Текст: Андрей Цунский
В знакомой квартире
Итак, друзья, мы снова в квартире, знакомой вам по моему очерку об Ариосто. В квартире моего толкинутого друга, в доме, спрятавшемся среди пятиэтажек между Текстильщиками и Кузьминками. Сейчас обстановка спокойная. Разумеется, текст этот пишется не у вас на глазах, торжественный новогодний банкет еще впереди, и он состоится только через несколько часов. Мой друг удивил жену, сказав, что приготовит к новогоднему столу традиционное английское блюдо – маринованные яйца. Она настолько удивилась такому хозяйственному порыву, что решила посмотреть, чем это кончится. Старший сын отпросился встречать Новый год к друзьям. Младший тестирует юбилейное издание любимой компьютерной игры.
Он начал рассуждать о том, что хоббиты, как утверждал сам Толкин, это художественный образ подлинных англичан. А поскольку он остается, несмотря на возраст, истинным поклонником Толкина, которого называет не иначе как «профессор», то хочет видеть на столе нечто истинно английское.
- Кстати, - начал он солидно и издалека. - Знаешь ли ты, в чем принципиальная разница между людьми и эльфами?
- Эльфы бессмертные существа, – начал я, но он тут же с энтузиазмом меня перебил:
- Именно! Но не совсем! Их ведь можно убить, например, так что они не совсем бессмертные. Но своей смертью они умереть не могут. Они могут пожертвовать собой! Вот в чем суть гуманистической концепции эльфов в мире по профессору!
Оставим пока моего друга с его философскими изысканиями относительно эльфов. Лучше вспомним, как именно возникли в мировой литературе – и в нашем мире – хоббиты. Ведь говорят, что довольно многих хоббитов выявила даже перепись населения России. И это не говоря об эльфах. Итак…
Проверка письменных работ
Однажды Профессор сидел в своем уютном уголке в старом доме на Нортмур-роуд, 20. Он проверял письменные экзаменационные работы своих студентов. А он и сам говорил, и не раз, что занятие это очень скучное и утомительное. И особенно – летом. Когда хочется уйти из дома и гулять по окрестностям, любоваться небом и дышать запахом трав и листьев. На столе возвышалась стопка исписанных листов. Профессор закончил проверять еще один, вытащил следующий – но он был пуст! Его не нужно было проверять!
Профессор обрадовался, потянулся, с нежностью осмотрел белый лист (ведь известно, что даже лучшая экзаменационная работа – это пересказ преподавательских лекций - но только в переводе Гоблина). И вдруг – сам не зная почему – профессор взял ручку и вывел на этом листе аккуратным почерком: «Жил-был в норе под землей хоббит».
Потом он говорил, что ему хотелось попробовать себя в жанре длинной повести, попытаться удержать читательский интерес на протяжении многих страниц. А самая лучшая форма для длинной истории – это рассказ о путешествии, и о некоем таинственном предмете. Об этом он и стал писать.
Профессор - хоббит
Кстати, Хоббит – не случайное сочетание звуков (у Толкина нет ничего случайного), а holbytla, или hole-builder – строитель нор. А строгого профессора, как вы догадались, звали Джоне Рональд Руэл Толкин. «Признаюсь, я и сам хоббит – во всём, кроме размера. Я люблю сады, деревья и немеханизированные фермы; я курю трубку и предпочитаю простую, добрую пищу (не замороженную!), а французскую кухню не выношу. Я люблю узорчатые жилеты и даже осмеливаюсь носить их – это в наши-то скучные дни! Я очень люблю грибы – прямо с поля, у меня невзыскательный юмор (отчего некоторые критики находят меня порядочным занудой); я поздно ложусь и поздно встаю (когда получается); я редко путешествую…» - так он писал о самом себе.
Откуда взялись Толкины?
Сам профессор писал, что фамилия его – немецкого происхождения, и что род его пошел из Нижней Саксонии, где его предки были городскими ремесленниками. А означает сама по себе toll kühn, что переводится как «отчаянно храбрый». Несколько семей с такой фамилией живут в Гамбурге и Нижней Саксонии до их пор, а человек по имени Толкин Шах – так даже в Бангалоре. Правда, происхождение его фамилии может быть и другим.
Немецкие корни однажды вызовут интерес к профессору с самой неожиданной стороны. Впрочем, его это не впечатлит.
Как стать профессором?
Как он стал профессором? Долгая история. В ней и раннее сиротство, и Африка, и любовь на всю жизнь, и война… Есть фильм, есть масса доступных онлайн биографий. Те, кто хотят – найдут сами. А кто не хочет – тому и не надо.
