Текст: Андрей Цунский
Мало заглянуть в себя.
Нужно иметь мужество сразу не зажмуриться. А уж честно рассказать, что ты там увидел, могут очень немногие. Смог британский писатель, лауреат Нобелевской премии Уильям Голдинг. 19 сентября сто десять лет со дня его рождения.
Представьте себе:
вы школьник, и к вам в класс приходит новый учитель литературы. Предмет знает прекрасно. Если говорит об «Илиаде» или «Одиссее» Гомера – то выдает цитаты на греческом. А еще – он вроде бы воевал. Его уважают и побаиваются другие учителя. И вот ваш класс идет в поход под его руководством. Далеко от других людей, на полянке в лесу, учитель, давно заметивший вражду между двумя соперничающими группами в вашем классе, предлагает прямо там, во время похода - выяснить отношения. Как? А как угодно. Хоть на палках.
Непедагогично?
Или вот еще - вообразите известного всему миру человека, этакого матерого селебрити, которого знают все. И вдруг в его дневнике обнаруживают такие слова:
«Я всегда понимал нацистов: я сам таков по натуре».
Ничего себе.
Или вот еще:
«Я думаю, глупо со стороны женщин претендовать на равенство с мужчинами. Женщины намного выше их, и так было всегда» - ой, как рады феминистки! но рано:
«Что бы вы ни дали женщине, она возвратит вам больше. Дадите ей сперму, она даст вам ребенка. Дадите ей дом, она устроит вам семейный очаг. Дадите продукты, она приготовит вам еду. Вы ей улыбнетесь, а она отдаст вам сердце. Она умножит и увеличит все, что ей дали.
Так что если вы ей нагадили в душу, приготовьтесь получить взамен тонну дерьма!»
Или вот еще – об элитном образовании: «обмотать бы Итон милей-другой проволоки, загрузить туда несколько сот тонн тринитротолуола с детонатором и на минуту почувствовать себя Иеговой».
В общем – оригинальный учитель этот Уильям Голдинг, правда?
За куда менее жесткие высказывания многих «селебритей» довели до слез и публичных извинений. Оставили без работы и перспектив. Засадили в тюрьму. А то и просто загнали в гроб. Сейчас это могут сделать за любопытствующий взгляд на женские ножки.
Голдинг ловко перехитрил активистов и активисток. Он умер сам, причем в относительно патриархальном и несложном на Западе в 1993 году.
Есть люди, биографии которых очень характерны для своего времени. Но если присмотреться - и увлечения у них какие-то общие, и ничего в них самих оригинального нет. Все как у всех.
Мальчик
Ну вот, скажем, английский мальчик. Родился перед Первой мировой войной – в 1911 году, в селении Сент-Коламб Майнор в графстве Корнуолл. Сын деревенского учителя. Что может читать мальчишка в корнуолльской деревне? Свифта (путешествия Гулливера), Жюля Верна (пояснения не требуются), Эдгара Берроуза (Тарзан!) – и Эдгара Аллана По.
А рядом – замок Мальборо на реке Кеннет. Мало у кого история, ее тайны и ее мистика буквально стоят рядом с домом. Русские читатели могли бы ему позавидовать: наша история сохранила куда меньше памятников такого значения и возраста, а у многих наших городов и сел совсем короткая биография. Эх, новгородцы и псковитяне (в таком контексте уместнее исторически «старший» этнохороним), вам есть где предаваться мыслям о тысячелетней России.
А уилтширский замок Мальборо ведет историю с 1067 года и построен по приказу самого Вильгельма Завоевателя. Он был резиденцией королей, в 1110 году здесь провел пасху Генрих I. В год основания Москвы – 1147 – его занял четырнадцатилетний Генрих «Короткий Плащ» - будущий Генрих II. В 1186 году Ричард I подарил замок своему брату Джону. А с 1223 по 1224 год здесь будет томиться в заключении Прекрасная Дева Бретани – Элеанора, чье право на британский трон так сильно напугает короля Иоанна Безземельного и будущего короля Генриха III, который…
Между прочим, этот английский школьник был сыном учителя, и историю замка и его окрестностей знал наизусть, хотя на месте замка уже бывали и руины, и трактир с постоялым двором, и колледж.
А еще мальчик нередко бродил по старинному кладбищу и думал о людях, которые лежат в этой земле со времен куда более ранних, чем XI век. Тут ведь были еще доисторические захоронения.
