Тема возрастной маркировки – болезненная тема.
Например, в современных переводных подростковых книгах порой возникает сейчас тема однополой влюбленности. Обычно как фон, оттеняющий историю главных героев. Или, в книгах, ориентированных на более нежный возраст, просто однополая семья, с которой дружат родители главного героя – ребенка. На Западе – обычная повседневная реалия, как люди в инвалидных колясках, люди разных цветов кожи и т.д. Но у нас это сразу переносит книгу из 12+ в 18+, в первом случае, или из 6+ в 12+, во втором. И в первом случае издателям надо или идти на то, что книга будет закатана в пленку, или совершать акты самоцензуры. Порой довольно радикальные и болезненные. А в тех случаях, когда речь идет о научно-популярной литературе, еще и обесценивающие саму эту литературу.
Про установленные законом 2009 года промежуточные маркировки уже год говорят, что их вот-вот отменят, а будет только 18+, но это пока никак не реализуется на практике. А издателям надо понимать прямо сейчас.
Текст: Анна Бессмертная (Riderò)
Разработка закона, призванного защитить детей от информации, которая может нанести вред их здоровью и развитию, велась на протяжении двух лет. Комитет по вопросам семьи, женщин и детей, который занимался подготовкой текста закона, в пояснительной записке к самой первой редакции, вынесенной на обсуждение в январе 2009 года, указывал, что “Информация … все чаще оказывает на детей психотравмирующее и растлевающее влияние, побуждает их к рискованному, агрессивному, жестокому, антиобщественному поведению, способствует их виктимизации, облегчает их вовлечение в преступления”.
Поэтому, спустя два года и несколько доработок, появился закон в той редакции, которая ввела несколько рейтингов для маркировки любой информационной продукции: книг, фильмов, аудиозаписей.
Кажется, что все уже привыкли, что на любом информационном материале, будь то реклама или книга, можно увидеть значок возраста, показывающий, для какой аудитории предназначен товар. Однако до введения в действие этого закона маркировку “18+” в России можно было встретить, пожалуй, только на объявлениях про запрет продажи алкоголя и сигарет несовершеннолетним.
При этом нельзя сказать, что такая инициатива отмечать товары, не предназначенные для детей, является новинкой для мировой практики.
В США с 1985 года применяется знак “Parental advisory”, которым маркируются аудиопроизведения, содержащие нецензурную лексику (весь сюжет клипа Эминема “Without me” строится на том, что супергерой спешит к ребенку, втайне от родителей купившему новый сингл с заветной наклейкой, чтобы помешать ему поставить диск в плеер), еще дольше существует рейтинг допустимого возраста зрителей для кинопродукции – его первый аналог был принят в 1968 году. В Австралии с 1970 года действует организация, которая отмечает фильмы, книги и видеоигры в соответствии с допустимым возрастом потребителей, однако ее подходы к маркировке произведений периодически приводят к обвинениям в цензуре.
Важно отметить, что российская шкала, введенная в действие законом, по сравнению с ее иностранными аналогами, гораздо более детальная. На сегодняшний день используется маркировка по следующим возрастным категориям:
- от рождения ребенка до 6 лет;
- от 6 до 12 лет;
- от 12 до 16 лет;
- от 16 до 18 лет;
- старше 18 лет.
Чтобы понять все детали, касающиеся регулирования оборота книжной продукции для детей, проще всего представить себе целевую аудиторию этого закона – ребенка, который растет, развивается и на протяжении своей жизни открывает новые границы допустимой литературы, как уровни в игре.
От рождения ребенка и до его шестилетия ему доступна только та литература, которая, по мнению законодателя, может содержать оправданные жанром или сюжетом эпизодические ненатуралистические изображения или описание насилия (за исключением сексуального) при условии торжества добра над злом и выражения сострадания к жертве насилия и осуждения насилия. Поэтому, как только ребенок научится читать, ему доступны практически все традиционные сказки, которые включаются в сборники для детей. Красную Шапочку съедают (эпизодически), но при этом охотник убивает волка, добро торжествует, и девочка выходит живой и невредимой из живота хищника (ненатуралистически).
Такой подход к описанию критериев – основная мишень для критиков закона. Почти все описанные условия оценочные. Сколько раз за книгу должно встретиться описание насилия, чтобы оно считалось эпизодическим?
Он, конечно, не воплощение добра, но «зло» в произведении явно Лиса. Тем не менее, эта часть возрастной маркировки вызывает меньше всего вопросов. Возможно потому, что большинство произведений не читаются самим ребенком, а предназначены для чтения вслух родителем, который непосредственно присутствует в процессе и сам принимает решение о том, какие сюжеты рассказывать.
Как только ребенку исполнится 6, он сможет читать все книги, разрешенные для детей в возрасте с 1 по 6 класс. Сюда авторы закона отнесли произведения, в которых может быть описание заболевания человека (но не тяжелого); ненатуралистическое описание несчастного случая, катастрофы или ненасильственной смерти, но только так, чтобы не вызвать у ребенка страх, ужас или панику; а еще можно описывать антиобщественные действия и преступления, при условии, что такое поведение порицается автором.
