Интервью: Михаил Визель
Трехсотлетие Российской академии наук, отмечавшееся 8 февраля, не случайно совпало с двумя важными новостями академического книгоиздания. Издательство «Наука», существующее с 1727 года как Академическая типография, «возвращается» в Академию наук, из структур которой оно было окончательно выделено распоряжением правительства Российской Федерации от 30.12.2013 г. И возобновляет выпуск научных журналов Академии наук.
О том, что представляет из себя сейчас крупнейшее некогда академическое издательство мира, которому в декабре 2021 года пришлось заключать с налоговой службой мировое соглашение, обязывающее издательство погасить всю сумму задолженности перед ФНС России в размере 834,8 млн рублей в течение трех лет, — и которое погасило их досрочно к декабрю 2023 — их мы расспрашиваем Николая Федосеенкова, возглавляющего «Науку» с мая 2022 года.
Недавно отмечалось трехсотлетие Российской академии наук, частью проекта которой и стало создание собственного издательства, призванного распространять естественнонаучные знания в России: переводить и печатать книги по физике, химии, инженерному делу. Но это было 300 лет назад. Какие задачи стоят перед издательством «Наука» сейчас? Что осталось, что изменилось?
Николай Федосеенков: Да, действительно, несмотря на то, что официальное трехсотлетие издательства мы будем отмечать только в 2027 году, фактически задуманы мы были, конечно же, самим Петром. Но воплотить задумку он не успел, и нас создали спустя несколько лет после его смерти, указом Верховного тайного совета.
Что касается тех задач, которые стоят сейчас, они очень большие. И те решения, которые были приняты президентом и правительством в начале февраля, сильно расширяют горизонты. Кроме того, что «Наука» войдет в состав РАН, издательство назначено единственным поставщиком Российской академии наук по изданию книг и журналов. И здесь начинается большая работа. Мы возвращаем все российские научные журналы академии, более 140, — и становимся крупнейшим издателем российской научной периодики.
Если можно, напомните нашим читателям эту довольно запутанную историю.
Николай Федосеенков: Если коротко, несколько лет журналы выпускались американским издательством Pleiades: оно предложило переводить русскоязычные версии журналов, которые исторически, с момента создания, выходили в «Науке», на английский язык и распространять. И так и было, пока не выяснилось, что все англоязычные версии это издательство зарегистрировало на себя. И англоязычных версий у нас не было по сей день. Последние полтора года я при поддержке Министерства науки и нового руководства академии бился за то, чтобы мы не только вернули русскоязычные версии в «Науку», но и прекратили эту порочную практику, когда все англоязычные версии российских журналов принадлежат американскому издателю. И мы это сделали. И с 2024 года мы будем выпускать не только русскоязычные версии, но и переводить англоязычные самостоятельно, зеркально.
Во времена Петра, то есть во времена Ньютона, Лейбница, и позже, во времена Дарвина и Фарадея, академические научные журналы были главным способом распространения новых научных знаний. Но сейчас, когда есть интернет, есть Scopus и есть даже такая неоднозначная штука, как Sci-Hub — какова роль научных журналов?
Николай Федосеенков: Основополагающая для научной коммуникации. Наука открыта всему миру. Мы живем уже в 2024 году, и все точно поняли, что никакую науку закрыть нельзя. И журналы как раз и служат тем самым проводником, который дает возможности ученым всего мира общаться между собой и рассказывать о своих достижениях, двигать науку — как прикладную, так и фундаментальную. Потому что каждая статья на миллиметр, на микрон продвигает к великому открытию.
Ваши журналы, естественно, рецензируемые?
