Текст: Андрей Цунский
- «Правда, сегодня само понятие личности весьма расходится с
- тем, что под этим подразумевали биографы и историки прежних
- времен».
Многие критики считают творчество Германа Гессе «романтическим», а его друг и биограф Хуго Балль буквально называет его «…последним рыцарем блестящей когорты романтизма». Это определение можно было бы принять, если говорить о ранних произведениях писателя. Но теперь мы смотрим на все его наследие - и не найдется какого-то одного достаточно лаконичного определения того, что же делал Гессе, что создавал он на бумаге - и в душах читателей. Кроме его собственного: «Игра в бисер».
«…человечество находилось тогда на пороге того чудовищного обесценивания слова, которое, сперва в очень узком кругу и в полной тайне, породило противоборствующее - героико-аскетическое течение, вскоре мощно выявившееся как начало новой духовной самодисциплины и духовного достоинства».
Можно было бы изложить в нескольких абзацах биографию писателя. Но биографические подробности важны лишь в той степени, в которой они привели писателя к вершине его литературного восхождения. Не будем также приводить названия всех произведений, пусть даже что-то обойдя незаслуженно. Читатель сам найдет все недостающее, ибо чтение Гессе - начатая Магистром Игры партия продолжается каждым его читателем.
Три религиозных школы и семинария так и не закончены: Герман склонен к затяжным депрессиям. При этом он вовсе не был неприлежным учеником, знания его очень глубоки. Что же мучило «нового Вертера» немецкой литературы? Несообразность того прекрасного, которое давали книги тому, чем жил окружающий мир? Возможно.
- Но древнее преемство благостыни
- Пресеклось, меры позабыт закон,
- И человек надолго отлучен
- От мирового лада, от святыни.
Из лучших богословских школ он попадает сначала в типографию - учеником наборщика, а затем работает механиком в часовой мастерской в Кальве. Опытный мастер просит его помочь починить старинный музыкальный механизм, и зовут мастера Генрих Перро. Это событие, которое сделает Германа одним из величайших писателей в мировой культуре. Но он сам еще не знает об этом.
«Стеклянные бусинки использовал изобретатель игры Бастиан Перро из Кальва, несколько чудаковатый, однако умный, общительный и любящий людей музыковед, который заменил буквы, цифры, ноты и другие графические знаки стеклянными шариками-бусинками».
На рубеже веков Гессе публикует сборник стихов и маленькую книгу рассказов. Обе книги продаются плохо - но зато попадают в нужные руки. Начинается переписка с Райнером Марией Рильке, Стефаном Цвейгом и Томасом Манном. С Томасом Манном это будет началом длительной и плодотворной дружбы…
«Присутствовать при том, как Магистр Томас величаво дирижирует торжественной Игрой, трудиться под наблюдением его зорких глаз, прилагать старание, дабы заслужить его похвалу, всегда было горячим желанием…»
Но как же тяготит необходимость отрывать от главной своей работы силы и время, чтобы зарабатывать себе хоть какие-то средства на достойную (ни в коем случае не роскошную) жизнь, а ведь необходимо еще и путешествовать - и не с туристическими, а с образовательными целями! Приходится писать для газет. Как это тяготит уже вполне готового к главным трудам своей жизни писателя! Как ненавистна ему пародия на литературный труд!
«Излюбленный материал подобных статей составляли анекдоты из жизни и переписки знаменитых людей обоего пола, и возможны были такие заголовки: "Фридрих Ницше и дамские моды в семидесятые годы девятнадцатого столетия", "Любимые блюда композитора Россини" или "Роль комнатных собачек в жизни знаменитых куртизанок" и т.д. и т.п.».
Но литературное признание приносит и деньги, и возможность посетить далекую Индию и близкую Италию, а в 1912 году Герман Гессе с семьей решает поселиться в Швейцарии. И тут на него обрушивается несколько личных драм и всемирная трагедия - Первая мировая война. Пять лет несчастья преследуют его, и в 1916 году он оказывается в Люцерне, где психоаналитик Ланг проводит с ним 60 сеансов психоанализа - писатель преодолевает духовный кризис, а Ланг становится его близким другом. Имя Ланга - Йозеф.
«Предпринимая попытку описать жизнь Иозефа Кнехта, мы неизбежно даем и опыт ее истолкования, и если мы, как летописцы, глубоко сожалеем, что о последних годах его нет никаких достоверных сведений, то именно легендарность заключительного периода его жизни и придала нам мужество для нашего начинания».
В одной из своих автобиографий Герман Гессе не останавливается на уже прожитом, а начинает писать о своем…будущем! Великолепная Игра уже идет, и идет давно, и партия не может быть закончена!
Глубокие знания философии и музыки, математики - всего богатства человеческого разума сочетаются в одном человеке! Необъятная эрудиция, обращение к малоизвестным широкому кругу читателей исследователям прошлого - например, Иоганну Альбрехту Бенгелю, основоположнику текстологии Нового Завета...
«Некоторое время для своих сугубо частных целей я занимался изучением восемнадцатого столетия и пиетизма, тогда-то я и натолкнулся на двух швабских богословов, вызвавших мое великое удивление и даже преклонение, и из них именно Бенгель показался мне тогда идеалом педагога и наставника молодежи. Я так увлекся этим человеком, что даже попросил переснять из старинной книги его портрет, и он долго украшал мой письменный стол…»
И это не говоря уже о самом серьезном изучении трудов Ницше, Лао Цзы и других, менее известных великих мудрецов Запада и Востока подталкивают писателя к созданию книг, которыми зачитываются до сих пор: «Сиддхартха», «Степной Волк», «Нарцисс и Гольдмунд», «Паломничество в страну Востока». Он уже готов к созданию своей величайшей книги… И тут начинается новая война. Путь в Германию для него закрыт, а его собственный дом открыт для бегущих от нацистского ужаса друзей - Томаса Манна, Бертольда Брехта… Собрав все мужество, укрепив дух, писатель в самые страшные годы двадцатого века начинает главную книгу - «Игру в бисер».
«Ибо пожертвовать любовью к истине, интеллектуальной честностью, верностью законам и методам духа ради каких-либо иных интересов, будь то даже интересы отечества, есть предательство. Когда в борьбе интересов и лозунгов истине грозит опасность так же подвергнуться обесцелению, извращению и насилию, как и личности, как языку, как искусству, как всему органическому или искусственно взращенному, наш единственный долг - противиться этому и спасать истину, вернее, стремление к истине, как наивысший символ веры».
Если вам еще не довелось начать читать «Игру в бисер» - будьте готовы воспринять соединение агиографического жизнеописания, «дидактического романа», легенды и сборника чудесных стихов. Не будем называть дату смерти Гессе - Игра не закончена. Начинается ваша Игра.
Собственная Игра автора этих строк начались в обстоятельствах, совершенно, казалось бы, к этому не располагающих: во время срочной военной службы, в библиотеке, где почти все книги были на языке одной из бывших республик страны, ныне не существующей. Я заметил, что одна из книг совершенно нетронута, большинство страниц не разрезаны…
- Гостя в затерянном монастыре,
- Я в час, как все к молитве удалились,
- Вошел в книгохранилище. В игре
- Закатных пятен по стенам светились
- Бесценных инкунабул переплеты.
- Меня как будто подтолкнуло что-то,
- Я быстро томик наугад достал…
Это была «Игра в бисер».
Все выделенные курсивом цитаты взяты именно из этой книги.