Текст: Алевтина Бояринцева (кандидат искусствоведения, арт-критик)
Брюс Хейнс, «Конец старинной музыки» / Пер. с англ. Филиппа Ноделя
М.: Ад Маргинем Пресс, 2023 – 384 с.
Каждый музыкант хотя бы раз в жизни слышал кармическое: «Баха так не играют», «Моцарта так поют только в глуши, откуда ты приеха…». Кто-то загрустит и откажется от этой странной старинной музыки навсегда. Кто-то перевернет библиотеку в поисках инструкции «Как играть Баха, его сыновей и современников». Если музы благосклонны к ищущему, они пошлют ему книги Николауса Арнонкура. Но отроку, особо дерзкому в поисках, они подскажут, где находится «Конец старинной музыки».
Название книги Брюса Хейнса, впервые изданной в 2007 году, следует понимать в контексте русского выражения «не знаю, с какого конца взяться». Ворох вопросов, сомнений, замечаний по поводу музыки XVI-XVIII веков автор уверенно систематизировал и переформулировал, собрав это все в аккуратный клубок. Потянешь за ниточку – начнет он разматываться и поведет тебя по тропинке аутентичного исполнительства.
Но не будет эта тропинка прямой. Автор заставит своего читателя попетлять: заведет далеко вперед, в ХХI век; пригласит в гости к Полю Верлену и Джонатану Свифту; объяснит, почему, думая о Бахе, надо помнить о Телемане и почему Ванде Ландовской нечего сказать Рамо, восставшему из могилы.
Книга Хейнса напоминает свой главный предмет – барочную музыку. Она как будто развлекает читателя остротами и броскими названиями, но в то же время требует от него высокой познавательной активности, вовлеченности в дискуссию. Она сама – как фантазия и фуга, но только не в таком порядке, а вперемешку: то свободная игра-импровизация, то четко выстроенное обсуждение темы-тезиса. Пожалуй, книга бесполезна для новичка, который хочет узнать все о загадочной старинной музыке и противоречиях в исполнительских подходах. Тут надо понимать, что для Хейнса хорошо, а что плохо. И обязательно побывать там, где плохо. Например, поиграть Баха длинным смычком, или сказать кому-нибудь, что мажорная тоника в конце минорного произведения – это надежда на светлое будущее. Работа Хейнса нужна тем, кто чувствует себя в исполнительских стереотипах плохо и очень хочет что-то изменить.
«Конец старинной музыки» поможет встряхнуться, если вы слишком серьезно относитесь к тому, как надо расшифровывать мелизмы в токкатах и делать акценты в ариях. Автор – этакий добрый дядюшка-психотерапевт для «ботаников», всегда стремящихся к правильному. «Как это сделать?» – хороший вопрос, как бы говорит Хейнс, но лучше узнать, почему это следует сделать именно так.
Автор предлагает иначе взглянуть на историю музыки. Мы привыкли считать, что она развивается от простого к сложному, от несовершенного к совершенному. Но историю нельзя рассматривать как постоянное «улучшение»: каждый историко-стилевой период приходит к точке саморефлексии и начинает превращаться в свою противоположность. Накопленный опыт обязательно подхватывается новой эстетикой.
«В барокко так, а как у вас?» – как будто спрашивает автор. И вот ведь какое дело: что для барокко хорошо, то для романтизма смерть. Насколько важно авторство и уникальность каждого созданного текста в XIX веке, настолько это вторично для барочного века. Насколько важна концертная биография для романтического произведения, настолько она неактуальна для барочной концертной практики: произведение на один день – это барочная норма. «Эпоху барокко называют “праздником однодневки”, потому что композиторы-исполнители XVIII века, подобно современным дизайнерам одежды, должны были все время производить новую музыку», – пишет автор в главе I («Говоря иначе, мы говорим иное»).
Порядка десяти тезисов, которые особенно подробно обосновывает Хейнс, сравнимы с архимедовскими точками опоры, которые переворачивают удобные представления о музыке барокко. К примеру, мы привыкли чтить авторский текст. Но, по Хейнсу, музыканту, заинтересованному в аутентичности исполнения, сегодня не следует играть так, как написано, ибо это «парадоксальным образом значит играть не так, как написано». И в книге это убедительно доказывается.
«Конец старинной музыки» помогает начать новую жизнь. Я открываю «Английские сюиты» Баха – и уже с недоверием смотрю на длинные лиги, поставленные редактором. Я больше не навязываю верхнему голосу мелодическую функцию, а с любопытством прислушиваюсь к басу. Это, конечно, не жизнь с чистого листа, но приятно-полезный эффект обновления налицо.