Текст: Вячеслав Немиров
Как только озвучиваются – пускай аккуратно – размышления о том, что в современной русской литературе формируется по-настоящему новое поколение, хор перестраховщиков вспоминает уже ставшую афоризмом есенинскую строчку: «Большое видится на расстоянии». Действительно, сложно разглядеть формирование поколения «онлайн», о таких вещах принято рассуждать с высоты как минимум полувековой. В стенах же факультета гуманитарных наук ВШЭ решили взять на себя ответственность, заговорив о современной прозе тридцатилетних как о свершившемся факте – именно этому и была посвящена открытая дискуссия «Обретенное поколение», состоявшаяся 28 апреля в рамках программы магистратуры «Литературное мастерство».
Встреча проходила в гибридном формате. Часть участников и слушателей пришли в бывшую городскую усадьбу А.Б. Куракина, где ныне расположился филологический факультет ВШЭ, но была предусмотрена и возможность онлайн-подключения. Модераторами встречи выступили писательница и научный руководитель магистерской программы ВШЭ по литературному творчеству Майя Кучерская, литературный критик Галина Юзефович, писательница и переводчик Марина Степнова.
Новое творческое поколение представляли лауреат премии Художественного театра Ася Володина, лауреат премии «Лицей» Михаил Турбин, писательница Вера Богданова, чей роман «Павел Чжан и прочие речные твари» вошел в Короткий список премии «Национальный бестселлер», обладательница премий НОС и «Лицей», финалистка «Большой книги» Оксана Васякина, лауреат премии журнала «Знамя» Тимур Валитов и автор романа «(не)свобода» Сергей Лебеденко.
Во вступительном слове одна из модераторов встречи Майя Кучерская, признавая за каждым из собравшихся литераторов уникальность, отметила как одну из главных черт современной молодой прозы – искренность:
Отличительная особенность современной молодой литературы – откровенность. Это отрадное явление, что в литературу пришли молодые люди, которые стали много говорить о том, что у них болит.
Галина Юзефович же так объяснила, почему считает возможным говорить о формировании отдельного «поколения тридцатилетних»:
Общеизвестно, что практически любой человек может написать одну книгу. Многие даже могут написать одну очень хорошую книгу. Но сейчас пришло поколение с длинным писательским дыханием. Эти люди пришли, чтобы остаться.
Первый вопрос дискуссии был задан Мариной Степновой, предложившей каждому из авторов рассказать, в чем заключается главная тема их творчества. Прозвучали абсолютно разные ответы. Так, например, Вера Богданова считает ключевой темой своего творчества темные уголки личности, человеческую изнанку. Михаил Турбин же главной проблемой своей прозы назвал эмпатию, а Сергей Лебеденко и вовсе считает, что определять центральную тему творчества – дело критика, а не автора.
Галина Юзефович видит в разнонаправленности интересов современных писателей еще один признак нового литературного явления:
Мне кажется, что поколение нынешних тридцатилетних – это первое поколение в российской литературе за последние сто лет, у которого нет единой формирующей травмы. Раньше общие травмы «программировали» писателей, теперь же у каждого автора своя травма.
Дальнейшее обсуждение коснулось не творческих различий, а сходств и сближений. Майя Кучерская попросила писателей задаться таким вопросом: что у них общего с пишущими ровесниками? Большинство писателей пришло к тому, что нынешнее поколение писателей оказалось в совершенно ином пространстве, наедине со свободой, пришедшей после крушения прежнего строя, в котором жили предыдущие поколения. В своем ответе Ася Володина продолжила тему рефлексии травмирующего опыта:
Представители нашего поколения часто слышат критику в свой адрес из-за детской зацикленности на своих проблемах, ковырянии ран. А точно ли это плохо? Некоторая инфантильность – это то, что должно вызывать сейчас интерес. Наше поколение родилось одновременно со страной, и внимание к детству позволит нам узнать, с чего началась современная Россия.
Авторы поделились и дальнейшими творческими планами, все они заявили о готовности к экспериментам. Ася Володина призналась в желании обратиться к жанру хоррора – после опыта работы с «рациональным» детективом писательнице кажется важным обратиться к иррациональной литературе ужасов. Оксана Васякина, которую, по ее словам, все больше занимает тема взросления, «становления женщиной», подчеркнула и значимость медленной писательской работы:
Время, в котором мы оказались, – это время беспрецедентной внутренней свободы. Нас очень изменила любовь к социальным сетям, быстрым проектам. Мне кажется, сейчас можно сделать много внутренней работы, которая не будет рассчитана на мгновенную реакцию.
Сергей Лебеденко в размышлениях о дальнейшем пути «тридцатилетних» заметил, что в настоящий момент растет интерес писателей к родным городам, близким сердцу местам:
Я замечаю у всех, кто пишет, причем не только художественную прозу, интерес к родному региону. Я стал понимать, что, чем дальше я от тех мест, где я родился и вырос, тем больше они мне интересны.
Дискуссия завершилась серией вопросов от слушателей, многие из которых интересовались взглядом молодых писателей на то, как их проза связана с русской литературной традицией: являются ли они наследниками писателей прошлого, чем от них отличаются.
Говоря об отечественной литературной традиции, Ася Володина отметила ее фрагментарность. По словам писательницы, в XX веке существовало как минимум три русских литературы: официальная, подпольная и литература русского зарубежья. Поэтому, считает Володина, трудно говорить о беспрекословном подчинении современной прозы на русском языке той или иной традиции. В свою очередь, Михаил Турбин выразил уверенность в том, что критически важное отличие «тридцатилетних» от предыдущих писательских поколений в том, что нынешние молодые писатели были первым поколением, способным свободно покупать и читать зарубежную литературу, от Джойса до Паланика – это значительно расширило горизонты писательского поиска и внимания.
По окончании динамичной двухчасовой дискуссии слушатели – а их для пятничного вечера было даже аномально много – не уходили, не дождавшись конца встречи, как это бывает, а наоборот, к концу семинара публики только прибавилось. Так пора ли говорить о новом поколении? Ответ, справедливо напомнила Марина Степнова, может дать только время.