Текст: Илья Пожидаев
Предсказывать что-либо в мельчайших деталях – дело не шибко благодарное. Всегда есть риск напороть ерунды. Например, с инопланетными вторжениями, межзвездными одиссеями и со сложной органической жизнью на Марсе многие авторы досадно промазали. Зато прямо на глазах у изумленной публики сбываются другие литературно-художественные пророчества. Их черным по белому прописали за много-много десятилетий до тотальной урбанизации, мирового засилья трансгендеров и даже до появления на свет Всемирной паутины. Прогнозы эти не так эффектны, как всевозможные антиутопические россказни. Видимо, поэтому их доселе не воспринимали всерьез – а зря.
Всеобщий изоляционизм – при глобальной коммуникации
Мы, люди XXI века, столкнулись с двумя радикально противоположными и притом равноправными движениями: вовне и вовнутрь. Оксюморон, казалось бы: быть одновременно распахнутым и замкнутым, суверенным и космополитичным, угрюмым бирюком и хлебосольным барином. Чтобы связать взаимоисключающие компоненты и чтоб ни один из них не отторгался как чужеродный, требуется соединительная ткань. Ею оказались современные средства связи: интернет, мобильные телефоны, гаджеты, сверхскоростные транспортные средства... Они непрерывно спрыгивают с конвейера прямиком в потребительскую корзину. С их помощью можно, не нарушая чьих бы то ни было границ, просачиваться в толщу не только важнейших политико-экономических событий, но и, скажем, личной жизни «звезд». Можно получать информацию и впечатления – в любое время дня и ночи, буквально по клику. Прежде ни о чем подобном речи и близко не шло. С какой стати и за счет чего предугадали нынешний социальный крен авторы прошлого – в упор неясно. Однако факт остается фактом. Предугадали.
В романе Ильи Эренбурга «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников» многие нынешние свершения преподнесены в виде эдаких визионерских картинок. В тексте мистической поэмы «Трепфэрт № 1717», якобы написанной главным героем в годы юности, изложены достижения, казавшиеся тогда плодом горячечного бреда. Исполинские устройства, переносящие тысячи людей из одного конца города в другой, по описанию напоминают одновременно и мачтовые, и горнолыжные подъемники. «Подземные писсуары, рассчитанные на тысячи посетителей», – тогда, наверное, представлялись чем-то сатирическим, ну а теперь – отнюдь. В 2007 году в городе Чунцин открыли самый крупный общественный туалет на планете – и в нем аккурат тысяча кабинок. Автор также предсказывает «издыхание» вербально-текстового искусства – с последующим безраздельным торжеством искусства визуального. Причем последнее, увы, окончательно разобщит и оторвет хомо сапиенсов от мира реальности.
Выходит, что каждый биосоциальный юнит оказывается вовлеченным во всеобщее и обезличенное броуновское движение. По части перемещения, по части потребления символов и смыслов, даже по части отправления физиологических потребностей – люди, по откровениям Эренбурга, сольются в единое общественное варево. Что ни на йоту не помешает им же отдалиться друг от друга, уйти вглубь своих переживаний, порой иллюзорных. Вплоть до того, что даже секс можно будет подменить эрзацем в виде искусственного оплодотворения. Все эти новшества, переворачивающие мир с ног на голову, упомянуты впроброс – внимание на них обратит, скорее всего, лишь вдумчивый читатель. Но, как известно, штукатурка осыпается, а стена остается: содержательная часть зачастую излагается именно в виде того, чему вроде бы и внимания уделять не следует. Книга, к слову, была написана в далеком-предалеком 1922 году, почти сто лет назад. Тогда еще даже о телевизорах ничего слыхом не слыхивали.
В 1905 году величайший литератор-символист Андрей Белый написал эссе «Луг зеленый». Автор выгранил такое первостепенное свойство религии, как «связь единоличных и коллективных переживаний». Конфессия, которая не в состоянии уловить душевные искания и метания своих приверженцев, увы, обречена как минимум на глубочайший материалистический кризис. Именно его-то мы сейчас и наблюдаем. Те державы, которые еще совсем недавно виделись флагманами и локомотивами, нынче переживают не лучшие времена. Любопытно, что доля атеистов в таких странах в 1,5 раза выше общемировой: от коллективных переживаний люди уходят в индивидуализм и обособленность, в результате чего во многом лишь проигрывают.