И снова мы сталкиваемся с попыткой унифицировать разное восприятие. Очень впечатлительные дети пугаются даже совсем детских сказок, в которых не происходит ничего страшного, другие же с удовольствием читают более взрослую литературу. Под вопросы попадает и список школьной литературы. “Муму” Тургенева проходят в 5 классе, технически, маркировка книги будет 6+, хотя произведение содержит сцену насильственной смерти и способно вызывать весь спектр описанных эмоций не только у шестилетнего ребенка, но и у более взрослого читателя (на что, собственно, и рассчитывал сам автор).
Но все же самое большое число вопросов вызывает необходимость маркировать книги для подростков от 12 до 16 лет. Часто литература, ориентированная на просвещение подростков, касающаяся их тела, изменений, происходящих с ним, говорящая на тему сексуальных отношений не метафорами про пчел и цветы, а медицинскими терминами, оказывается на полках книжных магазинов с маркировкой 16+.
Более того, даже для шестнадцатилетних из всех произведений, затрагивающих вопросы секспросвета, доступны только “не эксплуатирующие интереса к сексу описания половых отношений между мужчиной и женщиной, за исключением изображения или описания действий сексуального характера”. Получается, что читать про секс без изъятий и купюр можно с 18, а заниматься им, следуя логике статьи 134 Уголовного Кодекса («Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста»), – на пару лет раньше. При этом писать для детей о сексуальном насилии, даже с целью информировать ребенка, чтобы предупредить его о потенциальной опасности, и вовсе нельзя, поскольку такая информация по статье 5 Закона строго запрещена для детей.
И такой подход законодателя вызывает вопросы в первую очередь у сообщества издателей и книготорговцев. Пока одни родители, считающие, что детям необходимо узнать какую-то информацию, спокойно приобретают книгу с возрастной маркировкой “на вырост” и дают прочесть ее своему ребенку, другие могут инициировать жалобу в отношении книжного магазина и издательства, если книга, по их мнению, будет слишком откровенной. Такие инициативные родительские рейды были популярны в первые годы действия закона, но и сейчас можно регулярно встретить случаи недовольства родителей слишком откровенной, по их мнению, информацией, написанной в книге для подростков.
Отдельно стоит отметить, что законодатель прямо не запрещает писать в книгах для детей о гомосексуалистах, транссексуалах и вообще всей ЛГБТ-тематике, в законе запрещена именно пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений. Но поскольку сам термин “пропаганда” может быть истолкован максимально широко, по факту под запретом даже просто упоминание такой темы в книге для несовершеннолетних без явного осуждения.
Издательства же вынуждены либо вообще изымать из книг для детей и подростков целые главы, либо редактировать произведения так, чтобы попасть под формальные критерии закона – то есть по собственному усмотрению оценивать, не является ли тот или иной текст пропагандой или оправданием поведения негативных героев, то есть снова включать режим самоцензуры.
Как же быть издателям? Ведь едва ли практику системного купирования произведений можно считать оптимальной.
Поэтому при определении возрастного рейтинга для любой книги, независимо от того, написана она по-русски или это перевод иностранной литературы, можно посоветовать издательствам следующее.
Во-первых, не толковать нормы закона расширительно. Закон содержит закрытый перечень случаев, при которых необходимо повышать рейтинг. Если текст произведения не содержит ограничений, установленных в законе, не нужно изменять рейтинг из-за того, что в тексте есть тема, которая кажется редактору похожей или аналогичной.
Во-вторых, кажется важным оценивать текст строго по критериям – запрещена пропаганда нетрадиционных отношений, но не значит, что в принципе нельзя писать об однополых парах. Запрещено описание наркотических средств, которое может вызвать у детей желание попробовать наркотики, но не запрещено говорить о наркотиках в принципе и описывать негативные последствия их употребления.
Кроме прочего, редактура отдельных фрагментов произведения: слов, словосочетаний и предложений позволяет практически всегда убрать из текста оборот, выводящий книгу в следующую возрастную категорию, без существенной потери смысла. Не обязательно подробно описывать, как именно было совершено самоубийство, можно отредактировать текст так, чтобы читатель понял, что герой произведения совершил суицид, но при этом не узнал “запретные” подробности.
Так или иначе, выставление возрастного рейтинга для печатной продукции – это действие, которое затрагивает рынок и государство, но практически не влияет на читателя. Книги детям и подросткам до определенного возраста приобретают родители, которые при покупке могут пролистать книгу, так как любое произведение до 18+ продается без пленки, и оценить, нужно ли их ребенку читать это произведение. Жалобы впечатлительных родителей, судя по сложившейся за последние годы судебной практике, могут омрачить только настроение книготорговцев, но не могут существенно повлиять ни на выставление рейтинга на продукцию, ни на выкладку книг в торговом зале вне зоны доступа детей.
Именно поэтому кажется, что система рейтинга, дробящая произведение по допустимому возрасту именно для детей, избыточна. Разделение всей литературы на две части: “для тех, кому нет…” и “для тех, кому за…” не изменит существенным образом покупательский сценарий приобретения книг, но поможет издательствам и магазинам снизить издержки на вычитку произведений и консультации с юристами каждый раз, когда в тексте детской книги пират упоминает бутылку рома.