».
Олег Коврига, подвижник, записавший уникальные концерты, спасший от забвения многие раритеты и многие имена, прожил в описываемых им обстоятельствах свои лучшие годы.
Потому, наверное, и решил мемуары о них сделать столь подробными и по большей части без аналитики. Выводы предлагается сделать самим читателям. Для Олега самым важным в эти годы было общение с музыкантами, атмосфера «квартирников», выпуск редких пластинок - и, да, продажа их на концертах. Он любит не отечественное рок-движение, которому в книге посвящено много резких слов, а Майка Науменко, Алексея Хвостенко, Андрея Панова, Петра Мамонова, Николая Никитина - никому почти и не известного менеджера своего «Отделения «ВЫХОД», которому в книге посвящено места не меньше, чем БГ, - и других ведомых и неведомых героев рок-подполья.
А музыка тут не самое важное. Коврига, меломан из меломанов, лучше нас понимает, кто был первым - Виктор Цой или The Smiths.
Письмовник. Александр Башлачёв — незнакомке