Текст: Павел Басинский/РГ
Когда пятьдесят пять лет назад, в 1967 году, в журнале "Север", выходившем в Петрозаводске, появилась повесть Белова "Привычное дело", а затем вышли "Плотницкие рассказы" и "Лад", вокруг имени писателя возник своего рода культ в среде городской интеллигенции. Мне кажется, именно Белов немало способствовал тому, что жители больших городов, кандидаты и доктора наук, писатели и художники бросились покупать в деревнях пустые, брошенные сельчанами дома, создавая целые колонии городских мигрантов в русской глубинке. И у меня когда-то был такой дом в деревне, и я помню странное чувство, когда дом воспринимается как старое, но живое существо, в которое ты, пришелец, пытаешься вдохнуть новую жизнь. Сегодня эта традиция почти сошла на нет, уступила место моде на загородные дома "со всеми удобствами".
Чем же подкупил души горожан "деревенщик" Василий Белов? Мне кажется, даже в куда большей степени, чем Валентин Распутин с его грозной повестью "Прощание с Матёрой" или Виктор Астафьев с его надрывным "Последним поклоном". Почему именно его "Привычное дело", "как первую любовь, России сердце не забудет", выражаясь словами Тютчева о Пушкине? Почему, пытаясь представить "душу" русской деревни, я и сегодня вспоминаю начало "Привычного дела", где подвыпивший колхозник Иван Африканович разговаривает со своим конем:
- Парме-ен? Это где у меня Парменко-то? А вот он, Парменко. Замерз? Замерз, парень, замерз... Дурачок ты, Парменко... Молчит у меня Парменко. Вот, ну-ко мы домой поедем. Хошь домой-то?
Почему именно от этих слов начинает щипать в глазах, и вся повесть читается сквозь слезу?
Традиционно с конями говорили воины. Вещие Олеги. Рыцари. Казаки. Для них конь был составной частью их самих. В "Привычном деле" совсем нет героизма. Это исповедь деревенской души, которая только так и может высказаться вслух. Потому что перед людьми - неловко, стыдно, не принято. А перед лошадью - можно. Никто не услышит. В этом разговоре с лошадью - весь потрясающий такт деревенского человека, который мы, городские, часто не чувствуем, не понимаем, хотя его чувствовали, "слышали" своим абсолютным художественным слухом великие русские писатели - Пушкин, Некрасов, Тургенев, Лев Толстой. Именно они подготовили явление советской "деревенской прозы" 60-70-х годов ХХ века, а не "колхозный очерк".
От "Записок охотника" Ивана Тургенева и "Хозяина и работника" Льва Толстого до "Привычного дела" Василия Белова, "Царь-рыбы" Виктора Астафьева или "Последнего срока" Валентина Распутина короткое расстояние. Это одна великая традиция, одна литература. И можно поражаться тому, что ни революция, ни коллективизация, ни еще одно насилие над деревней в хрущевско-брежневские времена, когда укрупняли колхозы и совхозы, по сути, сметая старинные деревни и села с лица России, - не смогли с этой традицией ничего сделать.
Василий Белов начинал с комсомольских стихов, в которых звал всех "вперед". Потом это покаянно отзовется его горьким, хотя и не лучшим романом "Всё впереди". И его герой Константин Зорин в "Плотницких рассказах", уходя из деревни, говорит: "Я всей душой возненавидел все это. Поклялся не возвращаться сюда". Но вернулся. Как вернулся в деревню Василий Белов. Как через него и других "деревенщиков" пытались вернуться в деревню и многие из нас, городских, но с еще не оборванными деревенскими корнями, покупая остывшие дома, чтобы вдохнуть в них "дачное" тепло.
Когда в романе "Всё впереди" он беспощадно высмеивал столичных жителей (они, они во всем виноваты!), мне не смешно и даже порой неловко. Но когда в "Ладе" он создавал какой-то космический миф русской избы, в это верилось безоговорочно. "Бухтины вологодские..." и забавны, и смешны, потому что в них ничего не объясняется, в них "поется". Как и в "Плотницких рассказах".
Но Белов не идеализировал деревенского человека. Иван Африканович бросает жену, уходит из деревни в поисках лучшей доли, а жена его, надорванная бесконечными родами и неженской работой, умирает. И тогда на ее могиле происходит новый безответный разговор-исповедь: "Ты уж, Катерина, не обижайся... Не бывал, не проведал тебя, всё то это, то другое. Вот рябинки тебе принес. Ты, бывало, любила осенями рябину-то рвать... Я ведь дурак был, худо я тебя берег, знаешь сама... Вот один теперь... Худо мне без тебя, вздоху нет, Катя. Уж так худо, думал за тобой следом... Ты, Катя, где есть-то?.. Катя, голубушка..."
За эти строки мы всегда будем благодарны Василию Белову - писателю светлого дара, а вернее сказать - лада. Мы много грешны против своей деревни. Разглядывая современные областные карты, не перестаешь изумляться, какое огромное количество названий сел и деревень на них все еще сохранилось. Но кто в них живет? "Иван Африканович, ты где есть-то?.."
В субботу в Вологде объявили результаты Всероссийского литературного конкурса современной прозы имени Василия Белова. Победителем стал писатель, обозреватель "Российской газеты" Максим Васюнов. Его повесть "Кутига" была высоко отмечена членами жюри.