Мы выбрали шорт-лист нашего конкурса, читательское голосование уже идет, но поскольку получили мы невероятное количество текстов, ещё несколькими хотели бы поделиться.
Текст: Игорь Ульянов
- Через два часа будем на месте. Может чуть раньше, - произнес водитель, впервые нарушив молчание, когда такси, вырвавшись из лабиринта городских улиц, выскочило на шоссе.
- Музыка не мешает? - спросил он, включив радиоприёмник и сделав звук громче.
Пассажир на заднем сиденье согласно кивнул головой.
– Люблю шансон, - продолжил таксист, - мужская музыка, с настоящими чувствами, а не эти современные сю-сю-сю…
Он оглянулся на заднее сиденье и увидев что пассажир отвернулся и смотрит в окно, замолчал… Лишь голос незнакомого певца с надрывом заполнял пространство машины: «…знаешь, так хочется жить… Жить, чтобы просто любить всех, кто живет с тобой рядом...».
Александр, человек интеллигентного вида, лет 40-45 ехал в райцентр самого отдаленного района в области. Серый осенний пейзаж за окном навевал на него полудрему, в которой перемешивались воспоминания разного времени – воспоминания детства, школьной поры, студенческих лет.
Конечной целью маршрута был даже не сам поселок, а кладбище, расположенное на въезде в него. «Как неудачно сложились судьбы родственников. Все разъехались по многим областям, да и здесь, все в разных районах. А дядя Коля – дальше всех. После многих лет Александр неожиданно для себя осознал, что стремился в чем-то походить на дядю Колю. Хотя, конечно, они были разными. Но в нем было что-то притягивающее, настоящее, основательное. Несмотря на трудную судьбу он до последних дней не терял оптимизм, часто подшучивая над собой, шуткой уклоняясь от ответов на вопросы о его самочувствии и здоровье. Он и умер как-то неожиданно. Говорили в какой-то драке…
Последние годы он жил в интернате для престарелых на казенных харчах, как любил повторять он - с голоду не умрешь, но и жить долго не сможешь.
Когда позвонили из дома престарелых, чтобы сообщить что дяди Коли нет, его уже похоронили. Не дождавшись родственников. Александр с родственницей приехали на кладбище и увидели траншею, выкопанную трактором, ряд могил, которые последовательно, одну за другой, засыпали, тем же трактором, ставя поперек траншеи с открытой стороны старую дверь, чтобы земля не высыпалась на новое место… Сквозь неряшливо скинутые земляные комки, просвечивали доски дощатых гробов. Родственница тогда произнесла грустную поговорку «Жил - грешил, да и умер - насмешил»…
Пожалуй, Александр считал дядя Колю самым таинственным родственником. Класса до пятого он его не видел. Вернее, по фотографиям он знал всех близких родственников. Причем знал, кто где живет, со многими часто встречался, уезжая к ним летом на каникулы. И лишь про дядю Колю родители говорили, что он далеко – «работает на стройке в Сибири».
Однажды в дверь постучали, и на пороге появился высокий, улыбающийся, чуть смущенный мужчина, с короткой стрижкой. Родители уже знали, что он только освободился.
- Ну, здравствуй, Сашок! – были первые слова, с которыми он обратился к Александру. – Я дядя Коля. Не помнишь меня? Ну, конечно, он тогда вот такой был, - он провел ладонью чуть ниже пояса и посмотрел на родителей, ища у них поддержки своим словам.
- Когда его крестили, я его через весь поселок до церкви нес. А он тогда такой толстенький был. Да он и сейчас такой, – засмеялся дядя Коля.
Летом, когда Александр гостил у бабушки, дядя Коля везде брал его с собой, наверное, наверстывая упущенные годы, проведенные в разлуке с домом и родными людьми. Он работал шофером, ездил по всему району. Да и после работы везде его встречали, со всеми он был знаком. Все с ним здоровались за руку. Дядя Коля опекал Сашка, как он завал Александра. Даже в мужской компании в гараже, когда водители рассказывали друг другу анекдоты, он старался предупредить, чтобы они не использовали нелитературные выражения, извиняющимся взглядом указывая на Сашка.
* * *
- Железнодорожный переезд удачно проскочили. Обычно здесь машины по полчаса стоят, а то и дольше, - воодушевленно произнес водитель, когда машину легко тряхнуло на рельсах переезда.
«Железнодорожный…» - еще не успев расслышать слов водителя, Александр вспомнил тот случай на Железнодорожном переулке… Яркая во всех подробностях картинка возникла в его сознании и не уходила.
Было начало зимы. Они с приятелем гуляли по городскому бульвару. Тогда было модным у подростков доехать на троллейбусе до железнодорожного вокзала и идти вниз к центру города, прогуливаясь по бульвару, разглядывая светящиеся вывески магазинов, любуясь яркими витринами, огнями проносящихся машин.
