Текст: Андрей Васянин
Мария Шарапова. «Неудержимая. Моя жизнь»
М.: Эксмо, 2017
«Я всегда любила бить. С того момента, как мне исполнилось четыре года. Удар может решить любую проблему».
По мере того как читаешь автобиографию прославленной теннисистки Марии Шараповой, эта фраза начинает обрастать смыслами. Бить — ракеткой по мячу. Бить — в одну точку, добиваясь своего. Просто бить. Но как ни поворачивай, «Неудержимая» с высокой точностью бьет в цель, говорит о своем авторе исчерпывающе и красноречиво. В этой книге все просто: есть цель — к ней надо идти. Мария — человек по-американски практичный и конкретный, не допускающий рефлексий и самобичеваний: большой спорт и лирика — вещи взаимоисключающие.
В принципе, рассказ о «Неудержимой…» можно было бы просто собрать из фраз Марии, ее мыслей, которые российская теннисистка отчеканила на страницах книги. Этих фраз на каждой странице — по нескольку.
«Я никогда не сдаюсь. Вы можете сбить меня с ног десять раз подряд, и я поднимусь в одиннадцатый и запулю желтым мячиком прямо в вас».«Я умею превращать любое движение своего тела в кинетическую энергию».
«Великие игроки — это не те, кто никогда не проигрывал, а те, в жизни которых выигрышей было хотя бы на один больше, чем проигрышей».
«Если у вас нет мамы, на груди которой можно поплакать, то вы и не плачете».
«Неудержимая» — это история жизни неудержимых. Поначалу в роли такового выступал отец, прорвавшийся сквозь все кордоны в страну, где у его дочки могло быть спортивное будущее; в нашей стране будущее в начале 90-х виделось сквозь густой туман. Там он брался за любую работу, чтоб обеспечивать себе и дочке минимальные бытовые условия. Потом настала очередь Марии, пришедшей с годами к выводу, что ее усилия — это гарантия благополучного будущего ее семьи. В книге упорной девушки усилие нанизывается на усилие, рывок на рывок, победа на победу. От детских побед она незаметно для читателя переходит ко взрослым, и вот уже со стороны до нее доходят слухи, что ее сильно опасаются на корте бывшие соученицы по академии Ника Боллетьери…
Центр книги — поединок с Сереной Уильямс в финале Уимблдона-2004, главное событие в жизни Шараповой. Мария била и била в одну точку и добилась своего, работала долго и усердно, и судьба подарила ей «один идеальный день, те несколько часов, когда все получается, когда неправильные решения оказываются самыми правильными». И в свои 16 она нанесла «удар, который стоил всех предыдущих ударов, которые я нанесла в своей жизни». Серене он оказался не по зубам.
Шарапова и редактор «Неудержимой» сработали на отлично: у книги продуманная композиция, она разбита на десятки небольших новелл из жизни спортсменки, написана ясным языком (и так же переведена), полна точных и лаконичных обобщений Марии, где серьезных, где ироничных. Она не монотонна, не перечислительна, в отличие от иных автобиографий, да и в принципе выглядит не автобиографией, а историей борьбы человека за себя самого.
История заканчивается там, откуда началась, - с допингового скандала. В прологе, в первом «сете» книги, Шарапова без экивоков сообщает себе и нам: «Черт побери! Я буду бороться с этой хренью!» Она борется, она бьет, и в эпилоге тридцатилетняя, оправданная, снова выходит на корт.
Алексей Попов. «Российский голос «Формулы-1»
М.: Эксмо, 2017
О «Формуле-1» с начала 90-х, времени начала трансляции гонок на нашем телевидении, вышло немало толстых книг. И отечественных авторов, и зарубежных авторитетов. И гонщиков, и организаторов этих едва ли не самых престижных, эффектных и высокотехнологичных спортивных соревнований. Еще одну написал Алексей Попов, спортивный журналист и телекомментатор, голос которого много лет представляет для нашего зрителя на разных каналах знаменитые автогонки.
Алексей — фанат «Формулы» с 16 лет, и случилось так, что уже в 17 он стал нашим первым комментатором на F1 и до сих пор им является. И вот — заключенная в твердую обложку история Попова (надиктованная им журналисту Андрею Петрову) о том, что он видел за эти годы из комментаторской кабины. Увидел он из нее, судя по книге, много, но при этом остался все тем же 17-летним фанатом.
Фанат забывает обо всем, когда речь заходит о любимом предмете, погружается в подробности, понятные только ему, и начинает о них увлеченно рассуждать. Так и Алексей, разговаривая с журналистом, видимо, постоянно забывал о том, что его задача как комментатора и эксперта прежде всего в том, чтобы объяснять нам то, что мы видим перед собой. Помогать вникать в тему то есть. Но «голы-очки-секунды» обрушиваются на читателя с первых же минут гонки… извините, с первых же страниц.
