Текст: Андрей Васянин
Фото: style.rbc.ru
Фото обложки и фрагмент книги предоставлены издательством
«Путевые заметки в условиях сильнейшего шторма, когда каждый поворот яхты мог стать последним» - это подзаголовок новых путевых заметок путешественника и священника Федора Конюхова, в данную минуту совершающего кругосветное плавание на весельной лодке. Последние новости с маршрута - отец Федор переживает сильнейший шторм, лодка в снегу, по ней невозможно передвигаться из-за волн, и спасает путешественника лишь то, что его плавучее средство - восьмое чудо света, оснащенное чем только можно. Впрочем, Конюхов привык к таким испытаниям - судя по подзаголовку новой книги, в описанном в ней путешествии 2008 года было ничуть не легче. В нем было много китов, штормов, рассветов, мало уюта, покоя, сна и других удобств, к которым мы здесь привыкли. А отец Федор не может сидеть на месте и всякий раз находит еще что-то новое и неизведанное, неиспытанное - с тем чтоб испытать в нем себя. Посочувствуем же ему, постоянно и по собственной воле обрекающему себя на холод, голод, неизбежные в путешествиях травмы, бессонницу (кстати, многим пригодится конюховский способ высыпаться), рискующему жизнью. И потом описывающему это в триллере, подобном последнему.
Фёдор Конюхов. «На грани возможностей». - Эксмо, 2019
8 февраля 2008 года
49° 15’ — Ю. Ш. 148° 28’ — В. Д.
День постный. Пища без масла. Я и моя яхта снова в океане, как и три года назад. И сейчас я снова ставлю паруса. На палубе работать очень холодно, мороз. В перчатках, в рукавицах неудобно работать, а без них руки мерзнут, за металлические предметы браться очень больно. Когда работал, смотрел на океан. С правого борта увидел кита, при таком холоде его хорошо видно: когда кит выдыхает, воздух превращается в пар.
Господи, обрати суровые метели в тихий ветерок. И грозные ураганы — в нежнейшее дуновение. А паруса моей яхты пусть вынесут меня в мирную бухту Олбани.
Курс — 76 градусов, скорость — 6—7 узлов. Ветер 20 узлов WW — 270 градусов переходит на WNW — 280 градусов, барометр показывает 1005 мбар.
Я чувствую, что здесь есть рыба, но выбрасывать за корму яхты блесну не решаюсь: можно взять грех на душу — птицы могут пойматься на крючок. Видя блесну, они ныряют за ней, а у меня и так грехов хватает. В результате я поставил вариться картошку в мундире и открыл консервированную рыбу — сайру и лосось. На западе вчера после захода солнца, наверное, висел месяц, дня три как народившийся, но я его не видел из-за туч. А сегодня в этой части неба туч не было, вот меня и порадовал Господь возможностью любоваться месяцем. С каждым днем он будет расти, а затем наступит полнолуние, и ночи будут светлыми. И не такими темными и страшными. Я ухожу в носовую каюту на молитву. Молитва имеет силу открывать небо и приобщать океан к нему.
13 февр 08 г.
16:40 Координаты 55° 25’ — Ю. Ш., 167° 56’ — В. Д. Барометр — 1006 мбар. Ветер NWN 340 градусов, 17—20 узлов.
Идет дождь. Большая волна. Мой старший сын Оскар сообщил мне, что меня догоняет шторм в 50 узлов, он накроет меня 17—18 февраля. От него никуда не деться. От метеоролога из Америки Ли Брюса я получил информацию о погоде: «Через пару суток легкие и переменные ветры сменятся ветром 40—50 узлов и огромными волнами». Ко мне курсом север-восток-север со скоростью 20 узлов приближается масштабная зона низкого давления — шторм. Мне нужно готовиться к ветру 45—50 узлов, с порывами 60 узлов — 120 км в час.
Готовлюсь, как могу: проверяю крепления штагов на баке, проверяю и смазываю рулевые тяги, подтягиваю штуртросы на рулевых колонках, меняю шкоты на стакселе на больший диаметр. Переношу в корму веревки, кранцы, даже пайолы из передних отсеков. От мачты до бака — пустой корпус. Нас ждут большие волны, яхта будет идти в режиме серфинга. Нельзя допустить, чтобы нос зарывался и возникла угроза переворота. В шторм нужно будет так настраивать паруса и лодку, чтобы она шла в ритме волн и ветра, не «втыкивалась» во впереди идущую волну, но и не отставала, иначе гребни начнут обрушиваться на корму и рулевые тяги.
