Текст: Олег Корякин (Казань)/РГ
Как рождался роман? Почему именно эта тема? Вас не отпускает Волга, история 1920-х?
Гузель Яхина: Я писала эту книгу два с половиной года. Изначально задумывала совсем небольшую вещь - как некий передых после объемного романа "Дети мои". Хотела сделать историю, основанную на реальных событиях, - о том, как в Успенском монастыре Свияжска организовали коммуну для дефективных подростков в 1926 году. Мне очень дорог Свияжск, это родное для меня место. И тот период, когда в монастыре постоянно менялись обитатели, мне очень интересен. Собиралась написать что-то динамичное и лирическое о том, как там обживаются юные бродяги, как встречаются с миром маленького городка. Но от этого замысла мало что осталось. Идея развивалась дальше. В итоге беспризорники превратились в коллективного персонажа, их в романе пять сотен. А главным героем стал взрослый человек, который этих детей спасает.
Почему выбрали жанр роман-путешествие?
Гузель Яхина: Приключения, смена локаций, встреча с новыми героями - все это нужно для того, чтобы облегчить читателю восприятие тяжелого материала. Этот жанр отсылает куда-то к античному мифу, где герой отправляется в далекое странствие, а по пути совершает много маленьких подвигов, чтобы достичь своей цели. Роман-путешествие предполагает динамику и дает надежду на то, что путь не закончится трагически. Были и другие инструменты, которые помогали уравновесить тему голода. Это любовная линия, позволяющая читателю отвлечься на мелодраму. Сюда же я бы отнесла весь мир беспризорного детства. В начале работы над книгой мне было как-то неловко, казалось, что я эксплуатирую образы несчастных, больных, голодных, оставленных родителями детей. А этого бы очень не хотелось. Жалость к ним, конечно, неизбежно возникает, но она не должна стать главным чувством при чтении. Но при более глубоком изучении материала я поняла, что эта тема необыкновенно витальная, в ней очень много энергии. Дети были вынуждены выживать самостоятельно и в какой-то мере оказались гораздо сильнее самих взрослых.
Главные образы Деева и Белой как создавались?
Гузель Яхина: Изначально я думала делать чисто мужскую историю. Главный герой - начальник эшелона Деев, который спасает детей, везет их из голодной Казани в хлебный Самарканд. Мне хотелось, чтобы в течение первой половины романа читатель по-настоящему полюбил Деева. Он и правда очень располагающий к себе персонаж, теплый, эмоциональный. И все его душевные порывы искренние и добрые. Но уже во второй половине романа в его памяти всплывают воспоминания, которые раскрывают Деева с другой стороны. Вдруг оказывается, что в его жизни было много плохого, он убивал. Не потому что этого хотел - просто было такое странное и страшное время, заставляющее выбирать одну из сторон. Он убивал на Гражданской войне, затем во время продуктовых реквизиций, крестьянских бунтов и когда защищал продовольствие города от голодающего населения. Трагическая ирония заключается в том, что теперь Деев спасает детей, родителей которых он вполне бы мог убить. И в этом странном слиянии героического и преступного в одном человеке мне и видится суть советской власти. В образе Деева мне хотелось показать то, что я поняла о феномене советского. И таких "деевых", вынужденных убивать, но в то же время воплощать очень светлые и прогрессивные идеи, было много.
У меня при прочтении возникло ощущения, что в противоречивую фигуру Деева вы заложили еще и христианские мотивы.
Гузель Яхина: Совершенно верно. Просто я старалась эту тему не педалировать. И в диалогах с фельдшером Деев говорит христианские, по сути, вещи о том, как было бы замечательно, чтобы нашелся в мире "человек, не испакощенный грехами". Эти мотивы движут им, только он не может себе в этом признаться, поскольку является убежденным атеистом.