Сложные иностранные фамилии и названия команд, перипетии борьбы автозаводов и пилотов в ходе гонок, разбор достоинств и недостатков моторов и подвесок болидов, архитектуры гоночных трасс... Должно ли нам с вами быть с ходу понятно, почему, скажем, «Монца для «Феррари» — даже не Имола, хотя Имола принадлежит «Феррари», и она ближе к Маранелло, и носит имя команды, но Монца — это Монца»? И вот такое — километрами, страницы без абзацев с разборами автором стратегий шинных фирм и «конюшен» и сложных взаимоотношений гонщиков в одном чемпионате, в другом, третьем, четвертом (книга разбита на первенства, как на главы) смогут прочесть только такие же фанаты, как автор. Эти страницы скоро начинаешь пролистывать, не вчитываясь.
И пропускаешь вещи действительно интересные, редко упоминаемые в прессе, в которых и кроется суть бытия «Формулы». Автору предложили однажды посидеть в кресле пилота болида. Но перед этим попросили... разуться: в кабине должна быть идеальная чистота. Механики, чтобы «прокачать» тормоза (интересно, что это значит?), в 90-е садились на сиденье только в носках, а теперь и вовсе делают это с расстояния при помощи джойстиков.
Потому что, оказывается, болиды F1 — это хрупкие лабораторные образцы инженерной мысли, позволяющие в полевых условиях исследовать новые формулы материалов и законы движения. Они могут только гнать и тормозить, в них, например, нет даже стартера, потому что он утяжеляет конструкцию. Все это начинаешь по-настоящему осознавать благодаря рассказанному Поповым эпизоду, как Найджел Мэнселл, которому до финиша осталось меньше круга, сбросил скорость, чтоб помахать публике рукой, но мотор заглох, и завести его без стартера Мэнселл не смог. И проиграл гонку.
Подобных моментов, без лишних слов дающих представление о том, что такое «Формула-1», в книге немного. Гораздо больше там опечаток, стилевых неловкостей и, по уверениям знатоков, фактических ошибок. Что, согласитесь, для фаната более чем странно.
Алессандро Дель Пьеро. «Автобиография»
М.: Издательство «Э», 2018
Эта книга не для фанатов, а для всех, включая эстетов. Аллесандро Дель Пьеро, прекрасный, как римский бог, лидер команды «Ювентус» в 90-е, автор гениальных голов, победитель Лиги чемпионов и чемпион мира, написал автобиографию, в которой нет дат и последовательно перечисленных этапов жизни, но зато есть эмоции, наблюдения за людьми, переживания собственного опыта, выводы, которые Алессандро делал из пережитого. Словом, книга о том, чему его научил спорт, чему он может научить всех, и без чего ему не научишься.
«Думаю, что любой из нас становится тем, чем он уже являлся, нужны просто усилия и немного удачи», - пишет чемпион. Это к вопросу о таланте к тому или иному делу (глава «Талант»). Маленький Алессандро, стоя между столом и шкафом, старался из сложной позиции попасть тряпочным мячом под диван, потом начал искать позицию посложнее, чтобы и из нее научиться попадать под диван — вот это из разряда усилий, тянущих за собой талант. Ведь «талант — это возможность каждый раз искать более сложное волшебство», считает автор.
«Страсть», «дружба», «сопротивление», «честность», «стиль» — книга поделена на 10 глав-«платформ», поднявших Дель Пьеро до больших высот в футболе. Десять фундаментальных понятий, которым он следует на поле и не только.
Страсть — что может с большей силой характеризовать итальянца? Но для Дель Пьеро это, прежде всего, одна из движущих сил успеха. Это «способность тратить энергию до последнего грамма на то, что я люблю». Написав это, он и вспоминает, как страсть к игре заставляла его в детстве одному преодолевать на автобусе расстояние от дома до спортивной базы. А через много лет, в полуветеранском уже статусе, смирять честолюбие и быть готовым принести максимальную пользу команде даже за те 5 минут, на которые его выпустили на поле. Обучение честности для чемпиона началось с того, как он вернул в отцовский кошелек тайком «одолженные» тысячу лир. Но честность для него — это и пробить несправедливый пенальти мимо ворот «Перуджи».
Сочный текст Дель Пьеро полнится живыми примерами, футбольными и житейскими. Он делает точные и красноречивые выводы. «Красота — своего рода физическое наслаждение, она часто бывает неожиданной и испаряется в тот миг, когда достигает абсолютного совершенства — в этот момент она почти невоспринимаема» — это из главы про красоту, без которой, уверен автор, нет ни футбола, ни всего остального. А рядом эпизод, в котором он, по его словам, сам не зная как — щечкой, пяткой, слета, как угодно — забил очередной красивый гол (спасибо тряпочному мячу!). Спорт — «огромное и потрясающее вместилище красоты», — пытается внушить нам один из главных творцов этой самой спортивной красоты последних десятилетий.
Цену ей и объем этого вместилища знает только вложивший в свой
успех бездну труда, «умиравший» на тренировках и потому успешный спортсмен. Но «не нужно бояться жертв: их будет много, но ты будешь сильнее. И нужно ненавидеть поражение, как болезнь, как ужасное место, в котором ты ни за что не хочешь еще раз оказаться».
Мария Шарапова, уверен, подпишется под этими словами Алессандро Дель Пьеро. Как и он под ее афоризмами.