- Эй, ребята, - неожиданно их окликнули двое – один высокий, другой приземистый, пониже ростом, но более активный и разговорчивый. – Вы не подскажите, как пройти на Железнодорожный переулок?
- Сейчас за тем домом будет сквер, он ведет прямо к Железнодорожному переулку, – подробно рассказал приятель Александра.
- Ребята, покажите, мы не местные. А то еще заблудимся. Вот сейчас нас проводите и идите, куда хотите…
Они все четверо вошли в темный сквер, где тускло горели пара лампочек. На опустевшей дорожке почти не было людей.
- Вот по этой дорожке, прямо, не сворачивая идите и упретесь в Железнодорожный переулок, - слегка улыбнувшись сказал приятель Александра и для верности указал рукой куда идти.
Александр с приятелем уже повернулись, чтобы вернуться на городской бульвар, но услышали требовательный голос низкого попутчика, – Ребята подождите! Мы сейчас покурим. Вы курите? Нет? Здоровыми хотите умереть? – и они засмеялись хриплым смехом…
Потом «низкий» взял приятеля Александра за руку, отошел с ним в сторону, что-то спрашивая… И вдруг неожиданно выкинул руку вперед, целясь в лицо. Приятель машинально отпрянул назад чуть присев, перенес корпус вправо и, поднимаясь, ударил «низкого» в лицо, потом еще раз и, отскочив в сторону, бросился бежать…
Всё произошло так стремительно, что Александр не успел сообразить и, растерявшись, спросил высокого, за что бьют его приятеля?
- Не знаю, - пробурчал тот. - Может за дело… Я же тебя не бью.
Слова высокого будто парализовали мысли Александра, он не соображал, что делать – бежать, уйти, остаться?
Подбежал «низкий» и, раздосадованный не удавшимся поединком, с ходу ударил Александра в лицо. У того потемнело в глазах… Падая он почувствовал еще удар, еще… Открыв глаза, первое что он увидел – асфальт, местами занесенный снегом, и кирпичи, оставшиеся от строительных работ в сквере…
Первой мыслью было схватить кирпич и кинуть в обидчика… Но Александр представил его окровавленное лицо и ему стало нехорошо…
- Ребята, ребята, что вы делаете? Прекратите, а то я сейчас людей позову, – услышал Александр сквозь пульсирующие удары в голове женский голос.
Краем глаз Александр видел, как незнакомые ребята побежали к выходу.
К Александру подошла женщина.
- Что с вами, вам плохо? - сочувственно спросила она.
- Все хорошо, - ответил он, тряхнув головой и вымученно улыбнувшись.
Женщина ушла. Александр встал и принялся отряхивать куртку и брюки от снега.
Тяжело вздохнув, он направился к выходу из сквера. У выхода его ждали «высокий» и «низкий».
- Ой, - наигранно заговорили они, раскрывая руки для объятий, - кого мы видим! Иди к нам, мы уже заждались…
Он уже были рядом.
Александр почувствовал новый удар и увидел, как капли крови, соединившись в струйку, хлынули на куртку, и прочертив на ней красную полосу, соскользнули на потемневший в сумерках снег. Он поднял удивленные глаза и встретил холодный невидящий бездушный оловянный взгляд.
Вдали аллеи послышались чьи-то голоса…
Новые знакомые подхватили Александра под руки с двух сторон, и повели вглубь аллеи.
- Вот напился, домой ведем, а то замерзнет, - громко пояснил «низкий», поравнявшись с прохожими, упреждая их возможные вопросы.
Они отошли к забору. Встали с двух сторон от Александра.
- Смотри, - сказал «низкий», - бить надо так. – И он с размаху ударил Александра по лицу.
- Дай я попробую, - заторопился высокий и ударил, – Так надо?
– Четче, четче надо, смотри, – «низкий» сделал серию ударов с правой, с левой руки, снова с правой.
– Ах! – он выругался, – ты испачкал кровью мою куртку! - И отойдя на шаг с разбега ударил Александра ногой по лицу…
Александр слышал какие-то голоса. Кто-то тряс его за плечо. Он с трудом встал на ноги, достал носовой платок, приложив его к носу, а другой рукой закрывал лицо, скрывая не столько кровоподтеки, сколько свой стыд за то, что с ним произошло…
Через день приехал дядя Коля.
- Ну как же так, Сашок! - с болью и укоризной в голосе сокрушался он. - Ты даже ни разу их не ударил?
- Сказал бы, у меня дядя на зоне был, он приедет, вас разорвет! Сам бы схватил, расцарапал бы ногтями им рожу! Ногти сломал, так зубами вцепился бы в кадык и вырвал бы… Если бы я был рядом! Сашок, милый, время все лечит… Ты забудешь.
