Текст: Михаил Визель
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Обложки книг предоставлены издательствами
СПб.: Лимбус-Пресс, 2018
Попадание в шорт-лист переборчивой до снобизма премии «Национальный бестселлер» заставляет повнимательнее присмотреться ко «второму Василию Аксёнову», являющемуся полной противоположностью классика XX века. Василий Павлович Аксёнов - столичная штучка, москвич и нью-йоркер, любитель джаза и английских щегольских словечек. Василий Иванович - петербуржец и сибиряк, читатель святоотеческой литературы и любитель диковинных диалектальных слов. Все его романы посвящены одному и тому же - неторопливой, но отнюдь не бесконфликтной жизни сибирской деревни Ялани, которая у Аксёнова приобретает значение фолкнеровской Йокнопатофы. Немного странное название этого романа надо понимать так: не сделала бы возлюбленная главного героя много лет назад, не посоветовавшись с ним, аборт - была бы у него сейчас взрослая дочь, а глядишь, и внуки бы по двору бегали. Но от «острой социальности» Аксёнов так же далек, как от архаичности. Точнее, органично включает в себя и то и другое. И много что еще.
Пер. со шведск. А. Афиногеновой. — М.: АСТ, 2018
Выход этой книги в год столетия великого шведского театрального и кинорежиссера Ингмара Бергмана (1918—2007) так же неизбежен, как и ее русское название, отсылающее к одному из самых известных его фильмов. Между тем оригинальное ее название, Laterna Magica (под которым, кстати сказать, эта книга выходила в СССР в 1989 году, через два года после появления на языке оригинала), не только изысканнее, но и лучше говорит о том, как эта книга устроена. «Латерна магика» - «волшебный фонарь», один из предшественников кинематографа - лампа, проецирующая на экран картинки. Такова и эта 350-страничная книга: не столько последовательный рассказ, сколько череда эпизодов, выхваченных из памяти: суровое лютеранское детство, первые подавленные желания, первые опыты с театром, с киноплёнкой и с женщинами. И по всем пунктам Ингмару Бергману есть что вспомнить и что рассказать, особенно по последнему.
Пер. с англ. М. Десятовой, научн. ред. В. Сурдин. — М.: Альпина, 2018
Вопрос о соотношении веры и разума, чувственного и рационального восприятия мира беспокоил ученых начиная со времен Галилея и Ньютона. К середине XIX века даже самые упёртые догматики признали, что библейские «семь дней творения» не надо понимать буквально; но после Второй мировой войны вопрос о Боге приобрел новую остроту: если Он есть, как Он мог допустить всё то, что произошло? Американский астрофизик и успешный популяризатор науки Карл Саган искал свой ответ на этот животрепещущий вопрос в 1985 году в ходе девяти публичных лекций, прочитанных в университете Глазго. Лектор излагает тогдашние новейшие взгляды на происхождение Вселенной, на зарождение жизни, на возможность инопланетного разума - и как бы все время обращается к аудитории: есть здесь место для Бога? Но отредактированы и собраны в книгу они оказались лишь через 20 лет, то есть через 10 лет после смерти Сагана, а до русского читателя добрались еще через 10 лет. И мы с изумлением обнаруживаем сейчас, что в 1985-м Саган жил в мире куда более устойчивом и понятном, чем мы сейчас. А рассуждения автора, который еще представить себе не мог ни 11 сентября, ни твиттера с фейсбуком, кажутся порой такими же вневременными, как толкования Ньютона на Апокалипсис.
Пер. с англ. Д. Крупской, илл. Г. Перси. — М.: Росмэн, 2018
Натуралист Дж. Даррелл хорошо знаком и, без преувеличения можно cказать, любим тысячами русских читателей (как, впрочем, и читателями всего мира). Его ценят за своеобразный сочный юмор и абсолютную достоверность всех описываемых им приключений в экспедициях и злоключений на острове Джерси, в собственном зоопарке. Но в 1987 году Даррелла уговорили написать сказку - что он с удовольствием и сделал, скомпоновав несколько классических тем: богатого чудаковатого дядюшку-изобретателя, говорящих животных и кругосветное путешествие в поисках пропавшего человека. В обычный английский дом на воздушном шаре спускается дядя хозяйки дома по имени Ланцелот и забирает трех ее детей, своих внучатых племянников, на поиски своего брата Персиваля. Путешествие оказывается комфортным, потому что «корзина» воздушного шара - это настоящий комфортный английский дом-крепость с холодильником, питаемым электрическими угрями, и фруктовой оранжереей. И познавательным, потому что Ланцелот снабжает детей порошком, дающим возможность понимать язык зверей. А русским читателям гарантирован живой русский язык Дины Крупской и чудесные иллюстрации.
Пер. с англ. Д. Романовского. — М.: Эксмо, Бомбора, 2018
Заслуживает ли подробной биографии поэт, воспевший Ахиллеса, Одиссея и Андромаху? А создатели Гамлета и Дон Кихота? Что за странный вопрос! Конечно, заслуживают! Проблема в том, что о Гомере мы практически ничего не знаем, да и о Шекспире с Сервантесом сведения приходится собирать по крупицам. А интересно ли нам, кто и как «породил» Человека-паука, Халка, Доктора Стрэнджа, Фантастическую четвёрку, Железного человека, Людей Икс? Людей старшего поколения такой вопрос может застать врасплох, но для сегодняшних, вчерашних и даже позавчерашних школьников ответ очевиден. Чем Халк хуже циклопа?! А значит, продюсер и сценарист Стэн Ли ничем не хуже Гомера. И к тому же он, слава богам, в свои 95 лет вполне жив (хоть и сильно ослаб глазами, совсем как Гомер), а значит, может помочь своему биографу пройтись «этапам большого пути» - от бойкого паренька, строчащего маленькие газетные заметки, к творцу миров. К сожалению, русский переводчик не приходит ему на помощь: русский текст изобилует непереваренными переводизмами. «Стэн Ли был в постоянной спешке, бегая туда и обратно около витрин Бродвея и жестикулируя, будто персонаж мультфильма». Что ж, комиксы тоже не всегда печатали на лучшей бумаге.