Текст: Елена Нещерет
Когда я пару лет назад заводила телеграм-канал для диковинных диалогов с покупателями, я не могла предугадать, что большая часть этих диалогов будет о детских книгах. Оказывается, единодушные в тезисе «дети должны читать», в частностях наши соотечественники готовы порвать друг друга на кусочки. Одним только старые – советские или даже дореволюционные – книги кажутся оплотом нравственности и единственным верным выбором. Другие, наоборот, утверждают, что мир слишком изменился, и читать даже авторов прошлого века уже не имеет смысла, нужны актуальные тексты из нынешнего времени. Третьи вообще говорят, что современные дети уже не приспособлены для чтения книг, очень уж у них восприятие информации гаджетами попорчено. Когда шеф-редактор «Года Литературы» и по совместительству куратор детской книжной серии «Ласка-пресс» Михаил Визель попросил меня написать этот текст и задал вопрос «Как и почему выбирают детские книги?», я сначала растерялась, потому что вопрос требовал уточнения. А потом решила не уточнять, а ответить сразу на все варианты, потому что между ответами могут быть интересные взаимосвязи.
Во-первых, кто выбирает – издатели, книжные продавцы или читатели? Понимаем ли мы друг друга? На первый взгляд кажется, что да. Что может быть проще – нужно просто издавать то, что хотел бы прочесть своим детям. Но тут сытый голодному не товарищ: у среднего гражданина, не работающего с печатным словом, и у книжного человека невероятно разный взгляд на мир. Ребенок издателя и ребенок, допустим, пекаря живут в разных вселенных. А уж если издатель из Москвы, а пекарь – из Тобольска, ну… Удачи, дорогие, найти общий язык.
Ну ладно, есть кое-какие вечные темы и ценности. Предположим, Пушкин. Издатель – из желания поддержать знакомого коллегу-автора, или из твердой уверенности, что такая книга нужна, или чтобы отработать грант от какой-нибудь институции – выпускает маленькую красочную брошюрку о жизни Пушкина. Она наверняка понравится всем детям, говорящим на русском языке и заучивающим для утренников «Лукоморье».
Однако брошюрка не уйдет дальше Москвы… хорошо, дальше центров крупных городов. Книготорговцы просто откажутся ее брать. Почему? Потому что слишком дорого, да и спрос слишком низкий. Знать самого Пушкина – обязательно. Знать что-нибудь про Пушкина – уже излишество. Книги очень дороги и в производстве, и в пересылке, а прибыль приносят маленькую. И перед провинциальными книготорговцами стоит жесткий выбор – классическое произведение хоть с каким-нибудь гарантированным спросом или все остальное. Все остальное обычно проигрывает. Поэтому у классики и школьной программы в детском сегменте огромное преимущество – их купят хотя бы библиотеки.
Как выбирает читатель, очень сильно зависит от того, какой это читатель. Чем чаще я на работе слышу запрос «дайте то, что сейчас все читают», тем яснее понимаю, что он почти не имеет смысла. Одним надоела классика и нужны изыски. Другим не нужно изысков, а нужен необходимый минимум. Третьим хочется что-нибудь модное. Четвертым – актуальное воспитательное. Хотела было написать, что пятые всем недовольны, но потом поняла, что недовольны вообще все.
– Дайте книгу без конфликтов – мне в подарок незнакомому ребенку.
– Моему внуку восемь дней, он должен вырасти воином, дайте что-нибудь героическое для самых маленьких!
– Обманщики! Здесь одни картинки, верните деньги!
– Настоящие дети не читают книг.
Это все реальные реплики посетителей книжных магазинов и ярмарок, причем последняя интереснее всего звучит в контексте: ее произнесла посетительница ярмарки в Уфе, подойдя к стенду маленького издательства, прямо через головы нескольких увлеченно читающих детей; видимо, иллюзорных.
В общем, в идеальном мире всем хватило бы места: классики не теснили бы современников, маленькие издательства удовлетворяли бы изысканные вкусы, крупные служили бы массовому спросу. У книготорговцев всегда хватало бы денег на все новинки. У покупателей тоже. И времени на чтение у всех хватало бы. Но в несовершенной реальности всегда приходится жертвовать и выбирать, соображаясь со взглядами и доходами. Поэтому я и как обозреватель, и как книготорговец выбираю быть на стороне слабого, то есть работать с маленькими издательствами, и не только потому, что монополист с микробизнесов традиционно дерет три шкуры, а государство не отстает. Дело в том, что малыши, во-первых, охотнее рискуют, а во-вторых, сильнее бьют в одну точку: кто-то, например «Самокат», годами издает только книги на серьезные темы, кто-то вроде ИД Мещерякова или «Речи» делает только переиздания «как раньше» – и советских, и дореволюционных книжек. Кто-то самоотверженно продвигает детскую поэзию. Кто-то находит качественное развлекательное чтение. Но всем отчаянно не хватает одного – видимости для покупателей и коллег.
Гоняться за ними всеми по отдельности и выбивать разные условия сотрудничества оказывается внезапно полезнее, чем пытаться найти все в одном месте, потому что очень хорошо развивает кругозор. А заодно позволяет построить новые связи на рынке и предоставить покупателю более широкий выбор более качественной продукции. Маленькие книжные магазины и некоторые библиотеки сейчас работают как просветительские центры, неся на себе почти неподъемный груз вечного безденежья, информационного шума и хронического недовольства посетителей, которые хотят не говорить с продавцами, а быстро покидать в корзину ровно то, что нужно, даже если сами не до конца понимают, чего хотят.
Работая с детскими книгами, как никогда ясно понимаешь, что среди родителей и даже прародителей, которые приходят выбирать своим чадам книги, взрослых людей очень мало: по крайней мере, продуктивно общаться могут очень немногие. Поэтому книготорговец движется на ощупь в недружелюбном пространстве: заранее предугадать, что точно будет продаваться, невозможно. Бесчисленное множество милых книг с котиками, невероятно познавательных книг и невероятно красивых книг лежит на складах, никому не нужное. Так что одним стабильно продающимся «Гарри Поттером» и букварями сыт не будешь. Нужно каждый день выяснять читательские запросы, и делать это осторожно, чтобы не отвратить от себя ни излишней жаждой наживы, ни назойливым проповедничеством. Готового рецепта для лучшей детской книги всех времен не существует так же, как не существует двух одинаковых детей.
Так что есть два кита книготорговли – гибкий ум и невероятная работоспособность.
А списки лучших книг всех времен и народов придумывают те, кому нужно быстро собрать народ в стадо и погнать на распродажу: идей ли, контента ли, – в конечном счете все равно.