- Это вы его так воспитали! – слышал Александр продолжение разговора на кухне, когда дядя Коля обратился к родителям, передразнивая их. – «Сашок, веди себя хорошо. Сашок, не дерись, не хулигань. Хорошо учись в музыкальной школе – это твое будущее. Береги свои музыкальные пальцы». Вот он и вырос, сдачи дать не может!
Потом состоялся суд. «Низкого» отправили на несколько лет в колонию. А «высокому» для этого не хватило нескольких месяцев, и он считался несовершеннолетним. Но вскоре после какой-то драки тоже попал туда.
Александр долго приходил в себя. Хотя раны зажили достаточно быстро. Но внутренне все изменилось. Месяц, два, три - пролетали, как в бреду. Александр не замечал времени. Казалось, оно остановилось. То, что было раньше, уже не было важным. Планов на будущее не было. Было только настоящее. Был стыд, горечь, осознание беспомощности. Через эти чувства он воспринимал окружающую действительность.
И как последний камень в могилу былых надежд – слова родительницы его одноклассницы, сказанные в школе на родительском собрании: «Он даже себя не может защитить, а еще мою дочь на свидание приглашать собирался».
Через несколько лет освободился «низкий». Как оказалось, он жил неподалеку. Однажды Александр встретил его на улице. Узнал. Прошел мимо. И после этого случая старался реже выходить на улицу.
Однажды, вернувшись из магазина, Александр услышал часть телефонного разговора. Мама говорила кому-то: «… да, переживает. Боится выходить на улицу. Только дом и институт. Больше никуда не ходит…». Услышав, что кто-то пришел, она положила трубку.
- Дядя Коля звонил. Передавал тебе привет. Обещал приехать.
А потом через неделю или две кто-то позвонил. Мама взяла трубку.
- Да, это я. Слушаю. Нет, не знаем. Да? Я не знаю, что сказать. В общем, чего он добивался, то и заработал. Спасибо, что позвонили.
- Кто звонил? - спросил Александр.
- Помнишь следователя, который к нам приходил, когда с тобой тот случай произошел? - ответила мама, старательно избегая слова «избили». - Он сейчас позвонил и сообщил, что тот - как его зовут, «низкий»? – вчера разбился. Пьяным шел по переходу через железнодорожные пути и упал прямо на рельсы. Прошел дождь, ступени были скользкими. Ну, вот, чего добивался, то и произошло, - повторила она уже сказанную фразу, и уголки ее губ чуть дрогнули.
«Дядя Коля», - почему-то сразу подумал Александр. Он не рассказал матери, что вчера вечером позвонил дядя Коля. Он сообщил, что был проездом, купил нужные запчасти к машине. Заехать в гости уже не успеет. Александр забыл про этот разговор, но сейчас вспомнил все отчетливо, каждую фразу. Но он никому бы не рассказал про это. Это была его тайна.
С этого момента Александр стал оживать. Как инвалид на костылях, постепенно совершающий прогулки всё дальше и дальше, Александр все больше узнавал свой город, знакомясь с его спальными районами, темными парками, окраинами.
Он научился улаживать неожиданные уличные разногласия и конфликты словами. Просто словами. И в душе гордился этим, считая это победой над собой, над своими эмоциями. Наверное, убедительности словам добавляли небольшой шрам на щеке и перебитый нос, оставшиеся с того случая.
Ему снова захотелось знакомиться с девушками. И он выбирал тех, кто жил на окраине. Или в городе-спутнике, куда ехать сорок минут на автобусе. Ни одна девушка не смогла бы его упрекнуть, что он негалантный кавалер, когда он провожает ее по темным улицам…
Но все это было как запоздалая детская игра, как своего рода тест, тест на выживание. В конце концов, он влюбился в девушку, с которой вместе работал. И она жила всего в двух остановках от него.
* * *
- Проехали Бугры, – пояснил таксист, когда машина покатилась вниз по склону, набирая скорость, чтобы взлететь на новые волны, виднеющиеся впереди, по которым проходила трасса, – Через пятнадцать минут будем в поселке.
Машина выскочила на пригорок, и треск радиоприемника прервался оптимистичным припевом «…неправда, будто бы к концу я силы берегу, - бить человека по лицу я с детства не могу…».
Александр невольно улыбнулся…
* * *
У кладбища машина остановилась.
- Вас подождать? - с надеждой в голосе спросил таксист. - Я бы сейчас в кафе съездил, а допустим через час вас бы забрал…
- Нет, обратно я с автобусом. Спасибо, - сухо ответил Александр.