Стать профессором в Оксфорде, в Пемброк-колледже, а ззатем в Мертон-колледже – это не простая задача для человека. Одному колледжу было без малого шестьсот, второму – семьсот лет. Когда спросили его самого, как ему удалось занять столько почетное и ответственное место, он отмахнулся, дескать, после мировой войны это было несложно: «Сколько людей погибло… Мало из кого можно было выбирать преподавателей». Но именно сейчас - не верьте ему. Это говорит скромность.
Тридцать три
Он родился в Южной Африке, в Булмфонтейне. Отец работал в банке, получил повышение – но связанное с отъездом. Мать как-то повезла детей погостить в Англию – и в это время отец внезапно умер от лихорадки. Началось наполовину сиротское житье. К четырём годам будущий профессор уже умел читать и писать. Вскоре изучил с матерью основы латыни, отлично рисовал. И читал, разумеется. А с 1900 года учился в Школе короля Эдуарда, а там расцвели его филологические наклонности: он изучил валлийский и финский языки, не растерялся бы, попав к древним викингам – их язык он тоже изучил. В конце жизни он знал тридцать три языка. И девятнадцать из них… придумал сам.
Новости на эльфийском
Могу сказать, что в жизни мне крупно повезло. Эльфийскую речь я слышал с детства. На эльфийском даже новости передавали – по радио и по телевизору.
Нет, я родился не в Лориене и не в Ривенделле. Поближе. И язык это был конечно не эльфийский – а финский. В нашем городе был и есть единственный за пределами Финляндии театр, работающий на финском и карельском языках. А основой для эльфийского Толкин выбрал именно финский. Думаю – за его удивительную музыкальность. В детстве мне казалось, что на финском языке – как в опере – только поют. Между прочим – так мне и до сих пор кажется.
Это не только один из самых музыкальных языков. Знаете, что такое mänty, petäjä, honka? Это все сосна. В каждом возрасте у дерева в этом языке свое имя. Наверное, нет на свете более точного и тонкого языка в отношении северной природы.
Вы можете послушать, как на этом языке говорят – и как на нем поют. Причем в нашей стране.
Новые путешествия «Хоббита»
Кому судьба путешествовать – дома не засидится. 21 сентября 1937 года «Хоббит» был издан и выпущен в свет в Англии издательством Allen & Unwin, и тираж составил 1500 экземпляров. А к Рождеству потребовался новый, и число допечатанных книг было две с половиною тысячи. В марте Хоббит оказался в Америке, где было продано пять тысяч экземпляров. Кстати – экземпляр первого английского тиража ушёл с аукциона за 60 тысяч фунтов, а такой же но с автографом Толкина – и вовсе за сто тридцать. Всего «Хоббитов» продано сто миллионов книжек. Это только «Хоббит, или Туда и обратно». Издавалась книга во многих странах. Но особенно ею заинтересовались в одной.
Что роднит Толкина с Чаплином
В Германии «Хоббит» будет переведен только в 1957 году. Хотя интерес к книге, созданной на основе нескольких эпосов северных народов, просто не мог не пробудиться в государстве, где у власти находились большие любители этих эпических сказаний. Правда, токовали они их очень уж своеобразно.
Они были готовы перевести, издать – и заплатить автору – но нужно было соблюсти одну незначительную формальность. Однако, сделать этого не удалось. Толкин отказался, причем вот в какой форме – приведем его ответ полностью, он того стоит.
«Я сожалею, но мне не ясно, что вы подразумеваете под словом «arisch». Я не арийского происхождения: это индо-иранская ветвь; насколько мне известно, никто из моих предков не говорил на хиндустани, персидском, цыганском или подобных диалектах. Но если я правильно понял, что вас интересует, не еврейского ли я происхождения — я могу лишь ответить, что к сожалению, видимо, у меня нет предков родом из этого талантливого народа.
Мой пра-пра-прадед прибыл в Англию из Германии в XVIII веке: поэтому основная линия моей наследственности — чисто английская, и я — английский подданный — чего должно быть достаточно. Тем не менее, я привык носить свою немецкую фамилию с гордостью, что я продолжал делать и во время последней досадной войны, во время которой я воевал в английских войсках. Однако я не могу не отметить, что если подобные неуместные и несущественные запросы станут правилом в литературе — то недалеко то время, когда немецкая фамилия перестанет быть причиной испытывать гордость.
Несомненно, ваш запрос был сделан ради соблюдения законов вашей страны, но негоже применять их к подданным других стран, даже если бы это играло роль (а оно не играет) в заслугах моей работы или в ее пригодности к публикации, в чем вы видимо уже удовлетворились без всякого отношения к моему «Abstammung» [происхождению].»
Когда Чаплина спросили «Вы против Гитлера, потому что вы еврей?», он ответил: «Увы – не имею чести им быть».
