Текст: Василий Владимирский
Фото: commons.wikimedia.org
О некоторых важных этапах бурной и пестрой биографии писателя, обладавшего не только главными жанровыми наградами, но и завидной популярностью в СССР, рассказывает книжный обозреватель Василий Владимирский.
Вундеркинд
Роберт Сильверберг родился 15 января 1935 года в Нью-Йорке, в Бруклине, в нерелигиозной еврейской семье, ведущей свое происхождение из России и Польши. Не исключено, что в каком-то колене его родословная пересекается с родословной Айзека Азимова, в двухлетнем возрасте вывезенного родителями из местечка Петровичи под Смоленском.
Боб рос вундеркиндом, на пару лет опережавшим в развитии своих сверстников, собирал марки и монеты, мечтал стать ученым, биологом или палеонтологом, много читал, выпускал любительский журнал — а родители, к их чести, всячески поощряли увлечения подростка. Долгие годы он так и шел по жизни — вундеркиндом, эрудитом и редким везунчиком. Писать фантастику и рассылать рассказы в издательства Сильверберг начал еще в 13—14 лет, дебютную статью опубликовал в 1953 году, а в 1954-м продал первые рассказы («Планета Горгон» и «Молчаливая колония») сначала в шотландский, а потом и в американский журналы научной фантастки. Уже в следующем году в мягкой обложке вышел его дебютный роман, «Революция на Альфе Ц» — и понеслось.
По сути, Сильверберг успел запрыгнуть на подножку последнего вагона отходящего поезда. Пик развития американской журнальной фантастики пришелся именно на 1950-е годы:
как раз тогда крупнейшая сеть, занимавшаяся продажей журналов и газет в США, Американская новостная компания, объявила аукцион невиданной щедрости и стала расплачиваться не только за проданные журналы, но за весь тираж, принятый на реализацию. Сильверберг, Фредерик Пол и Роберт Хайнлайн в письмах и воспоминаниях предполагают, что таким образом американская мафия отмывала свои доходы, — впрочем, дальше пересказа слухов дело не идет: видимо, никакими неопровержимыми фактами фантасты все-таки не располагали. Как бы там ни было, ушлые издатели не преминули воспользоваться ситуацией. В одном из эссе Сильверберг свидетельствует, что в 1953 году в США выходило одновременно 39 журналов фантастики. К середине 1950-х их число сократилось до двух десятков, но и эти тысячи страниц надо было ежемесячно чем-то заполнять. Не важно чем, но лучше бы, конечно, более или менее связным текстом.
И здесь Сильверберг оказался незаменим. На заре своей карьеры он строчил фантастику с невероятной скоростью: иногда под разными псевдонимами в одном номере журнала выходило по четыре его рассказа. За первые годы своей карьеры он опубликовал около 120 рассказов и небольших повестей. Эта удивительная продуктивность не осталась незамеченной: в 1956 году Роберт получил премию «Хьюго» — как самый многообещающий молодой автор года. К этому моменту ему едва-едва исполнился 21 год.
Ремесленник
Несмотря на то, что ранние рассказы принесли ему самую престижную награду в жанре, Сильверберг никогда не переоценивал их литературную ценность. «Я был молод, мне нужны были деньги», — эта фраза многое объясняет в его биографии. В 1958 году, когда крупнейший дистрибьютор прессы внезапно ушел с рынка и научно-фантастические журналы начали закрываться один за другим, Роберт с необычайной легкостью переключился на другие жанры «неплохо оплачиваемой мути». Разумеется, Сильверберг любил фантастику. Но деньги он любил еще больше — а привычка к жизни на широкую ногу, сложившаяся в годы учебы в Колумбийском университете, требовала постоянных финансовых вливаний.
Поиск легких литературных заработков привел Боба на страницы «мужских» журналов, где под разными псевдонимами вышли сотни его статей — вроде «Рабов Сталина», опубликованных в издании Sir в марте 1958 года.
