Текст: Андрей Мягков
Алексей Поляринов. Риф. – М.: Эксмо, Inspiria, 2020
Горнодобывающий городок Сулим ничем особо не примечателен: далекий, северный, со своей оленьей мифологией, окоченевшими пальцами заводских труб и повальным браконьерством – других способов спастись от бедности местные не знают. А еще в Сулиме в 1962 году расстреляли мирную демонстрацию, но сведений об этом нигде не достать – как будто и не было нескольких десятков трупов. Разузнать об этой трагедии в 1986 году приезжает «с Большой земли» некто Титов – и заражает своим детективным запалом Киру, молодую учительницу, работающую в библиотечном архиве, тем самым невольно и трагически меняя траекторию ее жизни.
Хочется сказать «тем временем» – но на самом деле во второй половине девяностых – американская аспирантка с русскими корнями Ли – сейчас будет аллитерация – то ли бухается в обморок, то ли переживает религиозный опыт, созерцая в пустыне инсталляцию из четырех сотен громоотводов. Написав и опубликовав по мотивам своей встречи с современным искусством научную работу, Ли получает предложение из университета Колумбии – правда, не из знаменитого Нью-Йоркского, а из Миссури – прочитать лекцию на кафедре антропологии. Очаровавшись тамошним профессором с русскими корнями, героиня вскоре переводится в Колумбию – это решение, как можно догадаться, окажется не самым лучшим в жизни Ли.
Третья история закрутится в Москве и ближайшем Подмосковье плюс-минус в наше время – у Тани, молодой учительницы английского, мечтающей снимать кино, отношения с матерью не то что не безоблачные – там буря мглою небо кроет, и после отъезда всю неуживчивую тяжесть материнского характера Тане, как тем самым громоотводам, приходится принимать на себя. Но в какой-то момент мать пропадает – вместо привычных нравоучений Таню встречает абсолютно пустая квартира и недотлевшие фотографии в ванной.
Разумеется, все эти сюжеты в какой-то момент пересекутся, чтобы слиться в одну большую историю и совместно финишировать – Алексей Поляринов, один из двух переводчиков «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса, еще в дебютном «Центре тяжести» показал, что как минимум в смысле техники отлично умеет писать большие трехчастные романы – хотя «Риф» и большим-то не назвать, меньше 300 страниц. Скромный объем – как, забегая вперед, и все остальное – пошел второму роману Поляринова на пользу: «Риф» не разваливается, почти не буксует и, в отличие от симпатичного в целом «Центра тяжести», больше не похож на упражнение. «Профессиональный» – по-другому и не скажешь, и к этому важному для нас эпитету мы еще вернемся, но сперва немного частностей.
тут и многоликое психологическое насилие, от материнского гнета до откровеннейшего абьюза, и память во всех ее проявлениях, от личной до исторической; и новая этика, и мифология, и конечно всякие антропологические вопросы, в диапазоне от ритуального мышления до поведения людей в замкнутых группах – к ним относится и центральная «сектантская» часть романа, с помощью которой его во многом продают и которая как раз не совсем получилась. Именно там, в концовке, что-то идет не так и автору впервые за книгу не хватает дыхания – в торопливости сюжета слышна одышка – и фактуры; если хтоническое Заполярье 80-х, словно перенесенное из видеоигры или фильма «Придержи тьму» Жереми Солнье, и укутанная закатным голливудским светом Америка 90-х удались, то сектантскому настоящему откровенно не хватает цвета. Особенно с учетом того, что популярная культура в последние годы склоняла сектантов и так и сяк: после «Солнцестояния» Ари Астера одних белых одежд для создания рельефной картинки все-таки маловато.
«Риф» вообще тянет сравнивать с кино (уже после того, как написал этот текст, я нашел занимательное подтверждение своей тяге вот здесь). Это прицепом везет за собой еще один вагончик минусов: все герои как будто родом из библии персонажей какого-нибудь сериала, скорее набор характеристик с обязательной отличительной чертой, чем живые люди – например, у Ли на уровне сверхспособности развито обоняние. По тем же сценарным законам сконструирован и сюжет – это даже занятно обыгрывается, когда нам сообщают, что схожим образом, с обязательным «клифхэнгером», строятся и сектантские тренинги. В целом для читателя такая выверенная структура скорее плюс – история не застаивается, интерес не пропадает – но иногда сконструированность текста все-таки зажевывает тебя своими шестеренками: персонажи здесь те еще детективы, и порой расследование как единственный способ двигать сюжет начинает казаться совсем уж искусственным – «Риф» все-таки не фильм Дэвида Финчера. Еще острее дело обстоит с диалогами – они здесь в основном служебные, как в не самом чутком американском кино, и местами превращаются в нелепый обмен репликами или мини-лекции, призванные сообщить читателю нечто важное; яркая, к слову, авторская особенность, словно призванная заслонить эмоциональную поверхностность героев – да и, чего греха таить, всего текста. Алексей словно и сам понимает, что есть проблемы: в какой-то момент одна героиня, пытаясь утешить другую, начинает читать ей лекцию про кита, которого не могли слышать другие киты, так как он пел на другой частоте. Замолкнув, она сама же подмечает: это «не лучший способ поднять сестре настроение». Такое вот обнажение приема пополам с самоиронией, которая в данном случае не то чтобы спасает.
В целом писательская кухня Поляринова – что нетипично для нашей литературы – вся как будто на виду; он записывает подкасты, много пишет о чужой литературе в аналитическом ключе и пугающе подробно анализирует собственную: чтобы вы понимали, в послесловии Алексей приводит список использованной литературы, а интервью с ним лучше читать после книги, чтобы не сбивать собственные впечатления – там «Риф» разбивается на атомы. Может показаться, что это убивает некое литературное таинство, но шутка в том, что это и есть профессионализм, который у нас часто маскируют вдохновением.
Все сделано не в лоб, но при этом максимально понятно – и если вы все-таки что-то недопоняли, автор не стесняется отзеркалить ту же тему в другой истории и даже проговорить что-то важное, не скатываясь в банальность, как это случается, скажем, с Дмитрием Быковым.
По этой же причине «Риф» – очень западный роман; когда читаешь его американскую часть, сложно отделаться от впечатления, что перед тобой очень качественная переводная литература: главенство сюжета, кинематографичность (хоть сейчас на экран), конкретика вместо вензелей. И ведь «качественный» – еще одно слово, от которого русская литература, кажется, бежит, как черт от ладана; в связке со словами «Великая», «Русская» и «Литература» оно звучит едва ли не ругательно. И бесконечно круто, что у нас появился автор, который его, кажется, нисколько не стесняется: на фоне пророков и Больших Художников готовность Поляринова говорить с читателем на одном языке по-хорошему удивляет. «Рифу» за многое можно попенять, но все это абсолютно не мешает ему оставаться отличным романом, а читателю – получать от него удовольствие. И то, что автор неудержимый интеллектуал, лишь придает удовольствию необходимую терпкость – серьезный разговор, в том числе о милых нашей литературе травмах прошлого, оказывается, может быть и таким.