Текст: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
С 16 лет он жил самостоятельно. Учился, подолгу бывал в Петербурге, где жили родственники Шан-Гиреев. Учился в Киевской духовной академии – причем, скорее всего, одновременно с Ломоносовым. Впрочем, в биографии Сковороды все неоднозначно и противоречиво, и в списках питомцев академии он не значился. Он славился как музыкант. При Елизавете Петровне пел в придворной капелле, жил при дворе, в Петербурге и Москве. Он сблизился с другим малороссом – фаворитом Елизаветы Алексеем Разумовским. Словом, жизнь широко кружила философа. Наверное, без такого разнообразного опыта он не нашел бы себя.
Он хотел странствовать
Но богатая и веселая жизнь придворного певчего его не притягивала. Сковорода хотел странствовать. Вместе с капеллой он сопровождал императрицу в путешествии в Киев, да так и остался на берегах Днепра. Выскользнул из придворной жизни с ее искушениями. Хотя приятный голос и вокальное мастерство сохранил до старости. В Киеве он написал «Руководство о поэзии» для учебных заведений. Видимо, это первое произведение Сковороды. Это сочинение вызвало гнев церковных властей. Примерно с тех пор Сковорода и стал свободным художником. То есть бродячим философом, который познает не только высшие миры, но и земную людскую жизнь. Изрекал поговорки и парадоксы, которые очень нравились людям. К нему относились как к подвижнику, хотя Сковорода скорее был бунтарем, хотя и добродушным. Но верили в народе именно таким людям. Впрочем, круг его общения составляли не только крестьяне и сельские дьячки, но и учителя, университетские профессора, именитые купцы. Это была настоящая слава. И Сковорода всегда умел ускользать от тех, кто пытался его приручить. Не стал монахом, когда перед ним рисовали почти архиерейское будущее, не остался ни в одном европейском университете, по которым тоже вволю постранствовал – как и ни в одной богатой усадьбе на родине.
Его стихи – это скорее напевы, которые помогают шагать, странствовать неустанно. Часто это – протест, отторжение всего низменного, что нас окружает:
- Всякому городу нрав и права;
- Всяка имеет свой ум голова;
- Всякому сердцу своя есть любовь,
- Всякому горлу свой есть вкус каков,
- А мне одна только в свете дума,
- А мне одно только нейдет с ума.
- Петр для чинов углы панские трет,
- Федька купец при аршине все лжет.
- Тот строит дом свой на новый манер,
- Тот все в процентах, пожалуй, поверь!
Такие песни он пел в самых разных аудиториях, как правило – под открытым небом. Эта оказалась самой любимой в народе.
Любовь к мудрости
Он напоминает античных философов и восточных странствующих мудрецов. Да Сковорода и был странником. 25 лет он бродил по дорогам Украины с котомкой за плечами, посохом, да еще с флейтой, бандурой и скрипкой, без которых – какие же песни. При этом для многих он становился учителем жизни. «Жители слобод и хуторов, где он оставался, любили его, как родного. Он отдавал им то, что имел: не золото и серебро, а добрые советы, увещевания, наставления, дружеские попреки за несогласия, неправду, нетрезвость, недобросовестность», - писал один из первых биографов философа Фёдор Лубяновский.
А например, Алексей Лосев признавался: «Учение Сковороды о мире сильно напоминает мне учение Платона об идеях. Недаром Сковорода преклоняется перед античной философией и Платоном в частности. Как у Платона «идеи» есть ничто иное, как мысли Божества, воплощающиеся здесь на земле и создающие этим видимый мир, так и у Сковороды над материей носится «Вышний Дух», который создает ее и действует в ней».
В одном из трактатов он писал: «Весь мир состоит из двоих натур: одна видимая, другая невидимая. Видимая называется тварь, а невидимая — Бог. Сия невидимая натура, или Бог, всю тварь проницает и содержит, везде и всегда был, есть и будет».
Он проповедовал мир и любовь. Такие философы рождаются, столкнувшись с жестокостью и двуличием мира. Они не хотят к ним привыкать. «Без зерна орех ничто же есть, а без сердца — человек», - один из афоризмов Сковороды. Он проповедовал милосердие. И, что самое интересное и редкое, не только проповедовал, но и поступками старался не противоречить своей системе. Он мог бы стать вождем секты, приживалой у состоятельного поклонника, да мало ли, кем. Но укрощал эти соблазны. «Живу как ничего не имеющий, но всем обладающий», – это тоже его кредо.
Его легко запоминать и цитировать: мудрость странника простодушна. «Мы должны быть благодарны Богу, что он создал мир так, что все простое — правда, а все сложное — неправда», – говорил Сковорода. Неудивительно, что мудрость этой необычной личности не только покоряла хуторян, но и вызывала интерес Екатерины II и Григория Потемкина. Им требовались такие мудрецы. Переселяться в Петербург он наотрез отказывался. Слишком неспокойный и отдельный был человек. В одной из песен Сковорода жаловался:
- Проживи хоть триста лет, проживи хоть целый свет,
- Что тебе то помогает,
- Если сердце внутри рыдает?