Николай Федосеенков: Конечно. Это лучшие российские журналы Президиума Российской академии наук. То есть это вся соль российской науки, если так можно сказать. Что же касается Scopus’a и так далее — это лишь база данных, в которой агрегируются журналы. То есть мы можем зайти, вбить в поиске, например, «кристаллография» и получить какое-то количество журналов и публикаций по этой теме. Что касается Sci-hub — ну, это просто пиратский сайт, который позволяет тем людям, которые не хотят платить, не имеют возможности платить или отрезаны по какой-то причине от части научной информации, получить эту информацию. Не совсем честным способом. Я как издатель, безусловно, должен говорить о том, что это плохо. Но мы выступали вместе с его основательницей Александрой Элбакян на одном из форумов Конгресса молодых ученых, и там я, честно говоря, занимал поддерживающую позицию, потому что в тот момент санкции были драконовские и было не очень понятно, как мы будем получать информацию. И на тот момент мы осознавали, что какая-то часть наших ученых может получать информацию в том числе из Sci-Hub.
Сколько сейчас выходит журналов и сколько вы планируете выпускать?
Николай Федосеенков: Будет выходить более 140 журналов. По всем отраслям российской науки. И в ближайшие два года мы планируем увеличить это количество до 300. Для того, чтобы российские журналы у российского издателя были конкурентоспособны и выходили самостоятельным игроком, а не оставались в позиции просителя, когда речь идет о международных базах, нам нужно вырасти в 2-3 раза. Для достижения этого результата нужно и увеличивать пакет, и строить собственный IT-продукт, который будет сопровождать всю цепочку от автора статьи до конечного читателя, включая наукометрию, хранение материалов и т.д.
И емкость российской науки, безусловно, позволяет это сделать. В стране 12 000 научных журналов, из них реферируемых — семь тысяч, в списке ВАК — три. На русской полке в Web Of Science (платная поисковая платформа, объединяющая несколько баз данных рецензируемой научной литературы. — Ред.) было порядка 1000 журналов. Из них 300-500 — это точно те журналы, которые «Наука» способна агрегировать в ближайшее время.
В административном смысле издательство «Наука» является ФГУПом?
Николай Федосеенков: Уже почти два года мы являемся ФГБУ — федеральным государственным бюджетным учреждением.
Издание научных журналов не может быть прибыльным делом. Это инфраструктурное вложение, как строительство мостов, дорог — здесь о прибыли речь не идет, правда?
Николай Федосеенков: Неправда. Журналы являются самоокупаемыми в том случае, если у тебя в руках сконцентрированы все возможности подписки, в том числе международные продажи англоязычных версий. Потому что журнал по любой из отраслей наук — это настолько большой продукт, что его можно окупить, только продавая на весь мир. То есть наши журналы всегда были окупаемыми, и труд российских ученых всегда был окупаемым. Просто деньги оседали не в том кармане. Сейчас мы с этой ситуацией фактически справились. Постановление правительства вышло, а результат будет через год-два.
Зайдя в издательство, я первым делом заглянул на первом этаже в книжную лавку. Там, естественно, продаются не журналы, там продаются книги, тоже вышедшие в издательстве «Наука». Если можно прикинуть — каково соотношение выпускаемых журналов и книг по ассортименту и по объему?
Николай Федосеенков: Безусловно, журналы — одна из наших первых задач. Но у нас есть большие традиции книгоиздания, трехсотлетние, и мы активно с этим работаем. Нельзя говорить о пропорциях. Вышло постановление правительства, что у нас будет более 140 журналов. Книг выходит 300-500 ежегодно. Это разная работа, разные специалисты от самого начала до самого конца. Если говорить бизнес-языком, это два отдельных бизнес-юнита, никаким образом не пересекающиеся. Мы можем только потом сложить, что сколько приносит. Но, безусловно, международная подписка журналов должна приносить несоизмеримо больше.
Что касается книг. Мы, во-первых, восстановили все академические серии и полные собрания сочинений, которые либо полностью прекращали свое издание в «Науке», либо почти ушли. К нам вернулись «Литературные памятники», за прошлый год мы издали большое количество томов полных собраний сочинений — это и Горький, и Толстой, и Гоголь, и Андреев, и Блок. И мы продолжаем ту работу, которую «Наука» вела всегда, с академическими институтами, в том числе гуманитарной направленности. Мы продолжаем серии «Народы и культуры» под руководством академика Тишкова, «Памятники исторической мысли», «Памятники письменности Востока» — все академические серии, которые были, мы продолжаем.
