22.10.2020
Рецензии на книги

Не беситесь, а гневайтесь

Что такое христианская психология и существует ли она? О книге Зои Усковой «Терапия оглашенных»

Текст: Татьяна Шипилова

Зоя Ускова. Терапия оглашенных. Хроники молодого психолога. – М.: «Никея», 2021

Нужна ли христианская психология? Существует ли она? Возможна ли в принципе психология в Церкви, ведь кажется, что это две стороны одной медали…

Как ни странно, задумалось об этом православное издательство «Никея». Задумалось и издало книгу выпускницы Литературного института им. А.М. Горького, Института христианской психологии и магистратуры РГГУ по специальности «Психология личности» Зои Усковой.

Сегодня, когда уровень стресса вслед за темпом жизни растет в геометрической прогрессии, а общество, несмотря на строительство все новых и новых храмов, становится менее религиозным, вопрос о необходимости психологов как таковых становится все более актуальным. А что насчет христианских психологов?

Главная героиня книги, Соня, работает в подмосковном храме психологом: один из особенно «продвинутых» священников, отец Георгий, отправляет к ней некоторых прихожан, которым, по его мнению, требуется помощь несколько иного порядка, нежели исповедь, пост и молитва. И тут возникает главный вопрос: а зачем тогда нужен сам священник, если он не может дать ответы на главные вопросы прихожанина?

По мнению настоятеля храма, в котором работает главная героиня Соня, «священнику учиться на психолога – как майору бороться за звание лейтенанта. Карьерный мезальянс и абсурд». Даже Павел Островский, чью книгу «Никея» тоже издала не так давно и который часто дает грамотные именно с психологической точки зрения советы, считает, что «Частично психология – это наука, а где-то просто балабольство. Про психологов вообще молчу – уже невозможно понять, кто реально специалист, а кто вчера только инстаграм скачал».

И это грустно читать именно у него, молодого, идущего в ногу со временем служителя церкви – ведь хороший священник должен быть именно хорошим психологом. В этом видится конфронтация Церкви и психологии как систем: первая не хочет опускаться до второй, а вторая пытается дорасти до первой, но вместе они, будто герои известной басни, тянут человека в разные стороны.

Но так ли это на самом деле? Соня пытается разбираться и сама, и со своими клиентами, среди которых есть и певчая Лиза, которую все бесит, и студент Михаил, который получает удовольствие от лжи, и жена пивного алкоголика Елена, которая любит поговорить сама, и Владимир, которого раздражает беременная супруга и свое беспрекословное ей подчинение. Все они разные, у всех разные запросы, а что им может дать священник?

Священник дает совет, отталкиваясь от тысячелетней христианской традиции, но поскольку любые традиции по природе своей консервативны, то такие советы зачастую ограничиваются наставлением в молитве о смирении и посте.

И тут автор дает вполне логичное разграничение:

«Для начала давай разделим как исповедование грехов и как долгосрочную работу с духовником.<...> Исповедь как исповедование грехов – все очевидно: нет задачи, как в терапии, разбора, есть задача в признании и молитве о прощении. Разбирать проблему и попросить прощения – разные вещи, так?»

То есть на исповеди, например, Лиза должна покаяться, что она бесится (ах, простите, не бесится, а гневается), помолиться и пообещать учиться любить окружающих. Но от этого обещания ей легче не становится, и она продолжает… гневаться. Психолог же пытается докопаться до причины гнева и объяснить, что нужно исправлять в себе и в своем отношении, чтобы эта раздражительность не портила жизнь.

В тексте звучат интересные профессионализмы и предлагаются их расшифровки, но все эти «Ядовитые Фрейды» и «Фрейды в тапочках» едва ли становятся более понятными (зато становится понятно, что студенты психфаков очень любят Фрейда).

Пишет автор легко, будто строчит дневник.

