Интервью: Наталья Соколова/РГ
Звание главного певца революции сочетается в биографии Маяковского с титулом, как сказали бы сегодня, иконы стиля. Каким будет поэт в вашем спектакле?
Тереза Дурова: Певец революции - это слишком бытовое восприятие. При ближайшем рассмотрении это не так. И все, что было в его жизни - все, что нам кажется сегодня сложным, противоречивым, ужасным - это все его судьба. Хорошая Лиля Брик, плохая Лиля Брик... Это только наши рассуждения. И если бы он не хотел, чтобы с ним была такая женщина, как Лиля Брик, ее бы не было. Как и всех остальных. После Лили остались прекрасные стихи о любви. Для этого она и была нужна, чтобы разбудить это состояние - странное, спорное, болезненное, разное. Маяковский - гений, который гениально прожил свою короткую, очень насыщенную жизнь. Он жил в то время, когда "мир вывихнул сустав", говоря словами Шекспира. А появись он сегодня, то был бы очень известным блогером.
Это был человек с очень хорошим природным вкусом, который изначально родился лидером, трибуном. Кровь у него такая. Внутреннее состояние плюс грузинское детство. У Маяковского есть интересные записи о том, как пишутся стихи, из чего он их конструирует. К сожалению, педагоги в школе преподают "Я достаю из широких штанин", а не то, что "в 1916 году из Петрограда исчезли красивые люди". Если вы прочитаете "Я сам", то поймете, что он обладал великолепным чувством юмора. Чтобы писать так о себе, нужно быть человеком, а не памятником. У него было природное ощущение стиля. Все это я хочу показать в спектакле.
Но вся жизнь Маяковского в спектакль, конечно, не уместится - какие страницы ее откроются зрителю?
Тереза Дурова: Мы не берем его работы в кино, в театре, его поездки в Америку, Францию. А вообще в жизни Маяковского несколько этапов. Первый - тюрьма. Он вышел оттуда другим и покинул партию. Второй - встреча с Давидом Бурлюком. Окружение однозначно его формировало. Мы включили в спектакль такой эпизод: Маяковский прочитал Бурлюку свое стихотворение. И Бурлюк воскликнул: "Ты должен писать стихи". На тот момент Маяковский собирался заниматься исключительно живописью. Уже на следующий день Бурлюк в какой-то компании представил его как гениального поэта. Маяковский удивился. А Бурлюк возразил: "Ты теперь должен хорошо писать, чтобы меня не подвести".
Главный вопрос - кто играет Маяковского?
Тереза Дурова: У нас нет Маяковского и нет Лили Брюк. Но так или иначе представлена вся компания. В спектакле мы читаем стихи Бурлюка, Хлебникова, потому что это та среда, в которой рос гений Маяковского. Хлебников прекрасен, Лифшиц - поэты разные, каждый талантлив по-своему. А тогда это были молодые ребята, которые собирались вместе и читали стихи, ездили по городам и зарабатывали деньги, давая концерты. Шутили, веселились. Однажды они выступали в Тбилиси. Шли по улице, пели, смеялись, и Маяковский всем, кто шел мимо, говорил: "Пойдемте с нами, стихи слушать". И люди за ним шли. Он, кстати, прекрасно говорил по-грузински.
Что-то новое в биографии Маяковского вы для себя открыли, работая над спектаклем?
Тереза Дурова: Меня поразило, что Владимир Владимирович Маяковский дружил с Владимиром Леонидовичем Дуровым, братом моего прадеда. Есть воспоминания, как к ресторану, где ужинал Маяковский, зимой подъехал Дуров в санях, запряженных белыми верблюдами. Они ехали по улицам. Дети бежали за ними и кричали им вслед: "Дуров, Маяковский, верблюд". Главное открытие - стихи Маяковского очень музыкальны. Мы его не только читаем, но и поем под аккомпанемент живого оркестра.
Кто написал музыку?
Тереза Дурова: Сергей Кондратьев - композитор и музыкант, с которым мы давно работаем. У него свой джазовый ансамбль. И в спектакле будет много джаза. Художник-постановщик Мария Рыбасова, художник по костюмам Виктория Севрюкова, Сергей Кондратьев - команда, с которой мы делаем не первый спектакль. Виктория собирает по крупицам аутентичные образы для спектакля. Что-то мы покупаем в винтажных магазинах, безупречно сидящие твидовые костюмы шьем сами, обувь и шляпы делаем на заказ.
До трагического финала жизни поэта дело в спектакле не дойдет?
Тереза Дурова: Нет, финала нет. Не нам об этом судить. Понять не сможем, принять не получится. Знать - не знаем. Обвинять Полонскую или не обвинять - не имеем никакого права. Мы в спектакле читаем только одно письмо Маяковского. Меня вообще раздражает, когда письма великих людей начинают публиковать после кончины. Намного интереснее его стихи. И дневники, которые люди для того и пишут, чтобы их правильно поняли.
Чем помогает Музей Маяковского? Вы ведь делаете спектакль вместе.
Тереза Дурова: Начну с того, как мы познакомились. В прошлом году мы делали спектакль о Мексике и одновременно снимали познавательный фильм о том, что Мексика дала Москве, где в нашем городе можно найти мексиканскую культуру. Оказалось, что таких мест немало. Как известно, Маяковский плавал в Мексику, привез оттуда друзей, другое понимание мира. Музей был рад нашему появлению. Хотя они сами сидят на чемоданах - здание в Лубянском проезде закрыто, но подняли для нас архивы. В музее я впервые держала в руках дневники, которые Маяковский вел, возвращаясь на пароходе из Мексики. Сейчас у меня тоже немало вопросов. А какие Маяковский курил сигареты? А какие у него были перчатки? И ответы от музея мы получаем мгновенно.
"Без галош элегантнее" - первый за последние несколько лет взрослый спектакль, который вы ставите как режиссер. У вас семейный формат постановок: и детям интересно, и родители не просто сопровождающие для детей, а сопереживают, следят, всматриваются. Ребенок точно более придирчивый и капризный зритель. Для него сложнее создать спектакль?
Тереза Дурова: Я просто делаю спектакли для себя. Мамы, бабушки, бывшего ребенка. А бывших детей не бывает. Мы все с вами немножко дети. Я вообще не люблю бытовое восприятие жизни и окружающей среды. Не то чтобы я не люблю быт. Это про подход - мне хочется видеть снег, дождь, солнце, красивых людей вокруг себя, фактуру тонкой фарфоровой чашки.
В театре вы совмещаете должности худрука и директора, хотя в последнее время театры стремятся разделить эти функции. Но вас, похоже, поиск денег только подстегивает двигаться вперед?
Тереза Дурова: Мы не ищем деньги. Мы их зарабатываем. Деньги нельзя искать, просить. Их надо зарабатывать. Я пришла к этому выводу 30 лет назад, когда решила создать свой театр. Около полутора-двух лет он был частным. Считали деньги от продажи билетов и решали, на что их потратить - покупать осветительный прибор или делать актеру операцию на венах. Можно было выпустить плохой спектакль, но потратить все деньги на рекламу. Но это неправильный путь. Мы же делали продукт на стыке цирка, оперетты, драмы, на который ходили семьями, поколениями. У нас зал на 1000 мест. Оступиться нельзя. Я всегда наблюдаю после спектакля, с каким настроением актер уходит со сцены, каким он вернется на репетиции завтра. Театр - это зритель и актер. Надо любить и тех и других.
Оригинальный материал: rg.ru