Текст: Борис Кутенков
Событием месяца стал выход нового номера журнала Poetica (главный редактор Владимир Коркунов). Опрос номера посвящён метареализму – одной из важнейших проблем современной поэзии; на вопросы отвечают как участники тех дискуссий 80-х (сам автор термина Михаил Эпштейн, причисляемые им к метареализму поэты Илья Кутик, Ольга Седакова), так и молодые поэты Евгения Цориева, Лиза Хереш, исследователь метареализма Елена Зейферт и другие.
Елена Зейферт: «Что привлекает лично меня в этом творческом направлении? Возможность создать простоту, поднявшуюся над сложностью. Не простоту-тезис, а простоту-синтез, простоту, поднявшуюся над простотой-тезисом и сложностью-антитезисом. Эта простота родилась над сложностью. Если сложность целостна, то она способна быть воспринятой в процессе читательского озарения как простота. Улавливая взаимосвязь (в том числе, положим, выраженную в намеренной дискретности мира), читатель примет текст. Простота здесь следствие целостности. Вершинные имена метареализма завораживают…»
Один из важнейших материалов номера – мини-антология самой молодой поэзии: автор_ок 1997-2005 годов рождения.
Степан Самарин:
- только тронется, тянется, — кровь, — вагон, — или голова бедная,
- ничего
- снова не знает; и лист облетает, слова
- пробуешь, — как на нитку дыханием
- собираешь, и они как снежок, выбившийся — из-под
- сна, — какого, когда, царившего золотым полднем в зените, —
- касаются ласково, исчезающе; — хватаешься слабо, довериться
- так и жив, живёшь, — может быть, может; на плиту ставя чайник, бродя, — пожаловать
- как Шагал бродил в воздухе, облокотившись на него, как на гамак
- или штурвал, — и отвечал он, празднично, в городских огнях вечером;
- или Ротко через такую шёл, пробирался даль, где свет один без имени, берега
- гудел, прозябал, вовлекал в себя, чтобы быть в нём, быть — попросту;
- и место, где сейчас сам — табуретка, плинтусы, обводной канал
- вокруг головы струёй воздуха, — свет берёг, спрягал
- остервеневшее существование — рубанком, похожим скорее на
- — шевеление крон; собиранье гнезда
- — в голость, простор
- где теперь бирюза, осенний свет, раздающийся в звон; урон; в шорох сшивающий
- в терпкость своих швов;
- — и дуга лета бабьего, тёплого, как бока любимого спящего
- в затылок упирается
- слегка
Алиса Вересова:
- стихает в полях
- — поцелуй в лобик
- ветер
- — ты уйдёшь
- после тебя останется
- светлая тишина
- долго беседовали с ветром
- а потом он устал
- бедный мой ветер
- и я долго несла его
- на мокром ребяческом рукавке
- а он шептал во сне, всё шептал
- «…от ребёнка — к богу, от ребёнка —
- к богу…»
«Новое литературное обозрение» представляет блок материалов, посвящённых творческому письму. От составителей (Ольга Нечаева, Майя Кучерская): «Необходимость объяснить студенту, как именно пишутся художественные сочинения, романы, пьесы, стихотворения или автобиографические тексты, привела к появлению многообразных методов преподавания писательского мастерства. И хотя учебники и пособия по creative writing активно используют литературно-теоретические сведения, в основе их неизменно лежит точка зрения писателя, творца. Таким образом, обучение литературному мастерству парадоксальным образом снабдило исследователей художественных текстов совершенно новой перспективой и новыми инструментами анализа…» Статья Олега Лекманова об Осипе Мандельштаме как учителе молодых авторов: «Осип Мандельштам “учил поэзии” (и прозе) по возможности деликатно, но при этом не избегал прямых, иногда весьма резких оценок. За исключением краткого и вынужденного периода службы в газете «Московский комсомолец», он, в отличие от Гумилёва, никогда не занимался и не стремился заниматься регулярной литературной учебой молодых авторов, а учил их «всему шутя», как бы между делом.Тем не менее мандельштамовские уроки оказались для некоторых поэтов и прозаиков очень важными…» и многое другое.
