Текст: Павел Басинский
Сегодня во всем литературном мире понимают, что «Госпожа Бовари» – это главный французский роман, а «Цветы зла» – одна из самых выдающихся книг за всю историю французской поэзии, оказавшая влияние на мировую поэзию. Тем более удивительно, что в полном объеме эта книга была впервые переиздана на родине Бодлера... в 1949 году, то есть почти спустя 100 лет. До этого цензура Франции считала издание этой книги полностью невозможным.
Это к тому, что вот-де в СССР свирепствовала цензура, в то время, как в свободной Европе...
9 апреля исполнилось 200 лет Шарлю Бодлеру. Его поэзию можно любить или не любить, как и вообще искусство «модерна», но нельзя не признать, что именно он был родоначальником этого «модерна» в поэзии, как импрессионисты – в живописи. Без влияния Бодлера трудно представить Артюра Рембо, Поля Верлена, Стефана Малларме – так называемых «прóклятых» поэтов Франции. Без него трудно представить русский и весь европейский символизм. И даже раннего Горького с «соколами» и «буревестниками» трудно представить без программного стихотворения Бодлера «Альбатрос».
При жизни Бодлер был известен узкому кругу литературной богемы. Когда Бодлера хоронили на кладбище Монпарнас в одной могиле с ненавистным его отчимом, в эпитафии на надгробном камне даже не упомянули его имени. Там было написано: «Пасынок генерала Жака Опика и сын Каролины Аршанбо-Дефаи. Умер в Париже 31 августа 1867 в возрасте 46 лет».
Сегодня о Бодлере существует колоссальное количество исследований. Каждый факт его короткой биографии изучен досконально, каждое стихотворение разобрано по косточкам. В США работает отдельный институт, который занимается только собиранием библиографии о Бодлере. И продолжают выходить новые и новые книги о нем.
Между тем биография его была не слишком богатой, а литературное наследие не очень велико. Он родился в Париже в семье художника и сенатора Франсуа Бодлера, выходца из крестьян, сделавшего карьеру при Наполеоне. Мать Шарля Каролина Аршанбо-Дефаи была младше своего мужа на 35 лет. Когда отец умер, Шарлю было всего 6 лет, но за это время отец успел привить мальчику любовь к искусству и людям искусства, с которыми дружил.
А вот отношения с новым мужем Каролины, полковником, а затем генералом Жаком Опикà, у Шарля не сложились. В его глазах он был тупым «солдафоном». Существует легенда, что Шарль, принимавший активное участие в революции 1848 года, подговаривал товарищей убить его отчима-генерала.
Любопытно, что в России Шарля Бодлера, который считается отцом декаданса, стали переводить рано, но переводчиками его были поэты-революционеры. Так его знаменитого «Альбатроса» на русский язык перевел Петр Якубович, член кружка «Народная воля», в 1887 году приговоренный к смертной казни, которую заменили на 18 лет каторги. Другие его первые русские переводчики – Дмитрий Минаев и Николай Курочкин, тоже революционеры. Кому-то может показаться странным, но
Выдающееся доказательство тому – ранний Горький, соединивший в рассказах и стихах в прозе волю к свободе с волей к смерти. Его знаменитые босяки – это «отпетые люди», тоже своего рода «прóклятые», не говоря уже о том, что никогда до этого в русской литературе не было такого количества героев-самоубийц.
Да и в первых песнях советской власти было полно декаданса.
- Смело мы в бой пойдем
- За власть Советов
- И как один умрем
- В борьбе за это...
Революционность Бодлера была в другом. Да, он, конечно, отвергал буржуазный строй, но в своем протесте шел гораздо дальше. Бодлер едва ли не первым стал отрицать прогресс в самой его сути. «Цветы зла» – это не сборник аморальных стихов, а надгробное слово поэта над дряхлеющей Европой и набирающей мощь Америкой. При этом любимым его писателем стал американец Эдгар А. По. Бодлер в общей сложности семнадцать лет посвятил переводу его произведений на французский. Но Эдгар По – самый неамериканский из американских писателей.
Недолгое знакомство Бодлера с Востоком состоялось во время его неудавшейся поездки в Индию, куда мать и отчим отправили его, чтобы спасти от разлагающего влияния Латинского квартала с его не только художниками, но и кабаками, и проститутками. Тем не менее, Восток оказал заметное влияние на его творчество.
И еще, увы, гашиш и опиум... Впрочем, наркоманию Бодлера часто сильно преувеличивают. Его друг Теофиль Готье писал, что Бодлер экспериментировал с наркотиками, но принимал их крайне редко и вообще не любил, хотя итогом этих экспериментов стали три большие статьи.
Куда больше сокрушила его здоровье и фактически привела к ранней смерти другая болезнь, бич XIX и начала ХХ века – сифилис. В 1866 году он описывал свое состояние: «наступает удушье, путаются мысли, возникает ощущение падения, кружится голова, появляются сильные головные боли, проступает холодный пот, наступает непреодолимая апатия».
Свои последние дни Бодлер, как и позже Мопассан, провел в клинике для душевно больных. И умер, как и Мопассан, от паралича мозга. Так что интересоваться декадансом, конечно, можно... Но ставить на себе эксперименты, пожалуй, не стоит.