Торжество трансгуманизма и тотальной урбанизации
Терминаторы, искусственно выведенные «аватары» – ни одна из картинок этой экранно-кассовой броскости пока не претворилась в жизнь. А тем временем в русском художественном активе есть чрезвычайно мощный автор, который как по нотам разыгрывал вполне себе современные мелодии. Таков Алексей Толстой, известный, главным образом, своими историческими и научно-фантастическими произведениями. Прогнозы, содержащиеся в наиболее популярных его книгах, – таких, например, как «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина», – в большинстве, увы, не сбылись. Зато некоторые менее знаковые вещи писателя оказались чрезвычайно содержательными. К сожалению, насыщенный футурологический материал наших классиков мы нередко обходим дальней дорогой. Беда настигла и шедевр аристократа советской литературы – рассказ «Голубые города». Жертвенная бойня Гражданской войны с лихвой компенсировалась на его страницах последующими революциями. Но не в социальной ипостаси, а в ипостаси медико-геронтологической.
Главный герой – красноармеец Василий Буженинов – в 26 лет находился при смерти. Бедолаге «посчастливилось» угодить в самое жерло мясорубки начала XX столетия. Пришлось его вытаскивать едва ли не с Того Света. Минул ровно век, и вот Буженинов – мало того, что выжил, так еще и заделался экстремальным долгожителем. Причем не какой-нибудь там беспомощной развалиной, а крепким и ясно мыслящим красавцем. Организм феноменального старца пахал всем молодцам на зависть – стоило только поместить тело в герметичную колбу с азотом и пропустить через него магнитные токи. Совпадение или нет, но молекулы оксида азота, по мнению ученых, и впрямь способны обеспечить достижение изрядных возрастных рубежей.
К слову, город, в который упоенно всматривался свидетель двух веков, образовывался «домами из голубоватого цемента и стекла». Чем, спрашивается, не современный мегаполис? Ну разве что постройки несколько мелковаты. В них, по Толстому, всего-навсего 12 этажей.
Рассуждая о становлении больших городов, нельзя не упомянуть и подлинно фантастическую прозорливость великого детского писателя Николая Носова. Само собой, имеется в виду сказка «Незнайка в Солнечном городе». Вымышленные архитектурные изыски практически дублируют наши нынешние жилые и офисные высотки. Конечно, некоторые зодческие кунштюки покамест кажутся чрезмерными – но, возможно, это именно что покамест. Носов, если кто помнит, достаточно подробно описал ступенчатые дома с движущимися конвейерными дорожками, а также вращающиеся круглые дома со спиральными спусками. Эскалаторами уже давно никого не удивить, так что в комментариях вроде как не нуждается. А шарообразная форма теперь придается не только дачным коттеджам, но и небоскребам. Кроме того, в 15 километрах от Котельнича, что в Кировской области, строится круглая гостиничная вращающаяся постройка. Небольшая. Впоследствии же – кто его знает, чем обернется заразительная идея.
Наши классики писали даже о существах с неопределенной биологической принадлежностью – задолго до того, как это стало мейнстримом. Взять вот хоть «Три толстяка» Юрия Олеши. Избалованный и взбалмошный наследник по имени Тутти в своем-то нежном возрасте – уже насквозь болен сексуальным фетишизмом. Отгороженный от внешнего мира заботой правящих олигархов, он души не чает в кукле, которая для него – больше, чем живая. Это макет девочки возраста Тутти в полный рост. Вдруг кукла приходит в негодность – и малыш заболевает, физически и ментально. Настолько сильна его привязанность к эрзацу девочки. К жизни его возвращает живая и всамделишняя циркачка Суок, которая, однако, внешне неотличима от куклы. В 1927 году, когда журнал «Красная новь» опубликовал произведение, никто, очевидно, понятия не имел, о чем, собственно, спич. Сегодня же интернет буквально переполнен постами о женитьбе на куклах. Впрочем, не отстают от кукол и те, кому, по идее, положено быть Венцом Творения. Несколько лет назад планету накрыло буквально цунами так называемых «живых Барби» – женщин, изменивших свою внешность до кукольного состояния. В буквальном смысле.