«Эмигрантская лира» посвящает номер поэзии Вьетнама. Большое исследование Александра Мельника «Русскоязычная поэзия и Вьетнам». Статья Яны-Марии Курмангалиной о Вьетнаме в творчестве русских авторов. Из беседы с вьетнамским поэтом Май Ван Фаном: «Великий поэт А.С. Пушкин всегда был кумиром вьетнамских читателей от прошлого до настоящего. Многие из его стихов, восхваляющих любовь и природу, передавались из поколения в поколение. Его стихотворение «Я вас любил» есть в тетрадях большинства любителей поэзии и раньше появлялось в литературной книге 11 класса в средней школе. Но, к сожалению, наш великий поэт Нгуен Зу, равно как и классические произведения вьетнамской литературы, ещё не дошли до большого числа русскоязычных читателей. Самым большим препятствием по-прежнему остается языковой барьер…» Современная вьетнамская поэзия в переводах Анны Ретеюм, Дмитрия Бураго и Амарсаны Улзытуева:
- Поцелуй тих и жарок, погружая в недра земли,
- касаясь подземных вен, набухших от старых тайн
- Плодородная земля, сливается с рассветом, приоткрывая лик
- сочных травах и пышных зарослей
- Час воскресения обременён налитыми колосьями риса
- Рождается гром в семенах пальм
- Круговорот пойменного аллювия сплетает волокна земли
- Вы кланяетесь, и вдруг врывается воды реки, всё поглощая
- (Май Фан Фан, перевод Дмитрия Бураго).
Александр Карпенко провёл для того же номера круглый стол, посвящённый критериям оценки поэтического творчества. Участвуют Андрей Грицман, Лев Оборин, Игорь Волгин, Ольга Балла, Елена Севрюгина, Ирина Чуднова, Юлия Пикалова и автор этого обзора. Лев Оборин: «…поэтическая задача со стороны автора, смена традиций и контекста со стороны обстоятельств, начитанность и наслушанность со стороны читателя – всё это играет огромную роль и создаёт множество вариантов. Я считаю важным держать в поле зрения много разных способов говорить – и, как предлагал ещё Пушкин относительно драматургов, судить поэта “по законам, им самим над собою признанным”. Хорошее стихотворение способно преодолевать барьеры. Хорошее стихотворение сложное, даже если оно очень простое…» Ирина Чуднова: «…Как реципиент поэзии, я стараюсь постоянно читать разное, бежать любых прокрустов. Да у меня и восприятие так устроено – меня тревожит полная понятность. Если я вижу такие тексты и узнаю воспроизводимость метода раз за разом, у меня возникает ощущение, что мир ушёл вперёд, а я отстала. Значит, нужно идти куда-то ещё – читать новых авторов на новых площадках. Благо такая возможность сейчас есть».
В «НГ Ex Libris» – материал Олега Ефимова об Азе Алибековне Тахо-Годи. «“Она пример удивительной выносливости и стойкости – и душевной, и физической. Колоссальный труд, практически ни для кого не заметный, она воспринимала как естественный”, – свидетельствует племянница Азы Алибековны, Елена Тахо-Годи, российский филолог, поэт, прозаик, доктор филологических наук. 26 октября 2022 года друзья, ученики, соработники, научная, литературная, философская, православная общественность с воодушевлением отмечали в научной библиотеке Дом Лосева 100-летие Азы Алибековны, нашего “Живого национального сокровища”, если бы было возможно учредить в России этот почетный титул. В день юбилея, обращаясь со словами благодарности к собравшимся в Доме Лосева, Аза Алибековна сказала: “Приветствую вас всех так, как приветствовали друг друга древние греки – Радуйся! Хайре!”»