У обоих этих гениев поучиться чувству собственного достоинства – и умению поддержать попранное достоинство других.
Доска почета критиков
Как же это важно – воздать по заслугам провидцам, истинным ценителям, выдающимся знатокам и авторитетным специалистам. И особенно критикам. Критики - предмет давней и неугасающей писательской любви. И сегодня, пользуясь случаем, мы поместим здесь маленькую, портативную «дощечку почета критиков и рецензентов». Итак:
О «Властелине колец»:
«Это не та книга, которую большинство взрослых читателей хотя бы раз прочтут до конца» - Приложение к Times от 25 ноября 1955 г.
«Некоторые люди — особенно, почему-то, в Британии — сохранили неизменный вкус к подростковому чтиву» - Эдмунд Уилсон, журнал Nation.
«Труды Толкина преданы милосердному забвению» - Филип Тойнби, The Observer.
«С тех пор, как я в 1964 г. студенткой приехала в Кембридж и встретила толпу вполне взрослых женщин в платьях с рукавами-фонариками и прижимающих плюшевых мишек к груди, восторженно щебечущих о деяниях хоббитов, меня мучили страшные сны о том, что Толкин окажется самым влиятельным писателем двадцатого столетия. Кошмар стал явью». - Жермен Грир, the Waterstone magazine
«напыщенно, затянуто, тенденциозно и морализаторски до невозможности». «Вопрос о том, будет ли [Толкин] писателем, востребованным в будущем столетии, вызывает у меня некоторые сомнения». Гарольд Блум, профессор филологии.
Критик! Будь осторожен. Особенно, когда говоришь то, что думаешь!
Снова в знакомой квартире
- Ну вот ты, писатель, скажи мне – почему эльфы вдруг стали рисковать своим бессмертием, вечной молодостью, красотой ради каких-то там людей? Ради смертных? Зачем им это понадобилось? Откуда такое самопожертвование? Почему они шли на это? – разоряется мой друг и поклонник Профессора, и в это время входит его жена. Она слышит его разглагольствования и немедленно вносит свою реплику в поток его мысли:
- Почему шли на это? По глупости!
- Ты на каком основании это утверждаешь? Вот где в тексте хоть одно указание на то, что эльфы…
- Не знаю, как там в тексте у Толкина, но точно знаю на собственном примере. Мои молодость и красота погибли в тот день, когда я сдуру согласилась выйти за тебя замуж. Заметить не успела, куда они подевались.
- Ну уж ты скажешь… Кроме того – и я ведь не помолодел…
- Ты так хочешь меня утешить?
- Ну, хоть как-то.
- Мелкий все в компьютере, довакинов своих гоняет?
- Сейчас я ему скажу, что время вышло…
- Да оставь ты его. Праздник все-таки. Да, там у тебя что-то варится…
- А, маринад! Ой, я же не посолил…
Друг убегает на кухню. Возвращается он оттуда очень довольный и хитрый – в руках у него бутылка коньяку, блюдце с нарезанным лимоном и пара рюмок. Он быстро наливает, мы пригубливаем, и он хватает с блюдца лимонный кружок. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть его страдальческую рожу – с ним так всегда, он ненавидит лимоны, но его научили заедать коньяк именно лимонами.
Задействовав по очереди все мускулы лица для избавления от лимонных= мучений, он начинает сентенцию о преимуществах британской кухни, но его прерывает… Это даже не смех. Это победный, громоподобный хохот эльфийки с мечом над поверженным орком. А вот и она – с огромным кухонным ножом вместо меча. Нож она кладет в тарелку на столе, падает на диван и сквозь хохот, по слогам сообщает нам:
- Ну -вот ска – ахх-хаха!- жите мне эльфы, гномы и прочие Гэндальфы! Какой болван сначала заливает в свекольный отвар уксус, а потом сыплет туда из банки столовой ложкой соду вместо соли, и даже не смотрит, что там у него на плите происходит, а бежит с бутылкой и лимонами бухать и травить свои байки!
Раздосадованный друг нервно сообщает, что вот когда он переделает маринад, еще все пальчики оближут сегодня.
Тут я некстати сообщаю, что вареные яйца следует держать в маринаде как минимум дня три, но лучше - неделю.
Эльфийский хохот плавно переходит в стон, хозяйка выплескивает сквозь смех всю усталость предпраздничной недели. Друг растерянно изучает рецепт и убеждается… Нет, лучше на него не смотреть!
Elen sila lumen omentielve!
Кто знает- молодец! А что же делать тому, кто не знает? А и правда, вот как тут быть?
С Новым годом!
А всерьез о Толкине поговорим в другой раз. Когда все будут к этому морально и физически готовы! Повод – найдется.