Плечом к плечу – да супротив общечеловеческих вызовов
В 1914 году Владимир Маяковский написал эссе «Будетляне» о грядущем поколении людей. Своеобразной «неорасе», выплавленной в тигеле битв, невзгод и лишений. Дескать, прежние хомо сапиенсы выказали свою полнейшую непригодность к наступившему революционному времени. Распускали нюни по любому поводу да прохлаждались в тени консервативных стереотипов. А вот марширующие железной поступью «будетляне» не боятся ни материальной нужды, ни тяжкого труда, ни даже кровопролитий. Навскидку Маяковский вроде как ошибся – нынешние представители рода человеческого демонстрируют все большую изнеженность и зависимость от комфорта. Но это, оказывается, только навскидку. У медали есть и оборотная сторона – глубинная потребность в вызовах и в их преодолении нарастает как снежный ком. Согласно данным ВЦИОМ за 2020 год, граждане превыше всего ценят профессии, связанные с порядочностью и отвагой. А в число наиболее кассовых отечественных фильмов последних лет попало множество кинокартин о военных, спортивных и трудовых подвигах. Запрос на отважных «будетлян», кажется, вызревает не по дням, а по часам.
В 1916 году из-под пера Велимира Хлебникова вышло «Воззвание председателей Земного шара». На первый взгляд героическая поэма о людях труда и ратного дела, более не желающих мириться с диктатурой и произволом. Готовых взять бразды правления в свои многочисленные руки. Ломящихся к высотам Суня Ятсена, Рабиндраната Тагора, Вудро Вильсона и Александра Керенского. Но… Вот глаза цепляются за отрывок: «…Неумолимые в своей загорелой жестокости, встав на глыбу захватного права…» Полноценная картина вырисовывается лишь вкупе с финальной отсылкой к знаковым историческим персоналиям. Их авторитет растворяется, как ледышка в 40-градусную жару. За ними вот-вот придут. Придут «неумолимые в загорелой жестокости» – и вставшие «на глыбу захватного права». Аналогия с известными американскими событиями так и шибает в роговицу. Даже если специально зажмуриться. Мятежный Хлебников предлагает встать на сторону оголтелых бунтовщиков. Как бы поэт оценил свое же собственное воззвание, но реализованное на практике, – это, конечно, весьма интересно, но эмпирически не проверяемо.
События последних полутора лет вообще требуют многомерного подхода. Поистине тектологического. То есть такого, о котором написал врач, фантаст и философ Александр Богданов в аналитическом труде под названием «Очерки организационной науки». Фанатичный утопист горел идеей создания единой междисциплинарной науки. По Богданову, любой природный объект есть не что иное, как замкнутая система, функционирующая по своим собственным герметично упакованным принципам, не относимым к иным объектам. Как говорится, что положено Юпитеру, то не положено быку. Но при более внимательном рассмотрении выясняется, что принципы у всех и у всего по большому счету схожи. Все жизненные формы – с одной стороны, устойчивы и тяготеют к единству, а с другой – неустойчивы и тяготеют к специфичности. Каждая жизненная форма лишь вырабатывает свои адаптации к изменчивой окружающей среде. Богданов выражал свои мысли довольно сумбурно и путано – однако трудно отрицать, что междисциплинарность стала научным трендом последних лет. Даже Нобелевскую премию по химии за 2020 год присвоили за изобретение «генетических ножниц». То бишь столько же за химию, сколько за биологию.
Будущее сокрыто за семью печатями, и предугадывать его бесполезно. Однако прозорливым и проницательным классикам иногда это все-таки удается. Возможно, этот критерий и отличает литературного гения от просто хорошего писателя: гении каким-то непостижимым образом способны заглядывать за портьеру десятилетий, а то и столетий. Чем не повод снова и снова их перечитывать.