00:58 Ночь. Сейчас мои координаты: 51° 55’ — Ю. Ш. 177° 21’ — В. Д. В одиночном плавании всегда не хватает времени для сна. Сон для моряка — большая роскошь. С юности я готовился к жизни путешественника, поэтому приучал себя спать понемногу. Знал, что надо тренироваться, если я хочу стать путешественником, тем более хорошим. Если ты ставишь цель в одиночку обойти на яхте вокруг света без захода в порты, то главная задача — научиться спать очень малое время. Я начал уделять внимание не только искусству управления яхтой, но и мастерству практически не спать на протяжении шести-семи месяцев. Мое первое путешествие вокруг света на яхте «Караана» длилось чуть больше семи месяцев — 224 дня. На яхте всегда много работы: постоянно надо следить за курсом и настройкой парусов. Ветер постоянно меняется, так что времени на сон нет. Я понял, что полчаса сна — это чересчур, что 10 минут — многовато, даже одна минута — это слишком. В шторм яхта будет спускаться с одной волны к другой. Сон должен длиться меньше минуты и даже меньше 15 секунд, поскольку, как мы знаем, штормовое затишье между двумя гребнями волн равно 10—15 секундам, яхтсмен должен успеть отдохнуть, затем проснуться, поставить яхту так, чтобы гребни волны не опрокинули яхту. Значит, на сон надо 2—3 секунды. Я начал искать возможность решить проблему, как спать, не засыпая, как достичь вершин диалектического сна. Ведь такой отдых балансирует на тончайшей невидимой грани, отделяющей сон от бодрствования. Есть много способов тренировки короткого сна. Я использовал секрет монахов — «сон с ключом в руке». Они издавна практиковали его, чтобы непрестанно молиться. Сядьте на стул, желательно жесткий. Откиньте голову на спинку, расслабленные кисти рук должны свободно свисать вдоль стула. Запястья болтаются в воздухе. Сидя в таком положении, возьмите тяжелый ключ и держите его в подвешенном состоянии, едва придерживая кончиком указательного и большого пальцев левой руки. Непосредственно под ключом поставьте на пол перевернутую вверх дном тарелку. Когда все приготовлено, вам остается только оказаться во власти сна. Вы начнете засыпать, кисти расслабятся, пальцы разожмутся, ключ выскользнет и ударится о тарелку — звук разбудит вас. Вы даже не поймете, заснули или нет. Но заметите, что этой секунды вам хватило для физического и психического восстановления — на час или два работы. Именно то, что вам необходимо в океане. Повторяя это упражнение раз за разом, вы сможете месяцами обходиться без глубокого сна.
18:05 50° 11’ — Ю. Ш. 150° 01’ — В. Д.
Я любил ночевать под открытым небом без палатки просто у чуть горящего костра, сложенного из бревен — нодьи, или, как ее ласково называют охотники, «Надюша». Только возле нее в зимнюю стужу по-настоящему согреется охотник и спокойно выспится. Сделать и зажечь нодью непросто. Для этого нужен ровный сухой кедр с плотной без гнили сердцевиной и без сучков в нижней части ствола, а толщина ствола должна быть определенной, не больше полного обхвата. Нелегко найти такой кедр. Не всегда мне приходилось спать у хорошей нодьи. Если кедр попадался кривой, с сучками или с гнильцой, у такой нодьи не только хорошо не выспишься, но и замерзнешь. Но вот я нашел подходящий для нодьи кедр, спилил, разделал на два двухметровых отрезка, потом вытащил их на ровную площадку и накатывал один на другой стенкой. Затем подпер стенку с торцов длинными кольями, чтобы верхнее бревно не свалилось, воткнул в паз между бревнами с той и с другой стороны множество смолистых лучин и щепочек. Когда все было это сделано, поджег все их разом. И пока они разгораются, пока обхватывают широким ровным пламенем всю оболонь верхнего бревна, я тем временем рублю хворост, тонкие сушины и развожу костер возле нодьи в двух метрах. Когда земля от костра прогрелась, разгребаю жар и пепел тщательно притаптываю, и на этом черном пепелище настилаю пихтовые ветки. За спиной сооружаю каркас из жердей и рогатин, которые обтянул целлофановой пленкой, и получалась как бы стенка-экран. Когда с лагерем было покончено, я начинал приготовление ужина. Нодья горит ровным жарким пламенем часов десять. Правда, снизу от мерзлой земли, сквозь мерзлые ветки в бок тянет холодом, и время от времени наползает на тебя едкий дым или падает отскочивший от нодьи уголек. Но это все мелочи, на которые уставшее тело не обращает никакого внимания. Спать! Спать! Спать.