Лев Оборин на «Горьком» представляет обзор зарубежной прессы. «В журнале Strand опубликован “неизвестный рассказ” Трумена Капоте — “Ещё один день в раю”. Героиня — американка, живущая на Сицилии: несмотря на то, что вокруг дивные красоты, она несчастлива, ругается со своей служанкой и читает журнал Time, который оказывается ее единственной связью с родиной. Публикаторы говорят, что рассказ отличается характерным для Капоте ядовитым стилем — и что им пришлось немало потрудиться, чтобы расшифровать рукопись: писал Капоте как курица лапой. Рассказ, меж тем, не то чтоб совсем неизвестный. Российский исследователь Денис Захаров, работавший с архивами Капоте, подробно писал об этом тексте ещё в 2020 году в “Вопросах литературы”».
Textura публикует стихи Константина Матросова:
- <…>
- Вот это пальцы брата, кисть — кузена,
- Вот — друга детства (как его зовут?).
- До мелочей понятна эта сцена,
- Но чья ладонь вот тут?
- Я долго проводил в уме подсчёты,
- И понял, что никто здесь ни при чём.
- Но кто же, кто, поднявший руку кто ты
- Там — за моим плечом?
Новый номер «Кварты», среди прочих значимых материалов, представляет интервью с Андреем Тавровым, покинувшим нас в сентябре поэтом и философом, взятое Ольгой Балла незадолго до его ухода. (Его памяти посвящён и опрос о метареализме, о котором шла речь в начале опроса.)
О «сверхсловесном» в стихотворении: «Стихотворение состоит из трех частей: дословесной (вневременной), словесной, расположенной во времени, и послесловесной (сверхсловесной), тоже вневременной. Настоящее стихотворение, словно бы в помощь нам, возникает на временном отрезке, который стелется рядом со словами, чтобы поэт-читатель мог уйти из слов или изменить их природу, рассматривая в основном первую и третью часть, в которых оно цветет. (Читая классическую японскую поэзию, например, мы выходим в сверхсловесное.) Обе части тождественны…» О личном перевороте 1998 года: «В том году многое сошлось. Я почувствовал невозможность писать и жить как раньше. У меня был резкий, довольно драматический поворот в жизни и время переоценок в поэзии. Это было время прорыва, причем, как всякое новое, время болезненное. Я выбирался из успокоительных объятий религии и попыток писать”по-христиански”. Многое изменилось в моей биографии, а в поэзии я все ходил по замкнутому кругу, который я обозначил бы как стремление “писать хорошо”, исходя из наработанной эстетики, опирающейся на идеи Серебряного века и их развитие — на Бродского, например…» О послании миру и отклике на него: «Что касается понимания критиков — его практически нет, кроме ваших статей и статей Марианны Ионовой. Конечно, его бы хотелось побольше. Но ведь для того, чтобы понять “Проект Данте”, его надо сначала прочитать, это большой объем усложненного поэтического текста. Не думаю, что критики наши на это отважились. Знаете, это послание, весть людям и вселенной, которая через тебя продолжает расти, — мой сокровенный и глубочайший импульс в честь мира и его культуры. В любом случае он прозвучал в наше время утраты человечности, и это мое частное дело, и ответ уже есть…»
Евгений Абдуллаев посвящает новый выпуск «Литературного барометра» современной фестивальной жизни. «Мощная волна российских литературных фестивалей, возникшая в нулевые, почти угасла. Напротив, волна книжных фестивалей всё больше набирает силу. Достаточно взглянуть на список того, что запланировано на этот год. И в этом есть своя логика. Литературные фестивали — мероприятия некоммерческие и никакой материальной отдачи не сулящие. Напротив, книжные фестивали — это, по сути, книжные ярмарки. Почему их называют “фестивалями”, не совсем понятно. Возможно, “ярмарка” ассоциируется с чем-то более масштабным, вроде московского “Нон-Фикшна”, петербургского “Книжного салона” или красноярского “КРЯККа”».