Текст: Александр Соловьев
Премия «Лицей» в этом году выстрелила неожиданным результатом в поэтической номинации - победительницей стала Оксана Васякина, авторка жестких феминистских и социальных текстов. Победу ей принесла поэма «Когда мы жили в Сибири» - отдаленно напоминающая цикл Аркадия Драгомощенко «Великое однообразие любви». Однако если последний посвящен переопределению любви, поиску новых значений, которыми здесь и сейчас наделяется этот языковой знак, и поиск этот экстатический по своей природе, то Васякина пишет совсем иначе. Ее Сибирь - это страшное место посреди нигде, это нечто, что вытесняет память, одновременно существует и не существует, нечто, заполняющее сознание людей - Васякина сообщает о запредельном опыте нищеты, голода, невыносимой повседневности, оставляющих от людей ничего, только саму Сибирь.
- когда мы жили в Сибири у нас не было денег
- у нас не было памяти и не было любви
- а был только один
- длинный душный тяжелый день
- в котором мы жили все вместе
- в одном беспредельном теле
- и были одним взглядом
- и были одной болью
- а еще мы бесконечно ели
- и покупали еду
- и готовили еду
- и говорили о еде
- и боялись что еда закончится
- и боялись что она исчезнет
- боялись за еду
- <…>
- когда мы жили в Сибири у нас не было любви
- было одно бесподобное длинное тело на всех
- оно тесное и многоротое
- всегда было голодным и злым
- /сейчас мы не живем в Сибири
Немедленно приходит на ум лагерная литература с ее проблематикой тела и памяти, однако это не лагерь - это ежедневное существование многих наших соотечественников.
По условиям премии была выпущена антология с подборками поэтов, вошедших в шорт-лист. Поскольку про Васякину написано уже немало, я ограничусь сказанным и попробую рассмотреть тексты прочих финалистов, на фоне Васякиной оставшихся почти незамеченными.
Следует сказать, что премия «Лицей», хотя существует не слишком долго, уже пользуется репутацией довольно архаичной, награждающей молодых поэтов традиционного толка. Сама Васякина писала, что, когда отправляла текст на премию, она расставила везде знаки препинания и заглавные буквы - «замаскировав» текст знаками традиционного письма. Нельзя сказать, что каждая из подборок соответствует подобной репутации, но все же многие тексты из антологии - ученические, и это бросается в глаза. Часто можно даже угадать, кого именно читал(а) автор(ка) во время написания текста - память метра выдает с головой. Вот хотя бы несколько примеров:
- Переведи меня на свет,
- на снег и воду.
- Так паучок слюною лет
- плетет свободу.
- Так улыбаются киты,
- когда их будят.
- Так персонажами Толстых
- выходят в люди.
- Переведи меня на слух.
- Из школы в школу.
- Так водят маленьких старух
- за корвалолом.
- Так замирает над гудком
- автоответчик.
- Переведи меня тайком
- на человечий.
- (Евгения Баранова)
- я голос своего голоса
- язычник своего колокола
- стекла на краю сколотого
- сечение острота
- во мне говорят трещины
- расхлестаны перекрещены
- и вещи еще не вещные
- горят
- не раскрыв рта
- <…>
- (Александра Герасимова)
- Бирюзовый бассейн
- (Так кажется от воды),
- Вдоль прозрачных дорожек
- Расходится рябь с прохладцей.
- Наблюдаю за тем,
- Как выходят на старт пловцы,
- Надевают очки и шапочки
- И боятся
- <…>
- (Евгений Горон)
Читатель, конечно, узнает подмигивающих из каждой строчки Пастернака, Цветаеву, Маяковского с шестидесятниками.
При этом - опять же бросается в глаза стилистическая неловкость отдельных строк - авторы явно не очень видят границу между лексикой XIX века и современной. Есть примеры и совсем на грани фола: «Только крылья промелькнули // Только вымок взгляд // Но совсем не верить, Юля // Иногда so hard».
Когда я говорю об «ученических» текстах - я меньше всего хочу унизить кого-либо из авторов. У каждого поэта есть период начитывания, подражания, имитации, «расписывания». При этом явные неудачи не отменяют столь же явные успехи - иногда одних и тех же авторов:
- <…>
- Как запляшут для потехи,
- как возьмут в полет…
- Плащ полуденницы ветхий
- огоньком мелькнет.
- Выйдет в косах, выйдет в белых,
- поцелует в лоб.
- И останется от тела
- кожаный сугроб.
- (Евгения Баранова)
- Как будто приходит мама
- И просит с порога спичку.
- <…>
- А теперь вот пришла
- Закурила,
- Задумалась,
- И сказала
- Что в тот день,
- Когда все случилось,
- Она больше всего боялась,
- Что когда врачи
- Доставят ее в больницу,
- Разрежут на ней одежду,
- То увидят,
- Что там у нее
- Не только
- Все-все в крови,
- Но еще и
- Поехавшие колготки.
- (Евгений Горон)
И «кожаный сугроб», и «поехавшие колготки», под которыми вполне мог бы подписаться какой-нибудь Федор Сваровский, - несомненные удачи. Однако удачи эти все равно несистемны - так же, как несистемно их письмо. Отдельно огорчает, что из этой книжки вырисовывается круг образцов для подражания - это поэты Серебряного века, шестидесятники, авторы классических текстов (кстати, удивительно, что почти нигде не слышен Бродский - видимо, писать под него окончательно стало моветоном). Но нет (или почти нет) следов чтения Пригова, Парщикова, Драгомощенко - о новейших авторах и речи нет, исключение составляют разве что Дмитрий Воденников и Борис Рыжий. Стихи Валерия Нацентова, надежно огороженные от критики хвалебным отзывом, например, Константина Комарова - буквально, почти эпигонски, воспроизводят штампы Рыжего и его уральского окружения. Беда, в общем, не в том, что не все пишут герметичные философские тексты, а в том, что поэтическая индивидуальность складывается не только из выбора авторитетов, но из тех, от кого автор отталкивается, а для этого нужно внимательное чтение. Я же вижу здесь (и не только здесь, в большой части поэтического сообщества) - полное игнорирование существования альтернативных способов письма.
Премия «Лицей» самим названием говорит о своей нацеленности на молодых поэтов. Только вот далеко не всякий способен повторить пушкинский невероятный взлет мастерства в столь юном возрасте. Тот факт, что в шорт-лист премии вошли одновременно и поэты, чей путь только начинается, кто еще ищет для себя ориентиры и находится в движении по направлению к актуальной поэзии, - и уже сложившиеся авторы с сильной индивидуальностью - Оксана Васякина и, во многом, Александра Шалашова, - создает странное впечатление амбивалентности. Версию, что выбирать было не из кого, я не рассматриваю - выбирать всегда есть из кого.
Кажется, премия просто не определилась с собственной функцией - награждать молодых поэтов с уже сложившейся литературной биографией и сильным индивидульным голосом - или же поощрять начинающих (в широком смысле) авторов, подающих надежды.
Если первое - то неясно, зачем включать в шорт-лист премии тех, кто никаким образом не может составить конкуренцию Оксане Васякиной. Если второе - то никакой поддержки, кроме финансовой, премия и не предлагает - даже системы семинаров, какие существовали при премии «Дебют». Возможности поговорить о своих текстах, взглянуть на них со стороны и увидеть, как пишут другие, может быть, удаленные от них люди, авторы не получают. Кажется, премии все же необходимо будет определиться, кого именно она хочет поддерживать и что она хочет дать молодым поэтам.