Легко и непринужденно подстраиваясь под требования формата, он сочинял историко-авантюрные повести и детективы, не гнушаясь и более пикантными текстами. «Я нашел для себя новую нишу: гиперактивный жанр эротических романов, выходивших в мягкой обложке, — рассказывает Сильверберг. — Я писал по две, а то и три книги в месяц — “Жена из пригорода”, “Похитители любви”, “Летний роман” и почти бесконечное количество им подобных поделок» (здесь и далее цитаты в переводе А. В. и Т. С. Бушуевых).
Это признание, впрочем, не дает возможности оценить весь масштаб работы, проделанной Робертом. В конце пятидесятых - начале шестидесятых Сильверберг написал для издательств Nightstand и Midwood Books несколько сотен романов в стиле софт-порно. Любопытно, что некоторые из них, впервые напечатанные под псевдонимом Дон Эллиотт, благополучно переиздаются сегодня (например, «Lust Queen», «Lust Victim», «Gang Girl», «Sex Bum») — правда, преимущественно в электронном формате.
Покончить с этой прибыльной, но не слишком почтенной халтурой Роберту помог широкий круг знакомств: один из издателей предложил ему попробовать себя в научно-популярной литературе для подростков, и с 1962 года писатель с головой погрузился в нон-фикшн. Буквально за несколько лет из-под его пера вышли «Затерянные города и исчезнувшие цивилизации», «Империи в пыли», книги об американской космической программе, биографии Уинстона Черчилля, Сократа, ассиролога Остина Генри Лейарда и десятки других — молодая энергия по-прежнему била через край. По преимуществу компилятивные, эти книги были живо написаны и легко читались. Некоторые оказались вполне успешными в коммерческом плане, а «Затерянные города» даже стали одной из лучших просветительских книг года по версии Американской Гильдии детской литературы.
Однако главной своей научно-популярной книгой сам Сильверберг называет написанную для взрослых «Золотую мечту», монументальную историю всех попыток найти Эльдорадо. Увы: чем сложнее становились исследования, чем больше материала поднимал писатель, тем меньшим спросом они пользовались у публики.
Оставалось, впрочем, одно место, где блудного сына любили, ждали и всегда готовы были встретить с распростертыми объятиями.
Революционер
Роберт Сильверберг дважды решительно уходил из фантастики: впервые это случилось после краха 1958 года, во второй раз — в 1975 году. Между двумя этими датами уместился, пожалуй, самый интересный и самый яркий период в его творческой биографии. Сильверберг обладал одним важным преимуществом над своими коллегами по цеху — оно же стало главным его уязвимым местом. В отличие от большинства авторов «золотого века», он получил отличное гуманитарное образование и уже в 21 год стал бакалавром английской литературы Колумбийского университета, входящего в Лигу плюща. «Я с головой ушел в новые миры разума, жадно впитывал творения Фомы Аквинского и Платона, Бартока и Шенберга, романы Кафки и Джойса, Манна, Фолкнера, Сартра, — вспоминает автор о годах учебы. — Я продолжал читать научную фантастику, но бесстрастным глазом того, кто скоро сам станет профессионалом... Меня интересовали не столько видения завтрашнего дня, сколько то, как А. Бестер, Ф. Пол, Д. Найт, Р. Шекли, Ф. Дик и многие другие ухитряются делать свои фокусы».
Он слишком хорошо понимал, чего стоят его ранние юношеские опыты. Еще в институте Сильверберг пытался писать фантастику в манере Сомерсета Моэма, Джозефа Конрада, своего любимого Грэма Грина — получалось, видимо, не очень, хотя рассказы, разумеется, были куплены и опубликованы. Потому он без сожалений расстался с карьерой писателя-фантаста, когда золотая жила pulp-fiction иссякла. И все же нереализованные амбиции, судя по воспоминаниям, продолжали терзать писателя — да и связь с американским фэндомом он не разорвал даже став уважаемым автором научно-популярных книг.
