Текст: Елизавета Портная
В честь двухсотлетия Фёдора Михайловича Достоевского книжный клуб «Достоевский» выступил с инициативой создания нового «памятника», или, правильнее будет сказать, арт-объекта, посвящённого классику. Инициатива оказалась успешной, и 6 сентября состоялось торжественное открытие нового «не памятника»: его создала Анастасия Лужина, выпускница Санкт-Петербургской академии художеств имени Репина, а раположен он прямо у входа в книжный клуб, на ул. Воздвиженка, 1.
Первым на открытии выступил Дмитрий Бак, директор Государственного литературного музея:
- …Без книг Достоевского, так же, как без теории Эйнштейна, нельзя понять строение времени и пространства. Появление нового памятника в столице – очень символичный и важный факт, важное событие для города и всей России…
Особым гостем стал праправнук великого писателя Алексей Дмитриевич Достоевский:
- Москва для Достоевских – родной город, можно сказать, родовое гнездо. Во многих его произведениях Москва предстаёт в образе матери. Я очень рад, что по числу памятников Первопрестольная лидирует, и Фёдор Михайлович запечатлён здесь в таком замечательном возрасте – возрасте мечтаний…
Скульптурная композиция совсем не похожа на другие, «серьёзные» и монументальные памятники классику: двадцатипятилетний Достоевский сидит на лавочке и читает Пушкина, любовь к которому пронёс через всю жизнь. Любой желающий может присесть рядом с великим писателем, сфотографироваться или просто отдохнуть. Однако несмотря на то, что арт-объект получился очень уютным, есть в нем и глубина, понятная лишь тем, кто знаком с биографией писателя: так, именно в двадцать пять лет Достоевский окончательно определился со своим призванием.
«Мы не знаем фотографических изображений Достоевского этого периода, есть только один портрет Трутовского, и я вижу, что лицо Достоевского делалось как раз с этого рисунка. Москва – это родина Достоевского. Я хочу поздравить всех москвичей и Москву с появлением такого камерного, «домашнего» объекта. Он не монументален, он близок к нам, рядом с ним можно присесть – и в этом его прелесть и атмосферность…» – высказался советский и российский литературовед, достоевист, основатель и президент Фонда Достоевского, вице-президент Международного общества Ф. М. Достоевского Игорь Волгин.
«Год Литературы» также задал несколько вопросов Алексею Достоевскому.
Какие у вас ощущения от открытия нового «памятника»?
Алексей Достоевский: Я любым памятникам радуюсь, за исключением Чижиков-Пыжиков и прочего такого «ни о чём». Здесь рядом, например, стоит замечательный памятник, открытый на 850-летие Москвы.
Вы живёте в Санкт-Петербурге, приезжаете в Москву. Каково вам обитать в местах, где отовсюду на вас «смотрит» ваш великий предок?
Алексей Достоевский: Достаточно сложный вопрос, но на самом деле его можно задать каждому. Плоды дел наших предков нас окружают. В моём случае, наверное, чуть сложнее, потому что Фёдор Михайлович был величиной, и величиной общественной, и я пожинаю плоды, потому что я такой величиной не являюсь. Но стараюсь быть хоть как-то, хоть немножко достойным того возможного существования человека, которого он мечтал иметь на земле. Я бы так сказал.
Мы также побеседовали с Игорем Волгиным.
Посоветуйте - с чего начать изучать творчество Достоевского юным читателям?
Игорь Волгин: Всё зависит от учителя. У меня недавно интервью в «Российской газете» вышло, и я там говорю: «Если ученик полюбит учителя, то он полюбит и Достоевского». Потому что вот, говорят, что рано школьникам читать Достоевского, что они не могут его освоить. А взрослые разве могут его всего освоить? Тут главное зацепить, и это может сделать только учитель. Он как фокус, магический кристалл между школьником и писателем. Конечно, ребёнку пятнадцати-шестнадцати лет трудно. Но если учитель покажет, как это раскрывается… И если ребёнок ловит хоть что-то, даже не идеологию, а нравственные начала какие-то - если ребёнок поймёт это, то, конечно, будет его перечитывать взрослым…
Какой у вас любимый памятник Достоевскому?
Игорь Волгин: Да у меня нет любимого памятника. Ну, вот в Дрездене открывали мы копию памятника, который в «Ленинке» стоит, большой. У Меркурова очень интересное решение: такие нервные руки. Но сказать, чтобы какой-то был любимый, я не могу. Для меня памятник Достоевскому – это он сам. То есть его духовное наследие – памятник нерукотворный. Но новый памятник очень милый. Такой домашний, вписывающийся в пространство, не давящий пространство.