04:29 Иду в точку: 54° 30’ — Ю. Ш. 146° 00’ — З. Д.
Мир океана, каким бы он путем ни возник, пребывает неизменным настолько, что даже намека на какое-нибудь поступательное движение невозможно в нем уловить. Он вечен, как звезды и планеты на небесах. Океан константно населен одними и теми же рыбами и животными. Застывшие в своем однообразии полета альбатросы от века в век парят над бескрайним простором океана. Ветер дует то с Антарктиды, то с экватора, в одном месте холодно, в другом тепло. Я не был здесь два года. Это такой малый срок для океана. А для человека?! Но ничего не изменилось. Ни цвет воды, ни тучи, несущиеся над самыми волнами, ни запах соли. Здесь все постоянно и неизменно. Океан не имеет истории. Одни птицы улетают, другие прилетают, киты и морские котики мигрируют то с юга на север, то с севера на юг. Ничего не меняется существенно, и никакой пертурбации, как в жизни людей. Конечно, изменения в океане происходят, но они происходят так медленно, что незаметны не то что для одного поколения людей, а даже для сотни тысяч лет. Здесь жизнь в условиях неподвижности ко времени.
Сегодня день памяти преподобного Геннадия Важеозерского.
22:29 Мои координаты: 56° 52’ — Ю. Ш. 81° 13’ — З. Д. Сделал поворот, лег на правый галс. Ветер W— WSW — 30 узлов.
Вот уже два дня меня преследует огромный кит-кашалот. Он не отстает от лодки, идет за ней или возле нее. Что ему нужно от меня и от моего судна? Иногда он очень близко подходит к борту, и мне видно всю внутренность его дыхала. Когда я увидел это чудовище, всплывавшее при луне на поверхность океана, и на поднявшейся от его плавников зыби танцевали звезды, я перестал грести веслами, а сердце мое на миг остановилось. И я вспомнил слова Плутарха «И какой бы еще предмет ни очутился в хаосе пасти этого чудовища, будь то зверь, корабль или камень, мгновенно исчезает он в его огромной зловонной глотке и гибнет в черной бездне его брюха» («Моралии», книга о ките). Когда кит всплывает на самом близком расстоянии, я вижу его глаза. Они небольшие, но, как гипноз, притягивают к себе, и тогда тяжело оторвать от них свой взгляд. Когда он с хрипотой выдыхает тошнотворный воздух, то мелкая водяная пыль летит в сторону моей лодки, а мой нос при этом слышит запах гнили. Мне кажется, что у этого кита не все в порядке с коренными зубами, хотя на вид они белые. Но оно и понятно: кит не пользуется зубной щеткой, вот зубы и гниют. И тем сильнее охватывает сочувствие к пророку Ионе: как ему, бедному, было неприятно находиться в чреве прапрародителя этого громадного Левиафана. «И сотворил Бог больших китов» (Бытие). Я пишу эти строки, а преследующий меня кашалот ушел очередной раз в глубь океана за своей порцией пищи и пробудет там не менее 30—40 минут.
52° 50’ — Ю. Ш. 142° 00’ — З. Д.
