Текст: ГодЛитературы.РФ
Антон Меснянко — журналист, выпускник филфака МГУ и, можно сказать, сертифицированный гид по Крыму: проводит авторские экскурсии, пишет книги, путеводители и так далее. Так что когда Меснянко в самом начале своей новой книги заявляет: "Почти у каждого русского писателя и поэта была своя история отношений с Крымом", — нет ни единого повода ему не поверить. Тем более что доказательную базу автор собрал обширную: в издание уместились Крымские истории о 35 отечественных авторах, организованные в формате небольших увлекательных рассказов.
Отдельного упоминания заслуживает серия портретов «Русские писатели и поэты в Крыму», иллюстрирующая книгу. Выполнена она в технике линогравюры петербургским художником Павлом Пичугиным .
Антон Меснянко. Отдыхай, как Пушкин. Невероятные приключения русских писателей в Крыму / иллюстрации Павла Пичугина. — Севастополь : Альбатрос, 2022. — 364 с.
Леонид Андреев
1871–1919
В 1902 году приехал в Крым в свадебное путешествие с первой женой. Жил у Горького, познакомился с Чеховым. Лето 1904 года провёл на даче в Никите. В 1908 году женился второй раз — в Ялте. Спустя год побывал на Южном берегу Крыма вместе с семьёй.
Леонид Андреев вошёл в большую литературу на рубеже веков. Как и всякому начинающему автору, ему было жизненно необходимо вращаться в писательских кругах. В ту пору зимой центром литературной жизни был Петербург, летом — Крым. Логично, что сыгравший свадьбу писатель решил совместить приятное с полезным и провести медовый месяц на Крымском полуострове. Эта поездка, состоявшаяся летом 1902 года, оказалась очень удачной: Андреева представили Чехову, который похвалил и приободрил молодого писателя.
Спустя два года Андреева, отдыхавшего в окрестностях Ялты, пригласили выступить на литературном вечере в Севастополе. Он сел на пароход и поплыл. Если бы Леонид Николаевич был моряком, он бы, конечно, «пошёл», но так как он был обычным литератором, то ему было позволительно на пароходе «плыть».
Выступление прошло успешно. Имя Андреева в тот год было на слуху, его рассказы и повести читались взахлёб, а потому столичную знаменитость ждал тёплый приём. На обратном пути в Ялту стоявшего на палубе писателя долго разглядывала какая-то дама. Наконец она решилась подойти и заговорить.
Попутчица осыпала Леонида Николаевича комплиментами, заявила, что она его давняя поклонница и что для неё большая честь познакомиться с таким выдающимся человеком. Андреева обескуражил такой напор, хотя ему было приятно, что его узнали: наверняка дама присутствовала на триумфальном вечере в Севастополе и теперь решила выразить автору своё восхищение.
Когда поток восторгов иссяк, женщина спросила Андреева, давно ли он из Новороссийска. Писателя этот вопрос немало удивил: он никогда не бывал в этом городе. Тут поклонница начала что-то подозревать.
— Так вы разве не дирижёр цыганского хора?
— Нет. Я писатель. Леонид Андреев.
— Ах, писа-атель…
Судя по выражению лица дамы, большего разочарования она в жизни не испытывала.
«На всём полуострове, где я ни бывал, основной запаховый тон — горьковато-душистый запах можжевельника, которым здесь топят печи. Потом — солёный, глубокий, влажный, широкий запах моря, а за ним тьма-тьмущая приватных запахов, как-то: сосны, пыли, всевозможных цветов. Иногда носу моему кажется, что здесь и камни пахнут».
Письмо Л. Н. Андреева — В. В. Вересаеву
Безмятежный крымский отдых в том же году то и дело нарушали отголоски Русско-японской войны, бушевавшей на другом конце империи. С фронта приходили тревожные новости. Газеты предрекали нашей армии скорое поражение. Мысли литераторов, проводивших лето в Крыму, были заняты исключительно войной.