Героиня постоянно ведет диалог не только с клиентами, но и с собой, и как настоящий психолог, сама себя анализирует, критикует и сомневается. Текст, естественно, с претензией на художественный, но все эти «она была прям психолог-психолог» (вы поняли, какая она была? а ведь это чуть ли не все описание) и «он был прям священник-священник» (тут проще, ведь все мы представили определенный образ) сильно упрощают текст.

И все же у автора меткий глаз на портреты и ситуации: она ловко подбирает образ, который становится понятным ровно настолько, чтобы нарисовать себе героя: «худой, из тех, которые с возрастом только худее, как будто высыхают, и он уже на средней стадии высушенности». Или перенестись в состоянии обиды: «Когда кто-то в доме обиделся, обычная бытовая тишина или звуки становятся напряженными, значительными».

Но иногда погоня за слишком ярким образом играет с автором злую шутку, и появляются такие надуманные метафоры: «Масло моего спокойствия начало истончаться на бутерброде дискуссии» или «Ручей дискуссии измельчал». Таких нелепостей в книге немного, но тем сильнее они бросаются в глаза.

Что касается сюжета, то его в книге… нет. Есть ситуации, которые вытекают одна из другой, и только. Разве что история одного из клиентов героини, Михаила, имеет начало и конец, но где там была кульминация – тоже не совсем понятно.

То же и с вопросом о христианской психологии: он ставится с самого начала и обсуждается до последних страниц книги, но ответа на него нет ни у героев, ни у автора.

Зоя Ускова рассказывает о работе своей героини изнутри: мы вместе с ней понимаем, какие фразы удачные, а какие нет; насколько по поведению видно, идет ли человек на контакт или стесняется откровенности, хочет ли он вообще помощи или пришел просто так; а может, он и вовсе, как какой-нибудь Уилл Хантинг, явился потешить свое эго.

Но вся эта работа, местами действительно захватывающая (в конце концов, все мы любим посплетничать и послушать о чужих проблемах, а то и дать совет), мало чем отличается от работы обычного психолога.

Автор поясняет: «Многим важно прийти к психологу в храме, чтобы не нужно было оправдываться, что они верующие, <…>, что их вера в Бога – это проекция и фантазия о добром волшебнике». И это, кстати, действительно может отличать клиентов-христиан от обычных клиентов. Впрочем, и первые, и вторые зачастую в принципе не ходят к психологу, потому что в нашем обществе до сих пор считается: если обратился к специалисту, значит – псих.

«Еще одно – люди православные склонны не доверять миру, «миру сему», как они его видят, и психологии, как его части. Отсюда православные психологи, православные репетиторы, православные травники, православные остеопаты и т.д.»

Правда, последнее уже попахивает какой-то сектой, а православие все же часть самой распространенной религии в мире.

В книге подкупает простота: автор не строит из своей героини всезнающую особу, помогающую всем налево и направо. У самой Сони полно проблем: пьющий отец, отсутствие личной жизни, недовольство собой. На работе тоже не все гладко: если отец Георгий ее поддерживает, то настоятель храма отец Иннокентий как раз из тех консерваторов, которые не понимают ценность психологии. Не понимают и не хотят понять.

И даже та психодрама (еще один интересный профессиональный термин), которую разыгрывает героиня во время лекции в храме, ясно показывает: пока Церковь не особо-то пускает к себе психологию, хотя «важно подчеркнуть, что молитва захватывает принципиально иные области человеческого бытия, чем психологическое», как сказал один из героев книги.

Не покидает мысль, что заявленная тема намного шире и глобальней ее реализации в книге – но радует уже то, что об этом заговорило православное издательство словами именно психолога со знанием христианских догм.

На международной конференции по христианской психологии, которую посещает главная героиня, звучит интересная мысль: когда в сознании человека соединится душевное и духовное, вот тогда и появится христианская психология.

Но когда оно соединится и соединится ли вообще – кто знает… Так что вместо ответа на заданные в начале этого текста вопросы мы получаем молитву приходского психолога за своих клиентов. Что, впрочем, тоже неплохо.