За каждой буквой — Вселенная

Текст и фото: Игорь Карнаухов

Книга Василия Каменского (1884—1961) «Его–Моя биография Великого Футуриста» вышла в свет в Перми в репринтном варианте. К изданию прилагается компакт-диск, на котором звучит живой голос соратника Маяковского.

«Биография» - первая в ряду автобиографических книг выдающегося русского советского поэта. Две других, «Путь энтузиаста» (1931) и «Жизнь с Маяковским» (1940), заново пришли к современному читателю в современном полиграфическом исполнении в предшествующие годы: «Жизнь» — в 2014-м, причем Пермской краевой организацией Союза журналистов России она была переиздана в авторской редакции, с восполнением купюр, произведенных в тридцатые годы; «Путь» выпущен в 2011 году другим издательством.

Художественно-стилистическое своеобразие этого труда в том, что автор ведет повествование частью конкретно о себе, Василии Каменском, частью о некоем великом боговдохновенном Поэте, то отождествляя себя с этим персонажем, то взирая на него со стороны, - отчего и своеобразное название.

Я и Он

Два лица, два существа, два друга, две дороги рядом, два бога, два дьявола.

Я - это когда вкусно и плотно обедаю, пью вино, чорный кофе, курю дорогую сигару.

Он - это когда в полетах птиц, в движеньи ветра, в изгибе радуги, в травоцветеньи или в ритме прибойных волн моря - видит мудрый смысл песни:

И где нибудь в шатре на Каме

Я буду сам варить картошку

И засыпая с рыбаками

Вертеть махорочную ножку.

Он - всегда в творческом созерцаньи.

Он - бесплотен и легок как ангел.

Я же - весь в суете человеческих дел и непрестанных событий.

Я всегда - со всеми в куче муравейника.

Он — одинок, высок и оснежен вечностью — будто вершина Казбека.

Я коммерсант или кавалер, пассажир или рабочий, квартирант или слежу за чисткой щиблет и

зубов.

Я - главное - издатель Его сочинений, антрепренер Его лекций-гастролей, устроитель Его выступлений—триумфов.

Он - трепетно гордо любит Книгу, а я занимаюсь распространеньем.

Он—любит подарить Книгу Свою, а я предпочитаю продать и получить деньги.

Он - сгорая в увлеченьи - читает лекцию и следит за красотою стройности речи, а я думаю о

кассе - 1500 там или 1800.

Ему подносят цветы - зимой пунцовые розы – Он нюхает, вспоминая любимую, а я знаю, что эта

корзина роз стоит приблизительно 150.

Его часто приглашают выступить с речью или со стихами и Он никогда не подумает о гонораре - меня же гонорар интересует нервно и я жду высокой заработной платы, как этого ждет каждый мастер у своего станка.

Ведь я знаю - Ему необходима вольная, широкая, многогранная, яркая, феерическая жизнь.

<...>

Правда - я также знаю, что Он часто живет иной - нездешней жизнью и доволен ничтожным и до жуткого малым.

Это когда Он - рыбак или странник, созерцатель или йог, отдающий что имеет.

Дон-Кихот или Робинзон Крузо.

Или — за работой в творчестве.

Но и для этой святой жизни — требуются деньги.

Я все это знаю и достаю их, как умею, как хватает всех сил.

Вся моя жизнь — для Поэта.

А кроме него есть еще моя семья на Каменке и я должен заботиться о них — и заботиться мне и

Поэту приятно.

Я бьюсь, выдумываю, изобретаю.

Иногда мне бывает очень трудно, но я — сильный пока и побеждаю.

Как каждый - если остро нуждается - если слишком грозит кризис или гибель - я иду на все и

презираю условности и плюю на мещанскую мораль.

Я всегда готов на каторгу за спасенье Поэта.

«С точки зрения фактов и их точности биографическая часть книги представляет собой несравненно и несомненно больший интерес, чем часть «теоретическая»… ценнее даже, чем «Путь энтузиаста», - писал биограф Каменского, авторитетный исследователь его творчества Савватий Гинц.

Из всей автобиографической трилогии эта летопись содержит самые трогательные строки, повествующие о любви к малой родине: к Перми, к Каме, к пристани на ней, к Камню, как в старину называли Урал.

Своему родному городу Перми

Здесь Поэт родился, вырос и часто бывает, работая на Своей Каменке.

Поэт любит детски Пермь и Каму.

Но у Поэта здесь нет друзей — здесь гонят Поэтов взрослые пермяки — здесь никогда не радовалось Творчество.

Здесь не знают Культуры, Поэзии, Слова.

Базар, Сибирская. Торговая — исчерпывают все интересы мещанского населенья.

Один книжный магазин — где стесняются выставлять на витрины книги Поэта.

Скучно. Бледно. Жалко. Мелко. Эгоистично. Жутко. Вороны каркают.

Часто на улицах кого-нибудь бьют.

Две газетки самоубийно пропадают.

Подневольная молодежь все-таки ныне добилась университета: мильонер Мешков выстроил — на, учись.

Здесь еще думают, что Футуризм — дело антихриста.

Но Поэт любит детски Пермь и Каму

Переиздание труда футуриста стало последним делом жизни энергичного пермского краеведа, литератора, эколога, председателя совета ветеранов журналистики Ивана Ёжикова. Иван Григорьевич скончался в сентябре, когда книга готовилась к выходу из печати. Однако подвижник успел предпослать ей сокровенное слово.

- Читая эту книгу, понимаешь, что вся жизнь нашего легендарного земляка была непрерывным экспериментом, который вряд ли кому удастся повторить, - считал Ёжиков. -

---

Каменский растил цветы, замирал, слушая лесных птиц, любил женщин и великодушно был способен прощать ближних.

---

И наряду с тем летал на аэроплане, ловил щук, охотился, мог ходить на медведя с рогатиной и… готовился к полету на Луну. Обращаясь к поэзии, он за каждой буквой видел Вселенную и старался прокатиться на строке как по Млечному пути. Современник весьма метко охарактеризовал его Человеком Эпохи Возрождения. Неслучайно и другое его прозвание — будетлянин, человек, который еще будет.

«Биография» воспроизведена с соблюдением орфографии, пунктуации и оформления издания 1918 года, выпущенного московским книгоиздательством «Китоврас». Текст предварен вступительной статьей пера Ивана Ёжикова, дополнен библиографией, иллюстрирован раритетными фотографиями.