Сегодня пожарил три яйца. На этом свежие продукты заканчиваются — перехожу на рис, спагетти и консервы. Овощи и фрукты закончились через две недели после старта. Есть еще сублимированное питание, но я его так много съел во время восхождений и походов к полюсам, что сейчас стараюсь избегать. Когда идешь к Южному полюсу и тянешь нарты под 140 кг — каждый грамм имеет значение, а на 25-метровой яхте с валовым тоннажем в 56 тонн дополнительные 20 килограммов продуктов на скоростные характеристики не влияют. Набор съестного для таких походов небогат, и пища быстро надоедает. Да и компании нет. Помню, когда мы ходили с экипажами на этой яхте в Атлантике в 2005 году, кто-то постоянно готовил на камбузе. Обсуждалось меню, так что обеды кают-компании проходили весело. А в одиночку есть — нет настроения. Готовишь, потому что надо, или на перспективу, пока погода позволяет.
26 февраля 2008 года
54° 05’ — Ю. Ш. 133° 19’ — З. Д.
Я снова увидел айсберг по носу. Очень большой — стоит как небоскреб. До него миль десять. Плохо, что уже солнце садится и через час будет темно. А в моей яхте скорость 5 узлов. Это значит, что часа два до него, до айсберга, идти, в темноте придется проходить мимо. Я удивляюсь, прихожу в отчаяние — недоуменный, ошеломленный. Если и дальше будет столько айсбергов, что со мной и моей яхтой произойдет.
Наивно считать, что края айсберга похожи на причальную стенку в порту и яхта, столкнувшись с этой стеной, продолжит плавание. Я видел сегодня утром: айсберг опоясан острыми и высокими ледяными утесами, пиками, гротами, а гигантская зыбь Южного океана со скоростью 25—30 узлов обрушивается на эти «рифы». Вокруг айсбергов плавают куски льда. Обычно айсберги — в пене, в крошеве из ледяных обломков.
Страшно подумать, что произойдет с яхтой, если она ночью при скорости 10 узлов налетит на такой ощетинившийся ледяной остров. Это равносильно выбросу на скалы в шторм. Сняться с таких ледяных скал будет невозможно, а через полчаса волны размолотят лодку.
11 марта 2008 года Тихий океан. 56° 37’ — Ю. Ш. 75° 39’ — З. Д. Барометр — 1016 мбар.
Вчера залетела волна в кокпит и прошла от кормы до носа. Через люк в каюту набралось много воды, смыло все, что было в каюте. В страшной спешке я ведром откачивал воду. Помпа насоса засорилась, так как волна смыла весь мусор под пайолы. Яхта кренилась на 30—40 градусов, и океан смывал с переборок все, что было плохо закреплено. Ведром я вышвыривал воду в кокпит, предварительно вычерпывая из него все бумаги. Они могли забить самоотливный дейдвуд в кокпите. Весь мусор бросал в раковину умывальника. Отливаю и Бога прошу, чтобы еще раз не накрыло волной. И вот в такой спешке упал, и весь мой вес пришелся на большой палец левой руки. Он моментально выскочил из того места, в котором должен был сидеть по анатомии. Я смотрел на него и удивлялся. Я так еще никогда не изгибал палец в обратную сторону. Боль привела меня к мысли, что я его вывихнул. Надо резко вставить его на место, но страшно, что будет еще больнее. А что делать, врачей здесь нет. Никто не окажет скорой помощи. Надо самому что-то делать, спешить, пока он не распух. Потом будет еще тяжелее вправить его. Эти мысли пронеслись у меня в секунду. Я резко дернул палец. И с хрустом и моим нечеловеческим криком, заглушившим грохот шторма, палец стал на место. Но бинтовать руку некогда. Надо откачивать воду. Да и плавучий якорь зацепился за перо авторулевого «Фламинго», и сейчас его рвет и ломает. Надо быстрей распутывать. Если его сильно замотает веревкой, то ее придется обрезать…
02:06 Ветер NNW 25—30 узлов, порывы — 35—40 узлов, SW — 10 узлов. До мыса Горн — 1549 миль.
Я заменил стаксель на солинг, думаю, что это ненадолго. Нас догоняют темные тучи, будет дождь. Глухо о борт стучат волны. Грота-шкоты поскрипывают, трясь о блоки, напоминая плач ребенка. Я завернулся в плащ и заснул. А проснулся от неспокойного сна. В ушах стоял еще звон колоколов и отпевания покойника. Созвездие Орион показывало полночь.