Михаил Визель, Екатерина Гольдовская
Под самый конец прошлого карантинного года в небольшом московском издательстве "Лингва-Ф" вышла необычная книга: «Прогулки по Октябрьскому Полю и окрестностям» историка, журналиста и москвоведа Олега Фочкина. В самой книге ничего необычного нет: это подробный и компетентный рассказ об одном из исторических районов Москвы за пределами Садового кольца. Необычна история ее создания: книга была написана и издана по заказу девелоперской компании, которая собирается дарить по экземпляру жильцам, въезжающим в новый дом, чтобы те понимали, куда въезжают.
Мы воспользовались этим поводом встретиться и поговорить с Олегом Фочкиным о Москве как об арт-объекте, о памятниках (в том числе – памятниках писателям) и, разумеется, о новой книге - только что принесшей своему автору победу в категории «Образ Родины» XVII Всероссийского конкурса региональной и краеведческой литературы «Малая Родина».
О краеведении
Я очень не люблю слово “москвовед”. Я изучаю историю Москвы. По образованию я историк, мне это близко и знакомо. И этот город мне не просто дорог, я в нём родился, и мои предки тут жили ещё лет за 150 до меня. Поэтому, конечно, это мой родной город, я его очень люблю, и он у меня в крови. Так получилось, что в середине 80-х я оказался в той команде, которая спасала палаты Щербакова при строительстве Третьего транспортного кольца. Наверно, с этого момента и началось активное краеведение, если можно так его называть. Хотя, конечно, историей Москвы я занимался и интересовался раньше. Ещё лет в пять-шесть я читал книжку Олега Волкова “Ту граду быть...”. Наверно, та книжка была первой для меня, которая касалась истории Москвы и краеведения как такового.
Я написал о Москве три краеведческие книжки и рассказ в сборник “Москва: место встречи”. Две сейчас лежат в типографии, и ещё четыре я пишу. Одна из них - “Москва Китайская”. Китайцы делают серию “100 городов Шёлкового пути”, один из них - Москва. Я решил отойти от канонов и пишу про места в Москве, связанные с Китаем. Каждое из них уникально и заслуживает отдельного разговора.
О московской археологии
Всё дело в отношении к истории. Когда мы приезжаем в Рим, мы видим, что там всё оставляют нетронутым. Даже в Китае полно таких мест, где сохраняется старое. В Москве, к сожалению, особенно если брать современный период, да, есть места, которые сохраняются, есть музеи. Но есть зоны, которые, по мнению нынешнего главного археолога Москвы Леонида Кондрашова, нужно засыпать, потому что, к сожалению, мы не можем их исследовать. И в итоге те места, которые могли бы стать памятниками истории, археологическими памятниками, пока остаются под землёй. Их отмечают как точки, где потом нужно копать, когда будут новые данные и новые способы это исследовать и сохранять. Например, Сухарева башня. Во время реконструкции Садового кольца внутри шли раскопки, и был разговор о том, чтобы сделать там подземный музей. Там есть такой угол – это фундамент Сухаревой башни. Но когда начали просчитывать все варианты создания этого музея, пришли к выводу, что это принесёт много проблем и с дорогой, и со все остальным. Так что оставили эту идею до лучших времён.
Нынешняя археология пока не готова к тому, чтобы всё это восстанавливать и музеефицировать. Когда находили мумии в Египте, их открывали, и они тут же меняли цвет. Под воздействием света краска уходила, и восстановить её было уже невозможно. Это касается не только Египта, но и других стран. Примерно то же самое сейчас происходит в Москве. Хотя, на мой взгляд, было большой ошибкой убрать улицу Великую, которая шла от Храма Василия Блаженного в Зарядье. Это была уникальная находка. Но эту мостовую просто закопали, хотя раскопки ведутся ещё с 1920-х годов. Если бы ещё пару лет подождали, то вообще ничего бы не нашли, потому что нарушили водные пути, и всё разрушалось. Мы бы получили просто труху. Я очень рассчитывал, что там сделают археологическую улицу, но этого не случилось. Есть музей археологии в Зарядье, но это… не убого, конечно, но совсем не то, что ожидалось.
А бывает неправильное использование. Например, Яма. Это остаток стены Белого города возле Покровских ворот. Долгое время считалось, что он может погибнуть. Я спрашивал у Кондрашова, что там будет: спектакли, лекции? Он сказал, что всё будет обязательно, будет табличка с пояснением, что это такое, там будут собираться люди. В итоге мы получили пьющую молодёжь. Про историю города просто забыли. Это неправильно, потому что это историческое место, про которое нужно говорить. Там реально можно было делать древнегреческие спектакли и всё что угодно. Есть история этого города и есть место, про которое нужно помнить. Хотя бы поставить табличку о том, что это такое, было необходимо.