Леонид Николаевич был человеком нервным и легко возбудимым. Вести о десятках тысяч загубленных жизней буквально сводили его с ума. Чего стоило одно только сообщение о сокрушительном поражении русских войск в сражении при Ляояне.
А тут ещё прямо на глазах у писателя случился трагический инцидент. Двое турок, работавших на андреевской даче (писатель жил в посёлке Никита, рядом с ботаническим садом), случайно устроили взрыв: высеченная инструментом искра угодила в резервуар с горючим. Один из рабочих получил смертельное ранение. Когда его проносили мимо, Андрееву прочно врезалось в память обезображенное лицо с застывшей кровавой улыбкой.
Череда роковых событий не прекращалась. Из немецкого Баденвайлера пришло известие о смерти Чехова. Некий знакомый Леонида Николаевича, впервые приехавший в Крым из Сибири, тронулся умом. Как объяснили врачи — от перемены климата. В доме писателя Сергея Петрова-Скитальца, отдыхавшего по соседству, от солнечного удара скончалась прислуга, молодая девушка. На мнительного Андреева, всю жизнь боявшегося внезапной смерти, всё это произвело крайне тягостное впечатление.
Писатель раньше срока вернулся в Москву в состоянии сильнейшего нервного истощения. Результатом пережитых потрясений стал написанный той же осенью рассказ «Красный смех» — леденящее душу произведение об ужасах войны. Следуя традиции, заложенной Львом Толстым, Андреев пришёл к однозначному выводу: война противоречит здравому смыслу. Люди, ослеплённые немотивированной яростью, скатываются в пучину безумия и уничтожают целый мир.
«Теперь я понял, что было во всех этих изуродованных, разорванных, странных телах. Это был красный смех. Он в небе, он в солнце, и скоро он разольётся по всей земле, этот красный смех!» — писал Андреев, оплакивая несчастного турецкого рабочего, Чехова, молодую служанку, русских и японских солдат и миллионы жертв всех будущих войн.
- Делай, как Андреев
■ Сыграй свадьбу в Крыму.
■ Убедись, что ты не цыганский барон.
■ Побывай в Никитском ботаническом саду.
Не повторяй его ошибок
■ Не принимай всё близко к сердцу
Андрей Вознесенский
1933–2010
Как и многие представители его поколения, «прописался» в Крыму в начале 1960-х. Приезжал на полуостров чуть ли не каждое лето, а то и по несколько раз в год. Писал стихи, путешествовал, проводил время с друзьями. Особенно любил Ялту с окрестностями и Коктебель.
С конца 1950-х годов новое поколение писателей, поэтов, музыкантов и актёров стало открывать для себя Крым. Ежегодные поездки на полуостров стали для них обязательным пунктом программы. Нетрудно догадаться почему. Ну, во-первых, потому что горы, море, солнце, вино и шашлык. Во-вторых — потому что для творческих людей Крым был оазисом относительной свободы.
Разумеется, Комитет госбезопасности был и здесь. Но на юге о его навязчивом присутствии как-то легко забывалось. Возможность хотя бы на пару недель вырваться из привычных декораций и перенестись в некое подобие Греции или Италии окрыляла и опьяняла. Именно поэтому в Крым так тянуло. Именно поэтому в поэтах и писателях возникала крымозависимость.
Одним из попавших в таврические сети был Андрей Вознесенский. Его первый поэтический сборник вышел в 1958 году, а уже через несколько лет его знала и цитировала наизусть вся страна.
Весной 1963 года Вознесенскому предложили провести вечер поэзии в Большом зале Московской консерватории. Для молодого автора это была неслыханная честь. Билеты были раскуплены в один миг, поэта ждал оглушительный успех. Находясь на седьмом небе от счастья, Вознесенский за несколько дней до выступления рванул в Крым — душа запросила.
