Текст: ГодЛитературы.РФ

Наталья Осис. Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски

М.: АСТ, РЕШ, 2021. — 317 с. — (Русский iностранец)

Вишневый сад vs. dolce stil novo

Русская дача глазами итальянца

Для Сандро первое лето на русской даче оказалось очень приятным. Ему нравились домик и печка, стандартный сад в шесть соток совсем не казался ему маленьким, соседи стали звать его Александром Николаевичем, а монтер-электрик, пришедший подключать электричество в домике, который мы купили по соседству с родительской дачей, обрадовал Сандро знанием итальянского языка. «Руссо-итальяно, порка мадонна, порко дио, чао!» — обрадованно кричал он со столба. Монтер был пьян в дым, на ногах он стоял с трудом, а вот на столбе на своих «кошках» держался очень уверенно.

Петька после года жизни в Италии со страшной скоростью переводил для Сандро с русского на итальянский и обратно.

Мой муж косил траву на участке и чувствовал себя Львом Толстым. Электричество пропадало после каждой грозы, и Сашенька завел себе керосиновую лампу — мечту всей своей жизни. Одну такую он уже купил себе в Праге лет десять назад, но она, как и итальянские заварочные чайники, носила декоративный характер. Никто же ему в его доме четырнадцатого века не отключал электричество, вот и не было у него повода освоить керосиновую лампу в действии.

Были разные мелкие огорчения, конечно, — вроде отсутствия стальных гвоздей и невозможности купить пару метров обычной проволоки (зато нам предлагали вынести с завода стометровую (!) «катушку» проволоки — всего лишь за бутылку, чем поставили моего законопослушного европейца в тупик).

Но самой серьезной проблемой оказалась, конечно же, еда. Нет большего удовольствия для итальянца, чем приобщить новых людей к культу еды. Вот Сандро и вызвался однажды приготовить обед для всей семьи, а мы все очень обрадовались и немедленно ушли на прогулку.

Сразу за нашей дачей начинаются лес и поле. Перелески пестреют цветами, закатное солнце берет на просвет сосновый лес, а пыльный проселок бежит к заброшенной железной дороге, поросшей чабрецом и вереском. А за железной дорогой начинаются места, не тронутые цивилизацией, — вековой лес перекидывается через совсем узкий в наших местах Дон и стоит грозным оплотом перед лицом степи, которая тянется потом до самого Черного моря. Как тут не гулять? Вот мы и загулялись. Любовались закатом, слушали птиц, нарвали чабреца и душицы, и вернулись уже в сумерках. Увидев нас, Сандро слово в слово повторил речь пьяного монтера, добавив, что паста остыла и теперь несъедобна.

— Ну и не будем ужинать, попьем только чай, — безмятежно отозвалась бабушка, расставляя цветы.

— Или разогреем твою пасту, — торопливо добавила мама, чтобы Сандро не обижался.

По лицу Сандро прошла волна нервного тика.

Мало того, что к Еде мы опоздали на два часа, мало того, что говорят, что можно чаем обойтись, — так еще и на святое покусились!

Итальянцы с детства привыкли собираться за столом за несколько минут до того, как паста будет готова, и с нарастающим напряжением следить за тем, как ее откидывают на дуршлаг, соединяют с соусом, размешивают, наконец-то доносят до стола… Саспенс, как в голливудских фильмах. Процесс не просто волнующий, но сакральный.

А тут — «разогреть»! Сандро был глубоко оскорблен. Но поскольку он по-русски не знал таких слов, которые могли бы выразить всю степень его возмущения, то никто, кроме меня, ничего не заметил.

Подумаешь, еда! Раньше или позже, больше или меньше — словом, не хлебом единым…

— Всё мне теперь понятно стало, — злобно шипел мне на ухо мой муж уже поздней ночью. — И про «Трех сестер» я теперь всё понял, и про «Вишневый сад», и про революции эти ваши, когда у вас прачки и матросы бегали в 17-м году, а вы внимания не обратили. Вы закатами любовались! А ваш вишневый сад между тем продавали!

