Текст: Андрей Васянин/РГ
Фото: Сергей Михеев/РГ
Без Бурлюка, конечно, не было бы русского футуризма. Это он сколотил группу "Гилея" из художников и поэтов Маяковского, Хлебникова, Крученых, Лившица и себя, сочинил манифест "Пощечина общественному вкусу", организовал поэтические диспуты и туры по стране, принесшие славу новому течению, оформлял книжки соратников..
"…Бурлюк врывается в жизнь. Он широк и жаден. Ему все надо узнать, все захватить, все слопать", - писал о коллеге Алексей Крученых. Давид Бурлюк и вправду был широк, сложен, настырен в покорении художественного пространства начала XX века. Наверное, и сегодняшнее покорил бы одним своим отвязным, стимпанковским видом - появись он на какой-нибудь арт-тусовке: один глаз стеклянный (в детстве в драке с братом потерял глаз), у другого - лорнет, на щеке татуировка, в ухе серьга.
Но шоумен и герой светских хроник - еще не весь Бурлюк, об этом и выставка "Давид Бурлюк. Слово мне!" в Музее русского импрессионизма. Вот, например, "Цветущий сад", открывающий экспозицию, - замечательный пример импрессионизма. Рядом "Летний пейзаж", полный движения и живого, всамделишного цвета. Бурлюк учился живописи у Антона Ашбе, учителя Кандинского, в Париже ходил в мастерскую Кормона, учителя Тулуз-Лотрека и Ван Гога. Многому и у многих, пусть и понемногу; потому и был разным и пробовал в жизни разное.
Ничто в мирном портрете матери от 1906 года из собрания Третьяковской галереи не предвещало скорой трансформации импрессиониста в футуриста, но вот в соседнем зале в "Полдне на Днепре" деревья, воду, берег определяешь лишь по столкнувшимся цветовым пятнам - желтым, черным, красным. Это канун "Бубнового валета", и краски Бурлюка начинают вскипать, брошенные на холст в несколько слоев. Его деревенские пейзажи тех лет - почти скульптуры: земля на полотне жирна и кочковата, дороги идут по траве, оставляя глубокие борозды в густом зеленом пигменте.
Давид Бурлюк считал, что мир слишком многообразен, чтобы художник мог ограничивать себя определенным стилем и на следующем повороте взялся вслед за кубистами раскладывать предметы на плоскости - на выставке это кубистический "Мост. Пейзаж с четырех точек зрения". Рядом "Портрет моего дяди" в духе Пикассо, но Бурлюк превратил его в коллаж: одежда изогнутого спиралью дяди сделана из наклеенных на холст кусочков ткани и меха-мерлушки. Небольшая "Жница" из частной московской коллекции - практически рельеф: живопись по доске, монеты, у героини большой деревянный нос, в руках она держит деревянного голубя.
Работы на выставке разнообразны по технике, стилям, жанрам, тут нашлось место и редким работам японского периода, когда Бурлюк в 1920-х, проездом в США, собирал вокруг себя островных авангардистов, и "радио-стилю", который он тщетно пытался внедрить в американскую художественную среду. Экспозиция, собранная из нескольких десятков работ из государственных музеев и частных коллекций, выстроена вокруг реалистических, условно импрессионистических и футуристических работ. Нашлось тут место и лорнетке: для желающих получше рассмотреть бурлюковские рельефы-коллажи перед некоторыми из картин установлены лупы - стилизованные под знаменитый окуляр.
Маяковский писал о друге, что "Давид Бурлюк как настоящий кочевник раскидывал шатер, кажется, под всеми небами". И в поэзии, как и в живописи, тот пробовал себя во всем. В сборнике "Молоко кобылиц", собранном и проиллюстрированном Бурлюком и Каменским в 1914-м, есть и Маяковский, и Хлебников, и Каменский, и сам Бурлюк. Прочесть его стихи можно, "листая" тут же установленный планшет: художник призывает нас лить "желтое вино из синенькой бутылочки", описывает, как девушкины "щеки сочно рдели, скрыв округло жемчуга", вспоминает "исступленно синий щит с сеткой плавной позолоты".
Но читать Бурлюка про краски не так увлекательно, как смотреть на них.
Оригинал статьи: «Российская газета» - 10.10.2018