Обратно в фантастику Сильверберга затянул в 1963 году его близкий друг, писатель и издатель Фредерик Пол, на тот момент — редактор одного из немногих по-настоящему престижных жанровых журналов Galaxy. Пол предложил контракт: он обязуется оплатить и опубликовать любой рассказ Боба при условии, что тот не будет халтурить, а станет работать на пределе своих сил.
Фактически взял на слабо — и перед любителями фантастики внезапно предстал совсем другой Сильверберг, разительно не похожий на автора треша пятидесятых: остроумный, изобретательный писатель первого ряда с безупречно отточенным стилем.
Именно на страницах Galaxy впервые увидели свет классические рассказы «Торговцы болью», «А вот сокровище...», «Сосед», «Увидеть невидимку», написанный под влиянием «Лотереи в Вавилоне» Хорхе Луиса Борхеса, и многие другие.
По большому счету Сильвербергу снова повезло оказаться в нужном месте в нужное время. В 1960-х англо-американская SF внезапно, рывком, повзрослела: в Великобритании, а затем и в США расцвела «новая волна», в жанровую литературу пришли авторы, рвущиеся доказать, что фантастика дает писателю не меньше возможностей, чем «литературный мейнстрим», и многие опытные профессионалы встали на их сторону. В числе этих новообращенных оказался и Сильверберг — один из старых товарищей, не принявший эти новации, даже в сердцах заявил, что Роберт «продался “новой волне”» в погоне за славой.
Именно в эти годы написаны самые живые, сложные — и, вероятно, лучшие — романы Сильверберга: «Тернии», «Маски времени», «Стеклянная башня», «Время перемен», «Умирающий изнутри», «Книга черепов». Поступательному движению не помешал даже пожар 1968 года, ставший первым серьезным потрясением во взрослой жизни писателя: после того, как пламя уничтожило его дом, Боб так и не смог вернуться к прежнему темпу работы. Вслед за финансовым успехом пришло наконец и признание коллег: с 1968 по 1977 год Сильверберг 16 раз попадал в шорт-лист премии «Небьюла» (удостоен четырежды) и 19 раз — премии «Хьюго» (удостоен только однажды, в 1969-м).
Но ни одна герилья не может длиться вечно: рано или поздно силы и ресурсы повстанцев неизбежно иссякают. «Я был проигравшей стороной в литературной революции, — с горечью признается писатель. — Среди многих революций, которыми богата эпоха, известная как 1960-е годы, была и революция в научной фантастике. В Соединенных Штатах и Англии появилась плеяда новых, талантливых писателей-фантастов, принесших в эту область новые литературные методы. В их произведениях чувствовалось скорее глубокое влияние Джойса, Кафки, Фолкнера, Манна и даже Э. Э. Каммингса, нежели Хайнлайна, Азимова и Кларка. <...> То, что нравилось писателям, пришлось не по вкусу большинству читателей, которые вполне резонно жаловались, что если им захочется прочесть Джойса и Кафку, то они пойдут читать Джойса и Кафку. Джойсизированная и кафкизированная фантастика была им не нужна. Поэтому они толпами шарахнулись от фантастики, и к 1972 году революция в значительной степени завершилась».
Лорд
В 1973 году Сильвеберг написал прощальный НФ-рассказ, а в 1975-м — последний НФ-роман, который должен был сдать по ранее заключенному договору. Его финансовые дела шли сравнительно неплохо, не в последнюю очередь благодаря грамотным вложениям, но обратная связь с читателями приносила неутешительные вести. «Писать <...> книги, которые возмущали поклонников научной фантастики (ибо это слишком похоже на литературу) — и которые игнорировали поклонники этой самой литературы (потому что в их глазах они были научной фантастикой) — все это вгоняло меня в депрессию, — констатировал он. — По всей видимости, современная американская коммерческая научная фантастика — не место для серьезного писателя. Я усвоил свой урок. И он выжег из меня всю серьезность».