Полуостров принял поэта в ласковые объятия: Ялта, Массандра, Никита — эти места пробуждали в Андрее Андреевиче приятные воспоминания. Он наслаждался весенним Крымом, а тем временем его жене, Зое Богуславской, постоянно названивали из консерватории и спрашивали, когда же поэт явится на репетиции. Приходилось успокаивать администраторов и обещать, что Вознесенский прибудет в срок.
За два дня до выступления Богуславская получила от мужа телеграмму: «Милая, приехать не смогу. Цветёт миндаль». Нежный цвет распустившихся деревьев в тот момент для Вознесенского был важнее всего на свете. Назревал скандал: на концерт молодого поэта собирались прийти пианисты Святослав Рихтер и Генрих Нейгауз и другие представители музыкальной элиты, а у того в голове был один миндаль.
Ситуацию спасла Зоя Борисовна. Она позвонила мужу и произнесла единственную фразу: «Если ты не прилетишь, забудь моё имя». Он тут же всё бросил и прилетел. Концерт был спасён. А любоваться цветущим миндалём Вознесенский и Богуславская впоследствии ездили ещё не раз.
В 1986 году Вознесенский первым в Советском Союзе нарушил заговор молчания вокруг проблемы чёрных археологов. В Крыму ему показали одно из мест, где в годы войны нацисты расстреливали евреев, крымчаков и цыган. Оно находится у десятого километра автомобильной трассы Симферополь — Феодосия. В декабре 1941 года за несколько дней здесь были убиты и погребены от двенадцати до семнадцати тысяч человек. – 340 –
Андрея Андреевича поразило это чудовищное преступление, но ещё большим потрясением для него стали обнаруженные на месте расстрела свежевырытые колодцы. Вокруг валялись кости, осколки черепов, искорёженная обувь, клочки одежды. Какие-то недочеловеки разорили могильник в поисках золотых коронок и драгоценностей. Годом ранее одну группу таких копателей отдали под суд, но новых вандалов это не отпугнуло. Прежде всего потому, что в советских газетах и журналах об этом уголовном процессе не было сказано ни слова.
Жаловаться властям было бессмысленно. Очевидно, что крымская милиция и местный сельсовет знали о том, что происходит у них под самым носом, но ничего не предпринимали. О вандалах нельзя было говорить вслух, поэтому о том, чтобы поднять эту проблему в печати, не могло быть и речи.
Крымский поэт и правозащитник Александр Ткаченко, которому в руки попали материалы уголовного дела о копателях, захотел их опубликовать, но бдительные органы пригрозили ему жестокой расправой. Перестройка перестройкой, но некоторые темы оставались под строгим запретом даже в эпоху гласности.
Вознесенский понял, что докричаться до сограждан он может единственным доступным ему способом — при помощи поэзии. Он написал поэму «Ров», которая наотмашь бьёт не только по вандалам, но и по всеобщему безразличию, по тем самым равнодушным обывателям, с чьего молчаливого согласия совершается всё зло на земле.
Авторитет и популярность Андрея Андреевича позволили продавить публикацию поэмы на страницах «Юности». Только после того, как о чёрных археологах узнала вся страна — литературные журналы в ту пору издавались миллионными тиражами, — власти засуетились. Симферопольский расстрельный ров отметили бетонными столбиками, а рядом на месте скособоченного обелиска был открыт массивный монумент в память о жертвах нацизма.
Правда, надлежащей охраны мемориал так и не получил. На месте массовых расстрелов в наши дни по-прежнему находят новые раскопы. Души тех, кто лежит во рву, не могут найти покоя до сих пор.
Что Вознесенский написал о Крыме
■ Поэма «Ров» (1986).
■ Стихотворения «Баллада 41-го года» (1960), «Ялтинская криминалистическая лаборатория» (1968), «Скрымтымным» (1970), «Табуны одичания» (1976), «Ко мне юнец в мои метели…» (1999), «У моря».
Делай, как Вознесенский
■ Расскажи людям страшную правду о неприглядных страницах отечественной истории.
Не повторяй его ошибок
■ Помни о взятых на себя обязательствах — цветущий миндаль никуда не денется!