О городской мифологии
Старые мифы касаются Мясницкой улицы, где полно связанного и с Морозовыми, и с масонами, Колпачного переулка: там жила балерина, которой построили замок. Таких мифов очень много. Вопрос в том, насколько они сейчас современны и интересны, потому что, к сожалению, всё это уходит. Это, скажем так, мифы прошлого. Когда я писал одну из своих первых книжек про Москву «Городские легенды», пытался найти новые легенды, и две из них касаются Немецкой слободы. На улице Энгельса сгорели старые торговые ряды, и там какое-то время жил некий, как говорят, афганец, который по ночам эти ряды оберегал. Потом всё снесли, построили новые магазины, пабы и т.д. Но легенда осталась. Второе — это Малый Демидовский переулок. Дома Щаповых, где в начале нулевых годов был пожар. Там погибла женщина, её ребёнок выжил, но до сих пор, как говорят, зовёт маму. Дом восстановили, там сейчас гостиница. Тот участок, где был пожар, до сих пор не восстановлен. Почему, я не знаю. Наверно, определённая мифология этого места не даёт это сделать. И таких мест в Москве очень много - будь то старая Москва или новая.
Есть легенда, что в 1941 году часы на доме Брюса начали сочиться красным. Как бы в преддверии того, что скоро начнётся война. Вообще Яков Брюс - легендарная личность, его считают чернокнижником. Он, несомненно, был масоном, и масоны заседали в Сухаревой башне. Апраксин, Меншиков и т.д. Потому что вообще вся эта когорта петровская, которая жила в Москве, они все были масонами, и Брюс к этому имел непосредственное отношение. Но его прямых связей с чернокнижием до сих пор не обнаружено. Это всё слухи. Он был учёным, несомненно. Да, его соратники ставили алхимические эксперименты и искали Философский камень, но они были учёными. Наше российское общество было очень дремучим, поэтому его опыты воспринимались как что-то колдовское. И до сих пор именно так это и воспринимается. Нам ближе легенды, чем истина, и Брюс - одна из них.
Об исторической справедливости
Я выступаю против переименования улицы Баумана. Потому что, кроме Николая Баумана, которого все знают, был еще другой Николай Бауман – полковник времен Алексея Михайловича. Он, фактически, основал Немецкую слободу. По крайней мере, имел к этому отношение. И оставить название Бауманской в честь того Баумана было бы логично. С тем Бауманом, в честь которого названы метро и сад, тоже есть мифы, связанные с его именем и с его гибелью. Он был обычным грабителем банков. Уголовник, который служил делу революции, скажем так. Он поднял студенчество будущего Бауманского университета, чтобы они шли к Таганской тюрьме освобождать политзаключённых. А политзаключённых в Таганской тюрьме не было, о чём он прекрасно знал. Но так случилось, что у дома Щаповой его убили ударом по голове. И всё это вылилось в ту катавасию, которая закончилась революцией 1905 года. Это был один из поводов.
В XIX веке памятная табличка о рождении А.С. Пушкина висела на том доме, где сейчас Роскосмос, возле трамвайных путей. Потом доска переехала туда, где находится школа имени Пушкина и его бюст. А в 90-е годы краевед Романюк провёл свои исследования и пришёл к выводу, что он родился совсем в другом месте - там, где долгое время находилась кухня для школ. И он хорошо аргументирует, почему именно там. И хотя между краеведами до сих пор идут споры, я считаю, что Романюк прав. Но если брать семью Пушкина, то за тот период, пока они жили в Москве, они поменяли 17 мест жительства. И сказать точно, где, что и как происходило, сложно. Но Романюк достаточно достоверно всё это дело объяснил, и если посмотреть фотографии 70-х годов, на которых ещё видны старые дома, можно понять, что он прав. Таких спорных мест всегда будет много. Важно, что он родился здесь. Важно, что на Елоховском соборе появилась доска. Место обозначено.
Это наша история, она заслуживает исследования, и мы каждый день можем делать открытия. Например, недавно ко мне обратился человек, который сейчас пишет книжку про Маресьева для ЖЗЛ, с вопросом, где находился госпиталь с таким-то номером. Все считали, что Маресьеву отрезали ноги в Сокольниках, в авиационном госпитале. На самом деле всё было не так. Его лечили в Бабушкином переулке, сейчас это улица Лукьянова. Там была больница, которая во время войны стала госпиталем. Вот именно там всё произошло.