В возрасте сорока лет Сильверберг принял твердое решение завязать с НФ и впредь вести жизнь обеспеченного пенсионера: читать хорошие книги, много путешествовать, смотреть кино.
Может быть, между делом сочинить пару сценариев для Голливуда — одно время с ним вели переговоры шоураннеры сериала «Звездный путь», хотя дальше сценарной заявки дело и не пошло.
И снова неуемная натура не дала писателю выполнить зарок. Уже в 1978 году Сильверберг записал на обороте почтового конверта: «Замок лорда Гамильтона». Потом, подумав, исправил: «Замок лорда Валентина». Так началась работа над самым долгоиграющим его литературным проектом, «Маджипурскими хрониками» — первая книга увидела свет в 1980-м, а самый поздний текст цикла, небольшая повесть «Гробница Понтифекса Дворна», — в 2011-м, на сайте интернет-журнала «Subterranean Online».
Возвращение оказалось если не триумфальным, то достаточно шумным. «Замок» вышел в финал «Хьюго», принес Сильвербергу премию журнала «Локус» и до сих пор чаще всего переводится на другие языки. Этому, однако, предшествовала почти двухлетняя работа, причем только на сбор материала у автора ушло полгода: с методичностью, выработанной за годы работы над научно-популярной литературой, писатель составлял список литературных, фольклорных и исторических сюжетов, отсылки к которым планировал использовать в новом романе. Потом настал черед географии, экономики, политического и социального устройства вымышленного мира. Это стало для Роберта настоящим вызовом, ничего подобного Сильверберг еще не писал. Действие романа должно было разворачиваться на большой планете, размеры которой в разы превышают площадь Земли, населенной миллиардами людей и несколькими нечеловеческими расами, в мире, чья письменная история насчитывает как минимум четырнадцать тысяч лет, в котором магия и технология переплелись настолько тесно, что уже не различишь, где заканчивается одно и начинается другое.
В «Замке лорда Валентина» Сильверберг создал пышную барочную картину, как никогда богатую героями второго плана и второстепенными сюжетными линиями, намеками и аллюзиями, вполне завершенную, но в то же время оставляющую ощущение недосказанности. Маджипур настолько велик и разнообразен, что в общую канву можно до бесконечности вплетать любые новые узоры без всякого ущерба для целого. За следующие тридцать с лишним лет писатель создал немало внецикловых рассказов и романов, научно-фантастических, исторических и научно-популярных книг, пополнил свою коллекцию наград еще одной «Небьюлой» и еще одним «Хьюго», но раз за разом возвращался на Маджипур, чтобы добавить несколько штрихов и рассказать пару новых историй.
Грандмастер
Несколько раз в десятилетие Американская гильдия писателей-фантастов, Science Fiction and Fantasy Writers of America, называет самого заслуженного и самого уважаемого старейшину этого своеобразного литературного профсоюза. В 2003 году «Грандмастером» был признан Роберт Сильверберг — вслед за Айзеком Азимовым, Артуром Кларком, Клиффордом Саймаком, Робертом Хайнлайном и другими писателями старшего поколения, начавшими свою карьеру еще до Второй мировой войны.
Но дело не только в выслуге лет: Сильверберг действительно знаковая фигура, живой символ целой литературной эпохи. Он из тех писателей, которые перекинули мостик между олдскульной научной фантастикой «золотого века» и современной НФ, полноценной литературой для взрослых. Из тех, кто дебютировал в послевоенном «палпе», оказался на острие прорыва в эпоху «новой волны», преодолел кризис 1970-х и заложил основы для нонконформистской фантастики конца XX - начала XXI века. На самом деле писателей, проживших несколько жизней одна за другой, не так уж и мало: Дж. Г. Баллард и Харлан Эллисон, Брайан Олдисс и Филип К.Дик, Майкл Муркок и Джон Браннер... Но только Сильверберг горел так ярко, что в буквальном смысле сжигал себя дотла — и раз за разом возрождался из пепла, начиная все заново.
С днем рождения, грандмастер! С обновлением, феникс!