Александр не был на кладбище пятнадцать лет. Он сразу отыскал захоронения интерната. Среди пожухлой коричневой травы возвышались ряды серых деревянных крестов со стершимися именами, фамилиями, датами. Какие-то кресты стояли с поломанными перекладинами. Какие-то упали. Лишь на редких из них были выцветшие керамические овалы, с одинаковыми, похожими друг на друга лицами. Сотни безымянных крестов, сотни жизней, никому не нужных и до смерти, а теперь уж и вообще забытых всеми.
Александру больно было осознавать, что и он один из тех, кто забыл… Давно не был у дяди Коли. Александр шел, делая широкие шаги, чтобы переступать высокую траву. Памятник должен был быть где-то рядом, но он его не видел. И вдруг, отодвинув ногой куст травы, он разглядел серый прямоугольник. Памятник лежал, уткнувшись в глину. Когда он упал, сколько так пролежал? – не известно. Тут же виднелась небольшая куча растрескавшегося цементного раствора, не удержавшего памятник от падения.
Пришлось заходить в ритуальную компанию, договариваться о переустановке памятника. Снова возвращаться на кладбище, чтобы показать захоронение. Александр чуть не опоздал на последний рейсовый автобус.
До отхода оставалось минут пятнадцать. Он решил пройтись по маленькой улочке, откуда - он помнил еще с прошлого раза - открывается красивый вид. Вниз к реке спускаются частные деревянные дома, окруженные садами, видны цветные прямоугольники огородов.
Александр шел, отбрасывая ногой шуршащие желтые листья, лежащие на тропинке.
- Эй, мужик, - услышал он грубый голос. – Закурить дай! – произнес седой мужчина неопределенного возраста, широкоплечий в помятой куртке и вытянутых в коленях штанах.
Александр оглянулся, ответил, что у него ничего нет, и собирался продолжить путь.
- Брезгуешь? – незнакомец выругался и грубо добавил, – иди сюда, кому сказал!
Александр повернулся к незнакомцу и молча стал изучать его лицо, волосы, руки.
Тот с усилием оттолкнулся от забора и неровной походкой направился к Александру. Подойдя совсем близко, он сходу выкинул руку вперед, намереваясь ударить в лицо.
Каким-то чудом подсознание подсказало Александру чуть пригнуться. Отточенными движениями, как будто всю жизнь учился этому, он подался назад, потом переместил корпус вправо и снизу ударил незнакомца в лицо.
- Ты что? – взревел незнакомец, приправляя рёв ругательствами, перешедшими в нечленораздельную речь…
Александра охватило какое-то радостное возбуждение. Наверное, он в этот миг был похож на ребенка, которому обещали и наконец-то подарили заветную игрушку. Он почувствовал, что уже давно мечтал об этом. Он смотрел на незнакомца невидящими оловянными глазами и бил его. Бил даже не вспоминая про свои «музыкальные» пальцы. Не чувствуя боли и угрызений совести. Бил.
Незнакомец пятился, хотел отбежать, но спотыкнулся в траве и рухнул в желтые листья.
Александр деловито опустился рядом, уперев колено в шуршащую листву. Он бил расчетливо, трезво выбирая, куда ударить, чтобы было больнее – в нос, в подбородок, в висок. Незнакомец что-то нечленораздельно мычал, закрывая окровавленное лицо узловатыми пальцами с расплывшимися голубыми наколками. Потом он безжизненно раскинул руки по земле. Голова с раскрытым искривленным почти беззубым ртом свесилась на бок…
Александр встал, достал носовой платок, тщательно вытер руки, отбросил платок к забору в траву. И поспешил на автостанцию.
Автобус уже собирался отправляться.
Женщина-кондуктор, которой Александр протянул билет, спросила его: «Вы не видели мужчину средних лет? Он тоже собирался ехать».
- Ты про кого? - поинтересовался у нее водитель, услышав разговор.
- Да это интернатский. Понравилось им в поселок ездить. Да что там у них в интернате? Какая жизнь? Тут все-таки люди, веселее…
- Ладно, езжай, - махнула рукой кондуктор. - Если появится, мы его с заводским автобусом отправим.
- Вы гостили или были по делам? – поинтересовался у Александра сосед и добавил: – к нам многие едут. У нас места хорошие. Природа, лес, река. Люди хорошие…
- По делам, - сухо ответил Александр и отвернулся к окну.
* * *
- Зачем ты это сделал? – услышал он внутренний голос. Кому ты хотел доказать? Ведь никого не было. Был только ты, а себя-то ты уже знаешь. Ты мог бы пройти мимо, как всегда это делаешь. Мог бы вернуться на автостанцию. А теперь твое подсознание будет тебе демонстрировать это окровавленное беззубое лицо в самый неподходящий момент – будешь ли ты любоваться природой, слушать музыку, мечтать, любить. Как 25 кадр в рекламе. Он всегда будет тебе напоминать об этом. Он будет сводить тебя с ума.