Текст: Александр Беляев
Ленни Кравиц "Пусть правит любовь. Автобиография"
- Пер. с англ. Веры Наумовой
- М: Эксмо, Бомбора, 2022 – 256 c.
Про личную жизнь Ленни Кравица в целом всем всё известно. Мама-актриса, папа-продюсер, дочь-актриса, жёны, романы… Он никогда особо не прятался, но и не сказать, чтоб был жертвой охоты папарацци. Яркий тип, но не скандальный.
Тема автобиографии – жизнь Ленни Кравица до громкой славы. Его воспитание, учёба, поиск себя в музыке, отношения с родителями (это прям важный лейтмотив, мы к нему ещё вернёмся). Недавно, кстати, в «Бомборе» вышла книга другой рок-звезды, и похожей тематики: «Моя безумная история: автобиография бас-гитариста RHCP». Но откровения Майкла Бэлзари, более известного как «Блоха» (Фли) о его детстве мне лично было читать не интересно – это такой роман воспитания простого парня. Ну детство и детство, нормальное детство белого мальчика в богатых странах, Австралия-Америка, и чего? Ну окей, давайте позавидуем. С Ленни Кравицем совсем другая история!
Эту заметку, да и книгу, можно было б назвать genius loci – гений места. И времени. Леонард Алберт Кравиц родился в Нью-Йорке 26 мая 1964 года – как раз где надо и когда надо. Поэтому даже рассказ о его детстве, воспитании, религиозных поисках – увлекателен сам по себе, даже без учёта того, что для нас автор хитов “I Belong to You”, “Fly Away”, “Believe” и собственно, “Let Love Rule”, давшей название книге – крутая звезда и вообще живой классик.
Межрасовая семья в середине шестидесятых еще само по себе большая редкость. При том, что мама Рокси Рокер – чернокожая, из семьи выходцев с Багам, но с образованием. Папа Сай (Сеймур) Кравиц – белый, более определенно – еврей с украинскими корнями, но всё равно Caucasian, как за океаном это называется. И такая пара на то время – исключение из исключений. В то время скорее наоборот, крутой творческий «нигга» женится на белой, но и таких кейсов наперечёт.
Да, фактура очень богатая, прям исключительно. Кравиц-младший рассказывает, что ключевое свидание его будущих родителей проходило в клубе, где в тот вечер играл Джон Колтрейн. А в школе Ленни дружил с мальчиком по имени Финеас. «Мой приятель по хору, Финеас Ньюборн III, обладал развитым музыкальным чутьем. Его отец, в честь которого и назвали моего приятеля, был блестящим бибоп-пианистом, дядя Кэлвин был великим блюзовым гитаристом, а его крестный отец, Рэй Браун, был лучшим джазовым басистом в мире». И ещё Браун был мужем величайшей джаз-певицы Эллы Фицджеральд… Короче, грибница музыкальная. Или вот: «Писательница Тони Моррисон была еще одной маминой близкой подругой». Да-да, та самая: лауреат(ка) Пулитцеровской и Нобелевской премий по литературе.
А вот ещё один приятель, подельник по музыкальным экспериментам – сын основателя лейбла Motown Барри Горди; юноши музицировали в роскошном особняке семьи Горди. Это я к тому, что вот он уже в такой среде зачат, вырос и воспитан. Плюс ещё хип-хоп-культура Нью-Йорка и тусовки скейтеров Лос-Анджелеса. В нужных местах в нужное время. Фантастика.
Фантастика – и впечатляющее литературное качество мемуаров. «Я не могу дышать. Деревянный гроб, в котором я оказался, опускается все глубже и глубже в холодную темную землю». Ничего себе, автобиография рок-певца – если такое ударное начало, то что же дальше? Абзац, впрочем, продолжается объяснением, что это сон. «Что за странный сон у пятилетнего ребенка?», задаёт риторический вопрос Ленни Кравиц. И сам же на него отвечает: этими символами со мною разговаривал Бог, и так я понял, что после смерти есть жизнь.
Поиски бога – от синагоги до молельного дома Адвентистов Седьмого дня. Поиски своего музыкального стиля: научился играть на всех ансамблевых инструментах (дебютный альбом записывал в одно лицо практически, да и на поздних пластинках «экономил» на сессионщиках). Играл в разных группах, от фанка и рока до синти-попа; а с другой стороны – «Я <три года пел> в престижном Калифорнийском хоре мальчиков и немного задрал нос. Я пел на записях под руководством Зубина Меты и выступал на сцене Метрополитен-оперы». Среда способствует? А то! Прямо и косвенно: «Средняя школа Беверли была полна талантов. У одного кудрявого чувака была аура рок-звезды. Он до безобразия хорошо играл на гитаре. Тогда мы не особо сблизились. Лишь много лет спустя я подружился <с гитаристом группы Guns N’Roses> Слэшем». А мы помним, конечно, как как-то по телеку показывали концерт «ганзов», где спецгостем был Ленни Кравиц, и что со Слэшем они выглядели как братья.
Когда Ленни Кравиц окончательно прославился на весь мир в начале 90-х, многие увидели в нём некое связующее звено между самыми крутыми стилями популярной музыки второй половины XX века. Он, как говорится, что-то с чем-то, точнее, с кем-то: Джими Хендрикс с поп-песнями, Боб Марли с психоделическим роком, фанк с рэгги, или, как про него начальница из Warner сказала, некто между Принцем и Джоном Ленноном.
