Текст: Арсений Замостьянов, зам. главного редактора журнала «Историк»
Почти в каждой школе всея СССР можно было встретить пионерский отряд имени Гайдара, не говоря уж о книгах и портретах писателя… Существовало даже такое понятие - «гайдаровец». То есть настоящий советский патриот, готовый сражаться с буржуинами и помогать тем, кому трудно. Облик писателя, его папаху и гимнастерку, его роспись - «Арк. Гайдар» знал каждый школьник. И вовсе не по учительскому заданию. Это получалось само собой: Гайдар постоянно присутствовал в нашей жизни. Почти все его книги были экранизированы по два раза. Столпом идеологии он стал случайно, хотя служил советской власти на совесть. Но главное, что более тонкого прозаика в истории нашей детской литературы не было.
Аркадий Петрович Гайдар не подвел своих героев, погиб в самые тяжелые дни войны, будучи партизанским разведчиком. Погиб в самом поэтическом возрасте - в 37. Честная смерть «за други своя». Неподалеку от села Леплява Каневского района партизаны нарвались на немецкую засаду. Гайдар погиб, спасая боевых друзей.
Он родился 115 лет назад в городе Льгове, в учительской семье. Как тут не вспомнить семь - хотя бы семь - самых ярких книг Аркадия Гайдара? Хотя тусклых книг у него не было.
«РВС», 1925
В «РВС» мы видим Гражданскую войну глазами мальчишки, который помогает раненому красноармейцу. В каждой строке, даже меланхолической, а уныние иногда пробивалось в его прозу, есть энергия детства. Правда, писал он эту книгу, не помышляя о «детской литературе». Писал вроде бы для ровесников, для фронтовиков… Первый вариант попал в печать изрядно подредактированным. Это возмутило автора. Он несколько раз перерабатывал повесть, во многом - возвращаясь к первоначальному замыслу. Главное, что выяснилось, - человек, избравший для своей литературной биографии псевдоним «Гайдар», оказывается, как никто другой, умеет в своих книгах разговаривать с детьми, удерживая их внимание до бесконечности.
Загадочное РВС означает Реввоенсовет - в 1920-е годы это слово знал каждый. С ним связывали победу в Гражданской войне. Это была основа основ идеологии, которая сопутствовала советскому человеку с младшей школы. Со временем эта волна вывела на свет множество конъюнктурных образцов краснозвездной героики. Но Гайдар был яростно искренен. Это ощущается даже в его манере строить фразу.
«Школа», 1929
Эту книгу он не мог не написать. Боец и командир Аркадий Голиков в Гражданскую войну повидал столько, что не поделиться опытом, эмоциями, сомнениями, страхами он не мог. Конечно, это не автобиография, и Борис Гориков не тождествен Аркадию Голикову. Возможно, он задумал эту книгу еще в армии. Первый отрывок из нее появился в литературном приложении к газете «Правда Севера», в которой Гайдар сотрудничал как журналист (кстати, весьма удачливый и плодовитый). Повесть о Гражданской войне принесла ему известность. Школьная аудитория не ветрена. После «Школы» каждую новую повесть Гайдара ждали сотни тысяч читателей. Она хорошо подходила к тогдашней идеологии: Красная Армия сняла с героя шелуху и превратила его в настоящего коммуниста. Получилась книга страшноватая и увлекательная.
«Военная тайна», 1935
Образцовая советская детская книга. Две-три подробности - и готов набросок образа, весьма точный. Действие разворачивается не где-нибудь, а в Артеке, в пионерской столице. Но и там находятся враги народа, вредители. Но главное в этой повести - вставной сюжет, сказка. Одна из лучших сказок ХХ века - «Сказка о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове». Когда в сказке есть тайна - это уже немало. А в этой истории зашифрован смысл советской цивилизации, ее суть. Ее можно ненавидеть, но нельзя не отдать должное литературному мастерству и силе убежденности. Есть в книге и шпионы, и отзвуки первого детского лирического чувства, и история взросления. Но всё это слабее Кибальчиша. Эту сказку многократно издавали и экранизировали отдельно от повести. Мальчишка в буденовке стал одним из символов нашей страны в ХХ веке. И забыть ее уже невозможно.
РГАЛИ. Аркадий Гайдар. Малоизвестные документы и автографы из коллекции Российского государственного архива литературы и искусства
«Голубая чашка», 1936
Возможен ли советский, глубоко советский Бунин? Гайдаровская акварель «Голубой чашки» не уступает классическим образцам жанра. Он много писал о военных, о том мире, где дисциплина превыше всего. «Голубая чашка» - из другой оперы. Здесь речь идет о распаде семьи, который зреет в уютной летней дачной обстановке. Гайдар - и это видно по его книгам - никогда не был ни ханжой, ни консерватором. Само понятие «семейные узы» не для него, красный командир Голиков с уважением относится к свободному выбору женщины. В рассказе есть полярный летчик - фигура священная для того времени. Но он чуть не становится причиной семейного разлада…
Во многом это рассказ о ревности, переполненный психологическими нюансами. А еще - лирическое повествование об отце и дочери. В прессе тут же началась дискуссия: имеет ли право детский писатель касаться таких материй? Достаточно ли целомудрен Гайдар? Поругивали его - мастера приключенческих фабул - и за бессюжетность.
