Рецензии на книги

В Москве прошла презентация сборника рассказов и эссе "Чудо как предчувствие"

Ирина Шлионская разбирает «коллективное тело» Редакции Елены Шубиной

Какие книги помогут понять человека с ментальными особенностями? Подборка экспертов

Две современные истории об искусственных существах

Писательница, ведущая литературных курсов Евгения Доброва, рассказывает об одной из самых необычных новинок non/fictio№26

Павел Басинский — о новой книге критика Сидорова "Осколки души и памяти" и его афоризмах

О романах Веры Богдановой, Натальи Тимошенко и Оксаны Есиповой

Художественная жизнь Москвы 1960-х, бестселлер о жизни Ван Гога, Пикассо в архивах парижской жандармерии, как музеи рассказывали о себе в начале ХХ века, история искусств с куар-кодами и без — в новой подборке книг нашего обозревателя

26 октября 1900 года родилась шведская поэтесса и писательница Карин Бойе, чей роман 1940 года, действие которого отнесено к 2000-м, предвосхитил «1984» Оруэлла

Хонкаку-детектив о китайском Шерлоке Холмсе, реинкарнация на острове и смертоносные куклы

Роман-катастрофа, триллер, антиутопия – в романе Яны Вагнер, попавшем в финал «Большой книги», как всегда, полная неразбериха с жанрами. Звучит заманчиво, но все портит одно обстоятельство

"Ким Филби и его "Кембриджская пятерка" — такой подробнейшей книги о великом советском разведчике еще не было

«Гидра» Максима Кабира, населяющая альтернативный СССР демонами и прочей нечистью, и антиутопия Ольги Птицевой «Двести третий день зимы»

Трагикомическая история о релокантах, застрявших в вязком безвременье на берегу моря, получилась смешной и чуткой. Рассказываем об этом тексте и предлагаем прочитать фрагмент

Орнаментальная проза Владимира Березина подобна маятнику: загребает пыль прошлого и опережает события будущего

Новый роман Виктора Пелевина не добавляет к репутации патентованного отшельника русской литературы ничего нового – но и не торпедирует ее

«Фирс Фортинбрас» Сергея Носова — роман мастерски написанный, но как будто несколько бесцельный

В романе Нади Алексеевой о Валааме есть и вера, и надежда, и любовь — но словно не хватает щепотки рефлексии

Бойкий роман о булимии и нехватке человеческой близости, если присмотреться, оказывается той еще «Одиссеей» — с обязательным возвращением к настоящей себе