Текст: Александр Беляев
Фото: istoriya-roka
Что вам сейчас интереснее: худлит или нон-фикшн?..
Хелависа: Мне всегда интереснее художественная литература. Изредка читаю документалистику, но, честно говоря, любви в этом мало, в основном по производственной надобности.
…и почему?
Хелависа: Так сложилось исторически. Я всегда любила сказки, в детстве две полки книг сказок перечитала — и народных, и авторских. Потом Жюля Верна, Конан Дойля, там уже и до магического реализма недалеко.
Ваша любимая книга?
Хелависа: «Сто лет одиночества», конечно.
Книга, которая произвела самое сильное впечатление в детстве? Хорошее и плохое?
Хелависа: Наверное, из хорошего — это мир муми-троллей, вообще всё — как Туве Янссон его придумала, и какие они все прекрасные, и нытик Снифф, и цветные Снорки, и очень взрослая Туу-Тикки, и даже Морра, которая просто хочет согреться на костре. Из плохого, думаю, стандартно: «Красные башмачки» Андерсена. Такой хоррор с отрубленными ножками для каждого ребенка шок.
Нелюбимый, «вредный» писатель? И почему?
Хелависа: Толстой. Вот читаешь Достоевского, болеешь всякий раз, но это какой-то катарсис, ты
всякий раз после прочтения «Идиота» выходишь истощенный, но обновленный.
А Толстого (кроме раннего! «Казаки» великолепная книжка, и «Севастопольские рассказы» тоже) читаешь, тоже болеешь, и потом долго восстанавливаешься, будто он из тебя все силы вытянул.
Еще Мураками. У него лирический герой сам обычно как бы отсутствует и читателя втягивает в свое отсутствие — а я туда, может, не хочу, я хочу, наоборот, в максимально яркое и чувственное бытие, я хочу в Макондо.
Какую книгу прочитать надо, вот просто надо — всем!
Хелависа: Буду банальна — «Мастера и Маргариту».
Чего не хватает/что лишнее в школьной программе?
Хелависа: А я не знаю, что сейчас в школьной программе. Меня вообще программа мало заботила, я в любом случае читала это все и много больше в фоновом режиме.
Какую бы книгу хотелось сейчас перечитать, но не получается по разным причинам (и каким)?
Хелависа: Пушкинскую прозу: «Повести Белкина», «Капитанскую дочку»... Он так прекрасен и лаконичен, каждая строчка как глоток свежей воды. Финал «Метели» мой любимый: «Бурмин побледнел и упал к ее ногам». Но чтобы это перечитать, надо ни на что не отвлекаться, не дергаться. Наверное, возьму томик с собой в следующий отпуск (когда он будет).
Интересуют ли вас писатели, получающие Нобелевскую премию по литературе?
Хелависа: Скажем так — иногда.
В этом году её получил Кадзуо Исигуро — читали что-нибудь?
Хелависа: К сожалению, нет, а надо бы!
Вообще из нобелевских лауреатов по литературе кого любите/уважаете/интересуетесь?
Хелависа: Могу сказать, что для меня было большой честью и счастьем быть знакомой с Шеймасом Хини (лауреат 1995 года. - Прим. ред.). Он был прекрасным поэтом и изумительным человеком, от него сияние исходило, вот буквально ощутимая харизма.
Насколько вообще для вас важен шум вокруг писателя/книги?
Хелависа: Хайп всем нужен: отзывы, упоминания, обсуждения. Иначе читатель захлебывается в потоке всего, что кругом выходит поминутно, и перестает ориентироваться. Я вот, например, к своему стыду чуть не пропустила творчество Евгения Водолазкина. Только этим
летом прочитала «Лавра» и некоторое время бегала с вытаращенными глазами — да как вообще может быть что-то столь прекрасное!
«Великая Книга», которая прошла мимо вас, это…
Хелависа: Не смогла читать Ханью Янагихару. Все ее читали в этом году, «все побежали, и я побежал», но совершенно не мое, я не оценила, в чем ценность книжки (имеется в виду роман-бестселлер «Маленькая жизнь». — Прим. ред.).