Во-вторых, мы начинаем новые. Следующий большой этап, который будет в «Науке» и о котором будут говорить много в следующие три года, — это «История России». Первый раз за последние почти пять десятков лет Институтом российской истории подготовлено огромное академическое собрание истории России. Всегда у нас был Карамзин, Ключевский и так далее. Последнее, по чему мы с вами учились, была история СССР, вышедшая в «Науке» в 1970-х годах. И вот сейчас по поручению президента, которое вышло 10 лет назад, Институт российской истории подготовил действительно огромный труд. Это 20 томов в 30 книгах. Каждая, как вы можете видеть, почти по 100 авторских листов. И «Наука» объективно сейчас является единственным издательством в стране, которое способно «переварить», отредактировать, качественно и единообразно выдать такой академический труд.
Когда вы сказали про собрания сочинения Горького, Блока, я сразу подумал про петербургский Пушкинский дом, который тоже является частью Академии наук и тоже имеет свой хорошо известный издательский бренд. А как он соотносится с вашей издательской программой?
Николай Федосеенков: Вы знаете, мы со всеми академическими институтами работаем не в рамках издательской программы целиком, как это было раньше, когда издательскую программу «Науки» раз в год утверждал Научно-издательский совет РАН. А с каждым конкретным изданием мы работаем отдельно. Оно нам предлагается или мы используем, например, какие-то материалы. Вот, например, мы выпустили в этом году сказки Пушкина. Они как раз у меня на столе. Особенность этого издания — мы впервые собрали иллюстрации всех художников русского модерна. Они никогда не публиковались вместе, хотя работали в одном русле. И использовали как раз иллюстрации из Пушкинского дома и тексты из академического собрания 1974 года.
Роскошное издание! Но это отдельный сегмент книгоиздания, он так и называется — luxury. Вы мне показываете изумительные книги, которые меня как гуманитария, естественно, очень радуют. А чем вы можете таким же «похвастаться» из области естественнонаучной? Вопрос, естественно, не в хвастовстве, а, опять-таки, в процентном соотношении гуманитарных книг и естественнонаучных.
Николай Федосеенков: Гуманитарных книг в последнее время больше. Но вот вам с ходу: «Металлургические основы безаварийной эксплуатации нефтепромыслов и трубопроводов», «ДНК-криминалистика», «Основа эффективности космических систем дистанционного зондирования Земли». Книги по всем отраслям науки действительно выходят. Это лишь последние издания, которые лежат у меня на столе.
Сколько же у вас редакций?!
Николай Федосеенков: Не так много, как было раньше. Просто раньше все они были по названиям. Сейчас у нас есть Новосибирская редакция, Санкт-Петербургская редакция, «Научно-популярная литература», «Восточная литература» и «Главная редакция книжных изданий». Если раньше каждое направление науки имело свою редакцию — в большие времена доходило до 70 с лишним редакций, — то в какой-то момент они были просто объединены. У нас есть редакторы по разным отраслям. Плюс у нас есть журналы, и в журналах тоже работают редакторы — и физики, и химики, и биологи, и археологи.
Даже археологи?
Николай Федосеенков: Да. И что отличало в советское время редактора «Науки» от редактора любого другого издательства — сначала человек получал специальное образование. Например, Ирина Владимировна Опимах, которая занимается у нас научно-популярными книгами — физик-ядерщик. И поэтому мы могли похвастаться небывалой глубиной понимания материала.
А какую часть в вашем портфеле занимает популяризаторское направление? И как вы его будете развивать?
Николай Федосеенков: Популяризация — это все-таки немножко другое. Это менеджерская задача по популяризации науки. Мы в данном случае говорим о научно-популярной литературе. То есть это не академические издания, а, например, вот книжки серии «История для юных и не очень юных»: это Диккенс, это Цвейг, это Генриетта Гизо.