— Ой, Сашенька, послушай, как наш соловей поет, слышишь? Он который год у нас в крыжовнике гнездо вьет со своей подружкой, а мы от них котов отгоняем. Поэтому для нас он всё лето поет! Извини — что ты сказал?

Сашеньке оставалось только скрипеть зубами.

Бедный мой итальянский муж! Пасту он нам больше не варил, и остаток лета мы спокойно готовили нормальные борщи и котлеты, которые можно разогреть и съесть в любое время суток.

Может, в другое время мы бы и смогли вырастить из этого происшествия какой-нибудь семейный конфликт, но нам было не до того — мы уже ждали Машку.

Снег как из ряда вон выходящее событие

У нас выпал снег. Сколько лет в Генуе не видели снегопада, точно неизвестно; может быть, десять лет, а может — сто.

Снег, чудесный снег, всю ночь валил хлопьями, засыпал и дома, и улицы, и пальмы, и лавры в кадках.

Красиво. Светло. Небо белое. Другими словами: снег.

Первым проснулся Петька — и прибежал спрашивать: сделаем ли мы снеговика прям у детского сада — чтоб все видели? Ну, натурально, сделаем; надо только выйти пораньше.

Петьку смело с нашей постели, следом смело Сандро — нужно было срочно высунуться вслед за Петькой на террасу и убедиться, что это снег, а не сладкая манна. Надо полагать, что манне здесь удивились бы меньше.

И тут начал звонить телефон Сандро. Сначала позвонила журналистка, которая хотела сегодня брать у Сандро интервью. Чуть не плача, она рассказала, что живет «на самом верху» (Генуя выстроена на высокой и крутой горе) и сильно сомневается, сможет ли она спуститься вниз со своего «верха». Сандро ее успокоил, как мог, убедил не подвергать свою жизнь риску ради интервью и из дома сегодня ни в коем случае не выходить. Потом позвонили подряд человек пять из театра. Подчиненные говорили неуверенными голосами: я, конечно, попробую сегодня добраться до работы, но… не знаю, не знаю… Сандро бодро говорил: «con calma!» — спокойно! — приходи, когда сможешь.

Про тех, кто «наверху», речь даже и не шла. Звонили те, кто живет вплотную к морю. Коллеги говорили: ну ты видал, а? Это ж сколько навалило? Сантиметры!!!

Пока суть да дело, мы себе собрались и вышли на улицу. Красота! Снег валит стеной. Тишина. Небо белое и сиреневое. Мне сразу же захотелось на завтрак в Москву, с милой Катей в «Этаж» или «Бункер»: пить крепкий чай и смотреть в окно, проговаривая «снег идет, снег идет» как молитву.

Ну, думаю, сделаю себе подарок — пойду и посижу полчасика в кафе, а потом уже за работу. Ха! Школы-то закрыты. Детские сады тоже. Сантиметровый снег перед детским садом был даже не тронут. То есть таких идиотов, как мы, больше не нашлось.

И как это непонятно, почему школы закрыты? А вдруг кто поскользнется и упадет?

Дети с удовольствием поскальзывались и падали вдали от своих школ. За полчаса на всех улицах выросли снеговики. В снежки играли все, кто отважился выбраться на улицу. Бежали в порт — смотреть, как снег ложится на воду. Бежали на главную улицу города — кататься на пластиковых пакетах, за неимением санок. Бежали к фонтану — смотреть, не замерзла ли вода, и как она взаимодействует со снегом.

Петьку увела гулять наша подружка Сильвия — и к обеду я стала уже беспокоиться, не пора ли мне ее выручать. Нашла их в кафе за горячим шоколадом, в компании, разросшейся до пяти человек, — мокрых и счастливых. Я спросила Сильвию: «А тебе работать сегодня не надо?» Компания счастливых и мокрых людей посмотрела на меня нехорошо. Помолчали. А потом Сильвия сказала: «Слушай, у вас когда море к Москве подойдет, я тебя тоже спрошу: ты сегодня будешь работать — или все-таки купаться?..»