А уж потом критики писали о «многослойности» гайдаровской прозы, в которой читатели разного возраста видят то, что доступно их пониманию. А завершается этот горьковатый рассказ классическим кредо оптимиста: «Прогремел на север далекий поезд. Прогудел и скрылся в тучах полуночный летчик. — А жизнь, товарищи… была совсем хорошая!» Настоящий оптимизм всегда драматичен.
«Чук и Гек», 1939
Это одна из первых новогодних сказок. Не рождественских, а именно новогодних - как и полагалось в стране победившего социализма. Во многом это книга о семейном счастье. Мать с двумя детьми через всю страну едет за тридевять земель - чтобы только встретить Новый год вместе с главой семьи. У самого Аркадия Голикова такое счастье было только в детстве. Это самая идиллическая книга Гайдара. Там нет перестрелок, ранений, нет шпионов и вредителей. Да, имеется тайна, имеется пропавшая телеграмма, но никакого кровопролития. Зимнее путешествие затягивает и без острого сюжета.
Кроме того, Гайдар на много лет вперед определил традицию отмечания Нового года: под кремлевские куранты: «Теперь садитесь, - взглянув на часы, сказал отец. - Сейчас начнется самое главное.
Он пошел и включил радиоприемник. Все сели и замолчали. Сначала было тихо. Но вот раздался шум, гул, гудки. Потом что-то стукнуло, зашипело, и откуда-то издалека донесся мелодичный звон…Чук с Геком переглянулись. Они угадали, что это. Это в далекой-далекой Москве, под красной звездой, на Спасской башне звонили золотые кремлевские часы. И этот звон - перед Новым годом - сейчас слушали люди и в городах, и в горах, в степях, в тайге, на синем море.
…И тогда все люди встали, поздравили друг друга с Новым годом и пожелали всем счастья». И далее - то, что многие помнят назубок: «Что такое счастье — это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной».
Этот отрывок стал хрестоматийным. По нему младшеклассники учились писать и слагать изложения.
«Судьба барабанщика», 1938
Эта книга переполнена тревогой. Об этом Гайдар пишет напрямую. «Но тревога — неясная, непонятная — прочно поселилась с той поры в нашей квартире. То она возникала вместе с неожиданным телефонным звонком, то стучалась в дверь по ночам под видом почтальона или случайно запоздавшего гостя, то пряталась в уголках глаз вернувшегося с работы отца», - лучше не скажешь о непарадной стороне 1930-х.
Он написал «Судьбу барабанщика» во время Большого террора, когда нельзя было не объясниться с читателями, не объяснить им трагизм нашего времени. Тревога становится еще острее, когда Гайдар перемежает детективный сюжет лирическими воспоминаниями. Добавим, что даже в такой грустной книге Гайдару не изменяет чувство юмора. Хотя на первом плане все-таки печаль.
Барабанщик в отчаянии. Отца арестовали. Не за политику, за растрату (Гайдар несколько раз менял причину ареста отца, всё колебался). Но… «Сейчас мне двенадцать, через пять лет будет семнадцать. И в мальчишеские годы мы с тобой больше не встретимся». Он сочувствует отцу-растратчику. Мы радуемся, когда его досрочно освобождают из лагерей за ударный труд. Потому что почти любую ошибку можно искупить и исправить. А иначе слишком жестокой была бы наша жизнь. Но отец возвращается в финале повести, когда мальчик оказался в больнице после ранения, которое могло оказаться смертельным. А до этого Гайдар погрузил нас в пространство настоящего шпионского детектива. Юные уголовники передают несчастного мальчика в руки настоящих разбойников, а те, в свою очередь, давно работают на резидента иностранной разведки. И тут появляется демоническая парочка - Дядя и старик Яков, в которых мы не сразу угадываем врагов. Дядя талантлив. Гайдар даже поделился с ним своим остроумием, своей способностью сочинять стихи и песенки. Самый опасный враг и должен быть обаятельным человеком. Есть в книге и дух гайдаровской героики: «Встань, барабанщик! Встань и не гнись, пришла пора!» В решающий момент он вспоминает о пионерской чести, которую трудно отделить от чести мужской.
«Тимур и его команда», 1940
Последняя большая книга Гайдара стала и самой известной. Во многом - благодаря движению тимуровцев, которое сперва стихийно, а потом и организованно возникло под влиянием героев Гайдара. В этой книге идиллия переплетается с предвоенными тревогами. А Тимур - вовсе не монументальный герой. Он славен не одной целеустремленностью. Он колеблется, сомневается в себе, он только познает мир. И все-таки это близкий к идеалу молодой советский человек. А вообще-то это книга о первой любви. Самые осторожные педагоги поначалу ворчали: писатель прославляет детское «тайное общество»! Лучше бы укреплял пионерскую организацию. Но очень скоро тимуровское движение стало «честью и славой» пионерии. А потом все ушли на фронт. Включая Тимура, его антагониста Мишку Квакина и самого Гайдара.
Никакого творческого кризиса у Гайдара накануне войны не было. Он писал всё лучше. Последняя его публикация перед фронтом - коротенький рассказ «Горячий камень». Все сомнения разрешены. Жизнь не изменить — и пускай все остается, как было и как есть. В этом высшее, неразменное счастье исполненного долга.
Писатель, известный всей стране, погиб как солдат. Но в мае 1945 года в Берлине, на стене Рейхстага появилась надпись: «Гайдара нет — тимуровцы в Берлине!» Такая судьба сложилась у книги.