- Завоюй земный весь шар, будь народам многим царь,
- Что тебе то помогает,
- Аще внутри душа рыдает?
Что еще побуждает нас к неожиданным мыслям и сомнениям, если не ощущение несовершенства мира?
Но он был не только певцом и странником, не только народным мыслителем. Сковорода имеет отношение и к классической философии – то есть любил мудрость, разумеется, на свой лад. Это и ценно, что на свой лад. Начитанный, читавший на нескольких языках, он создал собственную философскую систему. То самое учение о «трех мирах»: «мире великом» (макрокосм), «мире малом» (человек) и «мире символическом» (мир Библии). Пожалуй, человек с его нравственными метаниями был для него важнее всяческой мистики. Хотя – всё это зыбко и противоречиво. Но в необыкновенные возможности человеческой природы он верил: «Всех наук семена внутри человека скрываются, тут их источник спрятан, а кто видит его? Сей есть один родник неисчерпаемый». В его наследии – не только «Сад божественных песен», басни и притчи, но и философские трактаты «Брань архистратига Михаила со Сатаною», «Пря беса со Варсавою», «Потоп змиин». Как только хватало страннику времени всё это записать…
Он непринужденно разрушал любые догмы, не исключая и религиозных. Например, он искал правду в далеком языческом прошлом, когда человек был ближе к природе. Всё познавал и понимал по-своему, сам прокладывал себе дорогу. Не потому ли Сковороду называют первым философом – и русским, и украинским?
Сродная стать
Любимое понятие Сковороды» – «сродность». Что это – сообразность природе? Верность родной земле и своему характеру. Умение найти свой путь и не сворачивать с него, заниматься тем, что приносит душевное удовольствие? Иногда – именно так, но для философа это более широкий и труднопостижимый, но очень важный образ. Все, что следует «сродности», есть «плодоносный сад». «Нещастие» же происходит от желания «входить в несродную стать». Вот такая борьба внутри самого себя и в мире. И урок, который можно разгадывать веками, хотя на первый взгляд он кажется простеньким.
Подобно Сократу, он стал широко известен благодаря ученикам, а при жизни не опубликовал ни единой строчки. С Сократом его роднит и любовь к форме диалога – и устного, и литературного. Он почитал и других римских классиков – Сенеку и Марка Аврелия. Из друзей и пропагандистов творчества Сковороды первым следует назвать Михаила Ковалинского, сохранившего рукописи учителя. Он и сам был замечательным человеком. Император Павел I назначил Ковалинского куратором Московского университета – во многом на волне популярности его сочинений, посвященных Сковороде.
В гостях у Ковалинского, в имении под Орлом, Сковорода и скончался, по легенде, заранее предсказав свою смерть. Было ему 72 года. Потом Ковалинский напишет «Житие Григория Сковороды». И в том, что портрет мудрого странника можно было увидеть в тысячах малороссийских хат и российских изб – его несомненная заслуга. «Поставленный между вечностью и временем, светом и тьмою, истиною и ложью, добром и злом, имеющий преимущественное право избирать истинное, доброе, совершенное и приводящий то в исполнение на самом деле, во всяком месте, бытии, состоянии, звании, степени есть мудрый, есть праведный», – писал Ковалинский о Сковороде.
«Мир ловил меня»
Всем известна надпись на его могиле: «Мир ловил меня, но не поймал». Сказано хлестко. Считается, что это его последнее изречение. Эту эпитафию можно прочитать на кладбище в селе Пан-Ивановке (ныне – в честь мыслителя – Сковородиновка) в Харьковской области, которое он считал родным, как и десятки других сел, хуторов и городов. Там есть и музей философа. Друзья написали в его память и такую эпитафию: «Ревнитель истины, духовный богочтец, И словом, и умом, и жизнию мудрец; Любитель простоты и от сует свободы, Без лести друг прямой, доволен всем всегда, Достиг на верх наук, познавши дух природы, Достойный для сердец пример, Сковорода».
Отзвуки Сковороды можно встретить у многих наших позднейших писателей. Даже в речах булгаковского Воланда. И кажется, что он продолжает странствие в поисках истины. Всё стучит и стучит своим посохом и напевает.
Его не забывали в советские времена. Издавали, изучали, комментировали. Особенно на Украине, но и во всех остальных республиках большой страны. В нем видели истинно народного гения – во многом непонятого, который выше всех аристократических премудростей. Очень кстати пришлись и его благородные бунтарские порывы. В 1959 году на экраны вышел фильм Ивана Кавалеридзе, посвященный философу. Настоящий художественный фильм, на полтора часа переносивший нас в мир Сковороды. Выходили почтовые марки с его изображением. Стихи великого малоросса в юности потрясли Арсения Тарковского, и он всю жизнь испытывал их влияние. В честь философа назвали даже малую планету. А он и был планетой, как каждый человек. Только не каждый умеет заглянуть в себя, как Григорий Сковорода. Его еще будут и читать, и перечитывать. А может быть, кто-нибудь напишет новую книгу о жизни «старчика» – такую, которую все мы ждем.