Только вот идентичность свою национальную не искал: «<Я> одновременно черный и белый, иудей и христианин, манхэттенец и бруклинец».
Почти комическое игнорирование своей «неформатности». «<Увидел> фотографию, на которой <известный афроамериканец> щеголяет с шарообразной прической — настолько гигантской, что она практически закрывала ему глаза. Вот тогда-то я и решил, что должен <перещеголять его>». Имидж – ничто? В данном случае – очень многое, и с неожиданными последствиями. Потому что «<х>отя я был еще ребенком, я был черным и гордился этим. В то же время я был мультикультурным ребенком и, как и мои еврейские кузены, хотел праздновать бар-мицву. Мама с папой не возражали. Вот тогда-то я и узнал, что ермолки не для афроамериканцев. Я никак не мог закрепить эту штуку у себя на голове! Кроме того, будучи единственным чернокожим ребенком в еврейской школе, я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Раввины и другие дети ничего не говорили, да им и не нужно было. Их взгляды говорили сами за себя. Я почти слышал их мысли: “Что этот парень здесь делает?” Долго я там не продержался, и моя бар-мицва так и не состоялась». Напоминает старый анекдот про чернокожего в нью-йоркском метро, который читает газету на идише, и входящий в вагон старый еврей не может сдержать восклицание: «Молодой человек! Вам-таки мало, что ви негр?» Впрочем, с точки зрения буквы иудейского закона, национальность действительно определяется не по отцу, а по маме, которая у Ленни – чернокожая…
Но самая главная линия – не звёздные или просто мажорные приятели, а отношения с родителями. Про Сая Кравица ни одного плохого слова, хотя воспитатель он был тот ещё. Строг, но справедлив, как в таких случаях принято говорить. Ну вот пока Ленни считал, что все полувоенные «заправь кровать / вымой посуду / друзей без нас в дом не приводить» логичны, естественны и на погоду в доме сугубо положительно влияющие.
В сторону: в автобиографиях многие рок-музыканты еврейского происхождения, выросшие в Нью-Йорке, описывают какой-то нереально жёсткий ригористичный характер своих отцов, какую-то зряшную грубость и упёртость этих мужчин, словно, сбежав от фашистов, люди эти принесли в сердце осколки тоталитаризма; прочитайте, например, воспоминания Пола Стенли из KISS или Джоуи Крамера из Aerosmith.
Как только почувствовал несправедливость, лет в 17 – свалил из дому. Жил то по друзьям, то по подругам, то в машине, а для заработка жарил хот-доги в кафешке. До славы оставалось совсем немного. И да, фактически Ленни развёл родителей: узнав об изменах Сая, доложил маме. Нигде не сказано, что вообще-то, как музыкальный продюсер Сай Кравитц был, в сущности, неудачником: на пару более-менее успешных проектов приходился десяток провалов, и годами семью фактически содержала мама, Рокси Рокер, блиставшая в топовом телесериале. Растиражированный журналистами факт, что-де первый альбом Ленни Кравиц записывал за свой счёт, спустив на него все деньги, что родители отложили ему на колледж – он в общем тут подтверждается, но только дело в том, что за вполне вменяемыми экзерсисами сына родители, сами профессионалы шоу-бизнеса, наблюдали к тому моменту уже лет десять, и понимали, на что пойдут деньги.
Любил он мать. Очень ей благодарен. За любовь, воспитание, за правильные жизненные установки. Не маменькин сынок, нет. Мужчина с рыцарским отношением. Один раз в жизни оскорбил маму – по глупости. Пригласил Рокси в ресторан, чтоб сообщить о своей женитьбе. Типа расписались мы, мам, в Вегасе, познакомься, это Лиса Боннет, актриса «Шоу Косби»... Миссис Рокер встала из-за столика, бросила салфетку, и молча ушла. Конечно, потом они примирились. Брак с Боннет, кстати, продлился примерно шесть лет. Ленни присутствовал на родах их дочери, будущей кино- и светской дивы Зои Кравиц, и самолично перерезал ей пуповину. Рокси Рокер умерла в 1995 году от рака молочной железы.
В конце книги автор выражает благодарность соавторам журналистам и редакторам, но не думаю, что они помогли ему глубоко переработать текст, и уж точно это не ghost writing – литературные негры, как у нас говорят. Хотя в выходные данные вынесено участие писателя Дэвида Ритца. Тут всё идёт от рассуждений конкретного человека, его опыта и мыслей. Иногда в лапидарной афористичной форме, иногда – со скупыми точными описаниями атмосферы, окружающей среды, внешности персонажей. Перевод в общем гладкий, ровный и не раздражающий, хотя встречаются нелитературные фразы типа он «излучал энергетику» (энергетика – это ДнепроГЭС и Чернобыльская АЭС, а тут – энергия просто). Или «<М>не нравились хитросплетения схожих гармоний» – может, обертонов? Если предположить, что в оригинале “harmonics” Или там все-таки harmonies? Но это, в конце концов, не важно – с мыслями, чувствами, устремлениями героя всё понятно. Мысли светлые. А это главное. Let Love Rule.