Текст: Аглая Топорова
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
О детстве и детях написано множество книг. Редкий писатель, особенно достигший настоящего успеха, не пишет об этапах своего взросления. Тем не менее литературных произведений, написанных писателями о собственных детях, на самом деле очень мало. Существуют книжки, посвящённые детям, книжки, где под видом удалого сорванца автор рассказывает о самом себе; знаменитые и захватывающие истории, родившиеся из традиционной вечерней сказки. Считается, например, что Д.Р.Р. Толкиен таким образом сочинил «Хоббита». Есть и писатели, которых прославила единственная книга о собственном детстве, — Александра Бруштейн написала множество пьес и воспоминаний, но в читательском сознании она осталась как автор блестящей книги о детстве «Дорога уходит в даль».
Родные дети часто упоминаются и в произведениях писателей для взрослых, особенно мемуарного характера. «В празднике, который всегда с тобой» Эрнест Хемингуэй с нежностью рассказывает о том, что первым настоящим воспитателем его сына Бамби был кот по имен Ф. Кис. Правда это или фантазия стареющего нобелевского лаурета, неважно — ведь звучит это трогательно и убедительно.
Дочка Катя постоянно появляется в рассказах и повестях Сергея Довлатова, как фоновый персонаж, призванный подчеркнуть душевное смятение автора.
Бывают и курьезные истории о том, как, сам того не желая, писатель делает своего сына по-настоящему культовым героем. Сочиняя первую в СССР историю о подростково-молодежном волонтерстве, Аркадий Гайдар хотел назвать основателя и командира отряда помощи семьям военных Володей Дунканом, которого близкие товарищи зовут исключительно по фамилии, а сама повесть должна была называться «Дункан и его команда». Однако весной 1940 года, во время работы над фильмом по еще не дописанной повести, именование «Дункан» было отвергнуто. В Комитете по кинематографии выразили недоумение: "Хороший советский мальчик. Пионер. Придумал такую полезную игру и вдруг - "Дункан". Мы посоветовались тут с товарищами - имя вам нужно поменять"
«Тимуровцы» помогали больным, престарелым, боролись за лучшие показатели в сборе макулатуры и металлолома и в общем-то принесли много пользы окружающим, но вот к реальному Тимуру Аркадьевичу Гайдару не имели никакого отношения.
Главный советский детский поэт Корней Чуковский сделал свою младшую дочку Марию (Муру) героиней множества своих стихов. Образ обаятельной, любознательной и не по годам развитой девочки навсегда очаровал не одно поколение читателей:
Дали Мурочке тетрадь,
Стала Мура рисовать.
«Это — елочка мохнатая.
Это — козочка рогатая.
Это - дядя с бородой.
Это — дом с трубой.
Ну а это что такое,
Непонятное, чудное,
С десятью ногами,
С десятью рогами?»
Это Бяка-Закаляка
Кусачая,
Я сама из головы ее выдумала».
«Что ж ты бросила тетрадь,
Перестала рисовать?»
Я ее боюсь!
Счастливое детство Муры Чуковской было прервано тяжелой неизлечимой болезнью: в 1929 году у девятилетней Муры диагностировали костный туберкулез. Прогнозы врачей не оставляли семье особых надежд, тем не менее Корней Иванович и Марья Борисовна Чуковские боролись за жизнь своей младшей дочери всеми доступными тогда способами. Оставив старших детей — Николая и Лидию - в Ленинграде, Чуковские переселились в Крым: в то время единственным способом лечения костного туберкулеза считалась перемена климата.
Бесконечные санатории, процедуры, операции, врачи — последние полтора года жизни Муры были полны боли и страдания. Ей удалили оба глаза, она не могла ходить, но, по воспоминаниям близких, верила в то, что выздоровеет, и продолжала интересоваться чтением. «Июнь. Я читал ей "Тружеников моря" — и через 5 дней, перечитывая ту же страницу, пропустил одну третьестепенную фразу. Она заметила: а где же: "он искоса поглядел на него?"», — пишет Корней Чуковский о последних неделях жизни дочери. — «В течение суток у нее есть один час, когда она хоть немного похожа на прежнюю Муру, — и тогда с ней можно разговаривать. Остальное время — это полутруп, которому больно дышать, больно двигаться, больно жить».
Мария Чуковская умерла 11 ноября 1931 года, но навсегда осталась в нашей памяти солнечной девочкой, ждущей новые ботиночки от «Чудо-дерева». Удивительно, но после смерти любимой дочери Корней Чуковский не только не оставил занятий детской литературой, но и увлекся детской психологией и развитием детской речи, своеобразным памятником Муре Чуковской стала теперь уже классическая книга Корнея Чуковского «От двух до пяти».
