Текст: Дмитрий Шеваров
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Весна! выставляется
первая рама!
И в комнату шум ворвался,
И благовест ближнего храма,
И говор народа, и стук колеса.
Мне в душу повеяло жизнью
и волей:
Вон - даль голубая видна!..
И хочется в поле, в широкое поле,
Где, шествуя, сыплет
цветами весна!
Аполлон Майков, 1854 г.
23 мая (4 июня по новому стилю) 1821 года, в Москве родился Аполлон Николаевич Майков.
Есть в нашей словесности поэты, память о которых почти стерлась, и лишь учителя литературы иногда вспоминают о них. Но вот что удивительно: стихами, строчками именно этих давно исчезнувших с читательского горизонта поэтов аукаются поколения. Бабушка окликает внучку, а любящая мама - дочку. Они моют окно и вдруг вспоминается: "Весна! выставляется первая рама!.."
Аполлон Майков был дальним потомком преподобного Нила Сорского. Детство его прошло в сельце Никольском близ стен Троице-Сергиевой лавры. Отец-художник был ранен в Бородинском сражении. Аполлон воспитывался в евангельском понимании земной славы и никогда не хлопотал о ней, а когда она сама пришла к нему, искренне смущался этим. Но, думается, он был бы счастлив узнать, что многие поколения русских людей выросли под его колыбельные стихи, вошедшие во все хрестоматии, и в самую известную из них - в "Родное слово" К. Ушинского.
А сколько романсов написано на стихи Аполлона Майкова!
Мне могут сказать, что все это ушло, кануло безвозвратно. Ребенок, выросший в глухом мире стеклопакетов, не понимает, зачем надо было выставлять первую раму; что тут такого интересного и радостного. Но об этом, мне кажется, легко рассказать, это поправимо. А вот если сама музыка стиха его не тронет, если некому будет спеть над кроваткой "Спи, дитя мое, усни!.." Если вешней порой свежий ветер будет касаться нас прохладной ладонью, а из глубины памяти к нам ничего не прихлынет... Вот тогда, и правда, что-то очень важное прервется, и каждое поколение зависнет в одиночестве среди только ему понятных кодов и образов.
Майковы остались в истории русской культуры не только как выдающаяся плеяда художников, поэтов, ученых, но и как очень красивая и дружная дворянская семья, где не было проблемы отцов и детей. Одним из символов родовой преемственности стало то, что в каждом поколении одного из сыновей обязательно называли Аполлоном.
Между старшим и младшим шел постоянный диалог, о котором сейчас напоминает огромная переписка Майковых. По этим письмам видно, как сокровенно и при этом очень открыто, распахнуто они жили. В их петербургской квартире (улица Садовая, 49, кв. 26) всегда находили приют и утешение люди, потерпевшие жизненное крушение или просто одинокие. И какие имена мы находим среди тех, кого неоднократно спасало майковское тепло: И.С. Тургенев, И.А. Гончаров (его знаменитая книга о путешествии на фрегате "Паллада" родилась из писем Майковым), Ф.М. Достоевский.
Аполлон Майков был крестным отцом детей Федора Михайловича.
"Добрый и единственный друг мой!" - так обращался к нему в письмах автор "Братьев Карамазовых".
После этого странно узнавать, как беспощадно травили Аполлона Майкова современники. От него хотели публицистики, бичевания "негатива" и демократических призывов, а он писал о рыбалке, о ласточках, о счастье жить на белом свете.
После оскорбительных эпиграмм или журнальной брани Майков мог растеряться, мог недоумевать, но он органически не был способен даже всерьез обидеться.
Боже мой! Вчера - ненастье,
А сегодня - что за день!
Солнце, птицы! Блеск и счастье!
Луг росист, цветет сирень...
В одном из писем Майкова есть такие строчки: "Если б меня спросили, чего я хочу для себя? - Осень Пушкина в Болдино 1830 года - и ничего более".
P.S. Благодарю Наталью Владимировну Володину, автора лучшей на сегодняшний день монографии о Майковых (серия "Преданья русского семейства". СПб., "Наука", 2003)
Оригинал статьи: «Российская газета»