12.05.2018
Конкурс спортивных рассказов

Негритёнок

Публикуем работы, присланные на конкурс короткого рассказа «Игра, изменившая жизнь»

Конкурс короткого рассказа «Игра, изменившая жизнь»
Конкурс короткого рассказа «Игра, изменившая жизнь»

Ирина Проскурина, г. Санкт-Петербург

Сложно, практически невозможно вспоминать свои юные годы. Проживаемые дни, годы казались в тот период бесконечно долгими. Нестерпимым желанием было как можно быстрее повзрослеть и забыть навсегда этот этап жизни. Стереть из памяти адский ужас и унижения. Лишь по прошествии времени пришлось осознать сущность испытаний, свалившихся в те годы на меня, тогда ещё не полную сироту, попавшую в детский дом при родной матери.

В детдоме я считалась трудным ребенком и для шестилетнего возраста достаточно амбициозной и целеустремлённой. Я не только умела читать и писать, но была физически сильнее своих ровесников.

Внешность моя была не славянская: смуглая кожа, широкий нос с раздутыми ноздрями, огромные чёрные глаза, мелкие кудряшки. Меня обзывали то негром, то цыганкой. Ужасно страдала от этого и ненавидела обидчиков, а больше всего злилась на маму, которая родила меня от отца-иммигранта. На особо ярых обидчиков приходилось пускать в ход кулаки.


Это было время «сам за себя»! Нельзя жаловаться, ныть, нельзя показывать слабость. Если ты сильный - выживешь. Без разницы, сколько тебе лет!


В интернат по распределению я попала сразу после детского дома. Нас, пятерых детей, привезли из небольшого посёлка в провинциальный городок Самарской области. Одинаково одетых: в сереньких колготках, в сереньких платьях, на мальчиках серые пиджаки и тяжелые кожаные ботинки. Выглядели как мышата.

Женщина, которая нас сопровождала, была работником администрации поселка. Она распорядилась постоять в фойе, а сама пошла искать директора.

Мимо по коридору проносились старшеклассники, оглядывая нас, смущенных и неуверенных, с усмешкой.

С каждой минутой я нервничала больше и больше, жалея о своём приезде. Боялась незнакомого места и новых людей. Хотелось вернуться обратно в детдом, где все было привычным. Кроме того, тут были дети гораздо старше.

Взрослый белобрысый пацан подошёл к нашей группе. Держа руки в карманах брюк, он противно ухмылялся. Сразу стало понятно: сейчас что-то случится.

Увидев меня, он радостно и громко, чтобы все слышали, спросил:

- Из Африки? Тебя мама под пальмой родила?

И тут же разразился язвительным смехом. Собралась толпа. Из таких же мальчишек. Указывая на меня пальцем, они истошно ржали. Я старалась не смотреть на них, еле сдерживая слёзы.

Наконец-то подошла наша провожатая с директором и увела в кабинет.

Второй день оказался не менее мучительным.

После завтрака нас, первоклашек, разбитых по парам, вывели из столовой и направили в класс, где ждал учитель. Вдруг кто-то резко схватил меня за шиворот и выволок из строя. Я узнала знакомый смех вчерашнего обидчика. Это был Слава Копылов, девятиклассник, гроза школы. Его в интернате боялись многие. И даже учителям и воспитателям с ним было нелегко.

Первая попытка вырваться не удалась - пробежать смогла лишь несколько метров. Рассвирепевший Копылов легко настиг меня и потащил в конец здания, к кладовым, где никого не было. Прислонил к стенке и, держа одной рукой за волосы, другой стал наносить удары в живот. Это была невыносимая боль. Жгучая, пронизывающая, резкая. Не хватало воздуха, я задыхалась. Медленно сползла по стене на бетонный пол. Не кричала, не звала на помощь, тихо плакала. Копылов, схватив меня за шиворот, велел подниматься. С трудом, превозмогая боль, я встала. Тело всё трепетало и ныло от ударов. Славка поднёс кулак к моему носу.

- Никому не говори, – прошипел он мне в лицо, - иначе будет хуже.

Воспитательница Федосия Николаевна после моего возвращения в класс подозвала к себе.

- Что с тобой случилось? - вглядываясь в моё зарёванное лицо, спросила она. - Тебя не было на первом уроке.

- Упала… с лестницы… - выдавила я и не спеша, чувствуя ещё боль в животе, прошла к парте.

Воспитательница с недоверием посмотрела мне вслед, но промолчала.

Прошло несколько дней после этого инцидента.

Во время обеденной прогулки, когда наш класс играл на дворовой площадке, я с двумя девчонками побежала смотреть футбол. Поле, на котором играли интернатские мальчишки против «домашних» - так называли ребят, живущих с родителями, - было в ста метрах от двора.

По пути я увидела идущего навстречу Копылова. Ничего не объясняя одноклассницам, пустилась бежать. От страха мне казалось, что бегу со скоростью света.


Ногами я перебирала так быстро, что не ощущала земли. В голове отстукивало: «бежать, бежать, бежать…»


Дыхание прерывалось.

Поймал. Схватил за волосы, нагнул голову назад и стал плевать в глаза.

- Нигер, - хохотал мерзкий Копылов.

Уже не плакала - старалась не плакать, интуитивно понимала, что слабых Славке нравилось обижать больше.

Месяца через три я уже могла убегать от Копылова на приличное расстояние, хотя всё равно он меня догонял и продолжал издеваться. Бег мой походил на бег антилопы, которую преследует хищник.


Ближе к лету Славка потерпел фиаско. Маленькую, худенькую, он меня уже не мог догнать.


В лагере, куда отправили после завершения первого класса, меня заметил тренер по лёгкой атлетике. На тренировку я пришла самостоятельно. Воспитанников набирали в секцию с десяти лет, а мне на тот момент было почти семь. Поначалу тренер не хотел меня принимать, но из-за моего упрямства и огромного желания бегать, разрешил мне встать на беговую дорожку со старшими ребятами.


Дали старт. Резко оттолкнувшись от земли, я понеслась. И опять в ушах звенело, опять я не чувствовала земли, я бежала так, будто за мной нёсся Копылов.


Финишную черту пересекла первой.

Тренер сказал, что скорость у меня необыкновенно высокая для такого возраста, и что в будущем я стану хорошим спринтером!

Позже я стала кандидатом в мастера спорта. Становилась неоднократной победительницей города в беге на шестьдесят и сто метров.

А когда спрашивают, кто был моим первым тренером, с иронией отвечаю: Славка Копылов и мой страх перед ним.