О памятниках
У нас очень любят ставить памятники и вешать мемориальные доски. Я вообще за то, чтобы запретить ставить памятники лет на 20 хотя бы. Не потому, что вообще их не нужно ставить. Конечно нужно, ведь есть масса людей, которые этого заслуживают. Первый памятник в Москве — это памятник Минину и Пожарскому. До этого их в Москве не было. Были памятные доски на храмах, и не более. Потом вдруг начался этот бум. Потом – после революции, когда памятники ставили буквально на каждом углу. А максимум через 10 лет они разрушались и превращались в ничто. И от них остался, наверно, только один памятник Вацлаву Воровскому на Лубянке.
Сейчас у нас новая эпоха, когда опять ставятся памятники на каждом шагу, весь бульвар буквально утыкан ими. Многие из них сделаны очень убого, с ошибками. Я очень рад, что мы отбили памятник Маршаку на Лялиной площади, при всей любви к самому Маршаку. Потому что сам памятник не так уж и плох, но на этой площади он бы не смотрелся. В том же доме жил Чкалов и вся его команда, Кукрыниксы, Ойстрах. Давайте поставим групповой памятник всем, кто жил в этом доме. Только не на Лялиной площади, а в другом месте, во дворе этого дома, например. Просто памятников в Москве так много, что мемориальной доски Маршаку вполне достаточно. Мы помним, этого достаточно. Зачем превращать город в кладбище? Это не было принято в России, появилось в середине XIX века и пошло. Наверно, есть какие-то вещи, от которых можно и нужно отказываться. Да, пусть памятники будут, но не надо ставить их так часто и так быстро после смерти человека. Тем более на каждом углу в центре города — это перебор. Например, собирались ставить памятник Гамзатову на месте Успенского собора на Покровке, где сейчас скверик. Это вызвало конфликт разных конфессий. В итоге поставили на бульваре. Я не считаю, что надо заново строить Успенский собор, но поставить в сквере его макет было бы правильным. Сейчас это обсуждают.
О новейшей истории
Москва - очень большой город, и каждый его район имеет свою историю. Несколько лет назад я выпустил рассказ в сборнике «Москва. Место встречи», посвящённый Инвалидному рынку. Это район Ленинградского рынка и его окрестностей. А потом девелоперы, которые строили дом в районе Октябрьского Поля, решили каждому жильцу подарить книжку по истории района, чтобы они понимали, где живут, и вдруг обратились через издателей ко мне с просьбой написать книгу об этих местах. Сама идея мне очень импонировала: переезжаешь в новый дом, ты там раньше не был, начинаешь там жить и понимаешь, где ты живёшь, что тебя окружает. Поэтому, конечно, я согласился сразу. Мне это было очень интересно, и я с большим воодушевлением за это дело взялся. Вместе с моим другом, фотографом Ильёй Шпагиным мы ножками прошли все эти места, всё сфотографировали. Подняли архивные материалы, исправили ошибки в Википедии, касающиеся района и тех организаций, которые там находились, и написали эту книжку. Она касается не только Щукина и не только Октябрьского Поля, но и всех окрестностей. Это Строгино, Троице-Лыково, Ходынка, Сокол и т.д. Всё, что вокруг. В итоге получилось то, что мы сделали.
Для нас это было тоже определённое открытие, потому что какие-то знакомые вещи мы заново узнавали. С одной стороны, я с детства ездил с мамой отдыхать в Серебряный бор. Это были 70-е, на моих глазах строилось Строгино, на той стороне ещё гуляли коровы, деревня была. И всё это на глазах менялось. С другой стороны, была возможность рассказать об этих местах и показать их такими, какие они сейчас. Плюс их история, например, Покровское-Стрешнево. Это огромный пласт и возможность показать людям, где они живут. И конечно, не взяться за это было бы глупо. Эта книжка - первая в серии «Жизнь в окружении истории». В ближайшее время мы готовим ещё как минимум две, а то и три - на сколько сил хватит. Рассказываю про Северный речной вокзал, Войковскую там же, Петровский парк и его окрестности, Михалково и Тимирязевку - весь тот участок. Я очень надеюсь, что эти девелоперы будут строить не только там, но и по всей Москве, и тогда мы опишем всю Москву. Нам есть что рассказать. Но пока мы начали с севера и северо-запада. Я жил возле Ленинградского рынка. Это частично мои места, я там везде гулял и всё это очень хорошо знаю. С другой стороны, я заново открываю для себя то, что вроде бы знакомо, но по прошествии лет открывается с новой стороны.
Скачать книгу "Прогулки по Октябрьскому Полю и окрестностям" с сайта девелопера.