Интервью: Михаил Визель
Мы все знаем Александра Шишкова по ироничному пушкинскому «Шишков, прости, не знаю, как перевести», а в вашей работе он открылся с новой для многих стороны. Вы называете его «ритором». Да не просто, а «главным ритором войны 1812 г». Это слово очень возвышенное – а в чем, собственно, заключались обязанности Александра Семеновича в 1812 году?
Александр Гребенщиков: «Ритор» с древнегреческого языка переводится как «оратор». Ораторское искусство — это искусство красноречиво говорить, точно выражать свои мысли. Обязанности Шишкова заключалась в составлении для Александра I манифестов, рескриптов, воззваний к войскам и к сословиям, которые читались перед армией, перед народом.
То есть, говоря по-современному, – пресс-секретарь?
Александр Гребенщиков: Да, у него и должность была — государственный секретарь Александра I, то есть глава канцелярии. Он составлял для императора бумаги.
Эти бумаги имели большое значение. Они были написаны в наиболее сложный период нашей истории, во время Отечественной войны 1812 г., которая, как известно, начиналась с отступления русской армии вглубь страны, привела к оставлению Москвы неприятелю. В тяжелой обстановке нужно было выполнить несколько задач.
Главная задача заключалась в том, чтобы примирить и сплотить сословия вокруг самодержавия, ценностей православной веры, русских традиций. Нужен был соответствующий язык. Прежние официальные документы писались «сухим» канцелярским языком. Шишков, напротив, придавал своим текстам торжественность, возвышенность, народность, использовал элементы древнерусской стилистики. Из-под его пера выходили проникновенные слова. Так, например, в манифесте о созыве ополчения для борьбы с Наполеоном говорилось следующее: «Да встретит он [неприятель] в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном — Палицына, в каждом гражданине — Минина. Благородное дворянское сословие, ты во все времена было спасителем Отечества. Святейший Синод и духовенство, вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ русский, храброе потомство храбрых славян, ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все, с крестом в сердце и оружием в руках! Никакие силы человеческие вас не одолеют».
Шишков апеллировал к национальному единству, к славянским корням русского народа, к героической истории и славным традициям борьбы с противниками. Такие традиции уже были в период Смутного времени 1612 года, когда как раз действовали К. Минин, Д. Пожарский, А. Палицын и когда благодаря сплочению сословий удалось выдворить врага из России.
Не менее важной задачей манифестов, написанных Шишковым, являлось донесение ясной и недвусмысленной позиции самодержавия. В рескрипте 25 июня 1812 г. Александр I говорил: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем». То есть уже на другой день после вторжения французов царь дал понять, что никакого мира с Наполеоном не будет. Были силы, которые хотели этого мира, соглашались на условия Наполеона, но они не могли действовать вопреки твердому решению императора изгнать французов из России. Этот факт показывает, что ясная постановка целей может оказывать решающее значение на развитие военных событий.
А насколько Александр Семенович действовал самостоятельно? Насколько такие важные установки он писал от себя, насколько он их согласовывал с «патроном», то есть с Александром I?
Александр Гребенщиков: Манифесты писались им самостоятельно. Их идейное содержание иной раз могло не совпадать с взглядами Александра I.
Стоит отметить, что накануне войны 1812 г. император не рассматривал Шишкова в качестве своего секретаря, второго после себя человека в Российской империи. Имея либеральные взгляды, Александр I ориентировался на людей типа М.М. Сперанского, П.А. Строганова, Н.Н. Новосильцева, В.П. Кочубея. Шишков же имел отчетливо консервативную позицию. Он артикулировал ее в своем литературном творчестве и среди членов созданной им накануне войны 1812 г. литературно-патриотической организации «Беседа любителей русского слова». Уже тогда обозначились идеи, легшие в основу его бумаг периода Отечественной войны: защита традиционных ценностей, сословного единства, православной веры, русского языка, неприятие революционных тенденций. В манифестах 1812 г. он стремился развивать эти идеи, то есть оставался верен своим собственным убеждениям.
Получается, пресс-секретарь – больший «ястреб», чем патрон!
Александр Гребенщиков: Война шла дольше, чем 1812 год. Были еще и заграничные походы русской армии в 1813-1814 гг. В это время Шишкову приходилось несколько смягчать тон по отношению к французам. Он призывал их вернуться в семью европейских народов после того, как они отрекутся от своего революционного прошлого.
К освобождению Франции от Наполеона Шишков относился отрицательно. Он считал, что такая мера не принесет России политических дивидендов. Платой за освобождение Франции станут большие потери русских солдат. Плодами же их победы воспользуется Англия, у которой Наполеон был достаточно сильным конкурентом. Шишков с прохладностью относился к идее окончить войну в Париже (вы знаете, русская армия в итоге вошла в Париж в 1814 г.).
Еще в пользу его самостоятельности свидетельствует наличие разногласий и споров с императором по важным политическим вопросам. Так, например, после окончания войны в Европе в манифесте 30 августа 1814 г. Шишков написал, что крепостное право должно сохраниться как основанное на «обоюдной пользе» крестьян и помещиков. Александр I, я уже об этом упоминал, был сторонником либеральных идей, когда-то вынашивал идею отмены крепостного права, и он попросил Шишкова внести небольшие коррективы в текст. В итоге там оказалось, что крепостное право основано уже не на «обоюдной пользе», а на «старой традиции». Видимо, подразумевалось, что эта старая традиция когда-нибудь должна быть отменена. Это одна из их размолвок.
Были и другие размолвки в текстах. В частности, в приказе российским войскам (декабрь 1813 г.) Александр I просил Шишкова заменить использованное для обозначения православия выражение «неизгладимая вера» на словосочетание «святопочитаемая вера». Вроде бы и то, и другое звучит сильно, красиво, но у Александра I уже появляются экуменические идеи о слиянии конфессий и некоем наднациональном христианстве, которое должно стать залогом спокойствия Европы. Впоследствии Шишков стал одним из наиболее видных противников космополитизма в религиозной сфере.
Кроме того, император испытывал неловкость, когда его секретарь пытался показать ему связь между приверженностью правящего сословия к некоторым идеям французского Просвещения и сожжением Москвы. Таким образом, можно утверждать, что Шишков стремился к максимальному использованию возможностей, открывавшихся должностью государственного секретаря, для выражения своих взглядов.
Сколько времени пробыл Шишков в этой должности госсекретаря?
Александр Гребенщиков: Более двух лет. Если быть точным, то с 9 апреля 1812 года по 30 августа 1814 года.
А эта должность госсекретаря была постоянной или учрежденной в преддверии неминуемой войны?
Александр Гребенщиков: Она была постоянной. Прежде ее занимал Михаил Михайлович Сперанский. Должность подразумевала главенство в Государственном совете. В канцелярию государственного секретаря стекались дела Государственного совета.
Получается, что у Сперанского был другой круг обязанностей, чем у Шишкова? И Шишков эту должность под себя «переформатировал»?
Александр Гребенщиков: Можно и так сказать. Сперанский составлял планы преобразований, а Шишков готовил бумаги, которые читались перед широкими слоями.