Диккенс — классик! Но его «История Англии для юных» — это середина XIX века. Подозреваю, ее научная ценность, в отличие от литературной, с того времени несколько выветрилась.
Николай Федосеенков: Нет, она осталась в веках все такой же. Понимаете, в чем дело — мы говорим о том, что мы должны выпускать качественные книги, в том числе те, на которых мы можем заработать. Потому что мы издательство, и нам нужно зарабатывать на хороших современных изданиях. Например, книга о безаварийных космических системах — это книга для узких специалистов. Здесь же мы говорим о том, что это действительно книги, востребованные читателем. Которые были востребованы и 100 лет назад, и будут востребованы через 100 лет.
У нас было несколько пробных шагов и в детскую литературу. Поэтому мы здесь на самом деле выпускаем книжки достаточно широкого спектра. И те, которые уже выходили, и те, которые выходят в ведомстве Ирины Владимировны впервые.
Вы упомянули о подписанном указе, возвращающем издательство «Наука» в Академию наук. Что это «возвращение» подразумевает в более строгом смысле?
Николай Федосеенков: Да, действительно, несколько дней назад президент России на торжественном вечере в честь трехсотлетия Российской академии наук в Государственном Кремлевском дворце заявил о том, что издательство «Наука» будет включено в структуру РАН. И мы горячо приветствуем это решение, потому что издательство — плоть от плоти академии, больше 250 лет было в структуре академии. Мы возвращаемся туда, откуда пришли. И это очень хорошо. Что касается практической стороны — мы эту работу с академией начали еще полтора года назад. Свидетельство этому — распоряжение правительства о том, что «Наука» теперь единственный поставщик Российской академии наук. И, безусловно, мы будем расширять свою работу с академией. Расширять уже не как партнер, а как единая составная часть, как это было задумано еще Петром.
И здесь я хотел бы добавить очень важную вещь, над которой я давно работаю, — это государственная поддержка научного книгоиздания.
Действительно, важнейшая вещь!
Николай Федосеенков: К сожалению, сейчас мы утратили систему государственной поддержки. То есть мы как «Наука» ниоткуда не можем получить поддержку. А эта поддержка должна быть системной, потому что ежегодно десятки ученых, и сотни, и тысячи работают над важными темами. И они становятся не только статьями, но и монографиями. Для гуманитариев вообще важная веха — не статья, а монография. А никакой государственной поддержки нет.
У нас государственное задание, например, заканчивается на отчете, который остается на флешке в кабинете у директора. То есть финальной части — научного редактирования труда и его последующей публикации – нет. А это, во-первых, очень важно, потому что тексты нужно редактировать. А во-вторых, мы в принципе теряем огромный пласт научных трудов, которые просто не выходят, потому что средства на их публикацию не выделены, а многие труды являются очень важными — и в культурном смысле, и в смысле сохранения наследия. Но при этом они не будут пользоваться большим спросом у широкого читателя. Ну, например, у нас должен выйти словарь обиходного русского языка Древней Руси. Десятый том. Важно? Важно. Большой труд ученых? Очень большой. Сохранение исторического наследия? Сохранение. Купит кто-то? Не многие.
Я куплю! Я переводчик, мне нужно для работы. Впрочем, нет… Скорее пойду в библиотеку. Ставить дома некуда.
Николай Федосеенков: Вот! Сколько у вас коллег, которым это интересно? Сто, триста? В общем-то, это даже не окупится, потому что это большой труд редакторов. Потом это надо издать, потом это надо продать. То есть косты выше. И если смотреть на это как на бизнес, мы теряем большой пласт. А если на это смотреть как на важную государственную миссию, то мы опять должны говорить о необходимости государственной поддержки каких-то отраслей, где работает небольшое количество специалистов. Но это не значит, что труд этих ученых должен остаться без внимания государства. И это то, что нам предстоит сделать. И я уверен, Академия здесь будет надежной опорой.