Судьба самого знаменитого литературного ребёнка, ровесника Муры, Кристофера Робина Милна, сложилась не так трагично, как Мурина, но и не так счастливо, как можно подумать. Став прототипом одного из самых известных сказочных персонажей, Кристофера Робина, из созданного его отцом Аланом Александром Милном «Винни-Пуха», К.Р. Милн всю жизнь прожил заложником своей нечаянной литературной известности и не мог простить этого ни отцу, ни матери.
В детстве его дразнили одноклассники, к тому же застенчивому, по собственным воспоминаниям, ребенку приходилось регулярно встречаться с журналистами, стремившимися запечатлеть счастливую жизнь семьи Милнов. А жизнь эта вовсе не была счастливой. Мать Кристофера Робина изменяла отцу, потому что считала его литературным неудачником: ей хотелось быть женой преуспевающего драматурга и писателя, а не автора книжки о медвежонке, поросенке и ослике, пусть даже и всемирно знаменитой. Надо сказать, что Алан Александр Милн тоже не был доволен тем, что в глазах критиков и издателей навсегда превратился в автора «Винни-Пуха», а его произведения для взрослых уже никто не воспринимал всерьез.
И все-таки Алану Александру Милну было гораздо проще, чем его сыну, который тоже хотел стать писателем. Издатели даже не стали рассматривать роман Кристофера Робина Милна, а потребовали от него мемуаров об отце. Кристофер Робин написал эти воспоминания аж в трех томах, но они не принесли ему ни особенных денег, ни удовлетворения. Наоборот, достаточно жесткая и злая книга о семье и жизни создателя Винни-Пуха привлекла к Кристоферу Робину новую волну недоброжелательного интереса. Кристофер Робин Милн умер в 1996 году, в последние годы жизни он страдал от тяжелой болезни. В 2002 году вдова Кристофера Робина Лесли Милн учредила фонд имени их дочери Клэр (фонд Клэр Милн), куда поступает часть денег, полученных за использования образа Винни-Пуха, а средства фонда направляются на помощь детям, больным церебральным параличом.
Куда удачнее сложилась жизнь и Дениса Драгунского — прототипа Дениса Кораблева, героя «Денискиных рассказов» Виктора Драгунского, хрестоматийной советской книжки о детстве настоящего пионера и школьника. Каждый из «Денискиных рассказов» устроен по простой дидактической схеме: Дениска соврешает какой-то неправильный, впрочем, вовсе не криминальный поступок, а потом приходит мудрый отец и разъясняет непутевому сыну, в чем тот неправ, да и устройство мира в целом. Дениска сначала обижается, а потом понимает всю отцовскую правоту. Предполагается, что вместе с Дениской правилами хорошего поведения и грамотного миропонимания проникаются и юные читатели. Нужно отметить, что в отличие от многих любимых советскими детьми, но совершенно непонятных современным детям произведений детской литературы, «Денискины рассказы» сохранили некоторую актуальность и воспринимаются дошкольниками и младшими школьниками, по крайней мере, без отвращения. Простые истины вроде «тайное становится явным» всегда в цене.
А быстрораскаивающийся хулиганчик Дениска Кораблев стал вполне преуспевающим писателем и даже политологом Денисом Драгунским. Редкое социальное или политическое событие не вызывает у него желания высказаться. Впрочем, делает он это с присущими Дениске Кораблеву интеллектуальной ленцой и пафосом, и очень хочется, чтобы пришел мудрый папа и поставил завравшегося или, если угодно, замечтавшегося Дениску на место, в очередной раз объяснив ему, как устроен мир и каких глупостей не стоит говорить ни при каких обстоятельствах.
Русская литература 2010-х тоже обогатилась произведением, главной героиней которого является дочка автора, — это «Чего вы хотите?» Романа Сенчина. От лица старшей школьницы Даши, в которой безошибочно угадывается его дочь, Роман Сенчин рассказывает о быте и настроениях своей семьи в трудный для совестливого русского интеллигента период «болотных протестов». Глубоко проникнув во внутренний мир своей героини-дочери, автор приходит к печальному для него, но закономерному выводу: появление прыщей всегда будет интересовать и волновать подростка больше, чем войны, революции и родительские амбиции.
* (Б. С. Камов. "Обыкновенная биография: Аркадий Гайдар")