Школьник
Ну сколько романтики! Какая прекрасная почва, чтобы дать разгуляться неукротимой фантазии! Папа юного Уильяма, однако, строго следил, чтобы в голову мальчику попадали и более земные, но зато и более практически ценные знания: математика, например. В десять лет он поступает с школу в городке Мальборо, причем под присмотр отца, который преподает там естественные науки. А мальчик уже все решил: он будет писателем! Ну кем же еще имеет смысл быть? Более того – писатель стоит чего-то тогда, когда произведение его подробно, точно, даже дотошно анализирует не только собственных героев, но общественно значимые исторические явления. А что может быть в Англии важнее, чем… тред-юнионы! И такая тема требует не просто романа, а саги, эпопеи, как у Золя «Ругон-Маккары» (хотя вряд ли школьнику разрешали читать эти уж слишком вольные для английской деревни книги) или «Человеческой комедии» Бальзака (вот это – ближе). План эпического профсоюзного произведения предполагал написание двенадцати томов, не тоньше чем у Генри Филдинга или Чарлза Диккенса, и были даже написаны первые слова:
«Я родился в герцогстве Корнуоллском 11 октября 1792 года; мои родители были богатыми, но честными людьми». Кроме даты рождения и имущественного статуса семьи – абсолютный реализм. Кстати, это «богатыми, но честными» прекрасно отражает и мечты, и эмпирический опыт. Семья была бедной.
Жаль, что у школьников так мало времени на литературную работу. Между прочим, я сейчас совершенно серьезен. Поручите талантливому ребенку вместо зубрежки написать роман, в котором главному герою потребуются биохимия, высшая математика и квантовая физика. И через год вы получите роман, а юный автор разберется в этих науках и потрясёт учителей глубиной своих знаний. Нет ничего, что могло бы остановить мальчишку в постижении тайн и наук… кроме рутины.
Впрочем, есть еще тайные страхи, одиночество, непонимание окружающих. Не у кого-то отдельного – у каждого. Или у вас все было хорошо? Вы ловко себя обманываете.
Студент
Как рад был его папа, когда Уильям поступил в Оксфордский университет! У нас о таком для сыновей мечтают жены высокопоставленных чиновников и олигархов. Хотя – почему же только мечтают?
Студент Голдинг основательно изучает латынь и греческий – нужно овладевать научной терминологией. Два года он посвящает химии, физике, биологии… - точнее, скучает, сидя над книгами по этим прекрасным наукам. С тоской глядит на старинные двери одной из лучших в мире библиотек. Вяло листает инкунабулы, которые иной мечтал бы просто подержать в руках. Все чаще вместо конспектов он пишет… Да. Возраст такой, ну вы понимаете. Американский литературный и кинокритик Бернард Дик описал тематику стихов Голдинга так: «о природе, безответной любви, зове морей и соблазнах рационализма». А один из студенческих друзей по Оксфорду (ну как же это приятно звучит!) – проникся. Он собирал стихи Уильяма, переписывал, наконец составил из них целый сборник и, желая сделать другу сюрприз, отослал его в издательство Macmillan.
В сборник вошли произведения под броскими названиями: «Non-Philosopher’s Song», «Песнь не-философа», которое назвали «сонетом о борьбе ума и сердца», «Mr. Pope» - «Мистер Папа Римский»… Нет, ни продолжения, ни цитат не будет. Сборник – библиографическая редкость. И сам автор приложил к тому немало усилий. Сейчас такой сборник без пары тысяч долларов купить не надейтесь. Да и тех не хватит. Сам же Голдинг получил по почте авторский экземпляр и чек на пять фунтов. Американский критик и филолог Бернард Олдси писал, что «эти произведения достаточно непримечательны, чтобы их автор пожелал им пропасть бесследно». Уже упомянутый критик и биограф Голдинга Бернард Дик охарактеризовал их подробнее: «литературно они не имеют большой ценности; но как документы, иллюстрирующие проблемы молодого Голдинга, они указывают на то, что он был занят двумя темами, каковые позже стали основными мотивами в его творчестве: разделенное общество и целеустремленный рационализм». В том же году Голдинг получил диплом. В восторженных биографиях пишут «с отличием по литературе». Беспристрастные авторы указывают точно «Диплом второй степени». У нас это был бы диплом троечника.
В Оксфорде его часто дразнили аббревиатурами: N.T.S., что означает not top shelf, то есть, не высший сорт. Еще обиднее было N.Q. - Not quite – «не совсем». Не совсем приличный, не совсем умный, не совсем джентльмен. А вам бы не захотелось обмотать здание, где учат относиться к другим таким образом, парой километров колючки, впихать туда тонну тротила и почувствовать себя… да ладно.
Учитель и муж
Ну и куда возьмут человека с «очень синим» дипломом и сборником дурацких стихов? В учителя. Это и в Англии так происходит. Увы. Нет, не сразу он стал учителем, далеко не сразу. Он пытался проявить самостоятельность. Попробовал силы в театре и стал драматургом. И пьесы его даже поставили в маленьких театриках. Он был мелким чиновником, соцработником в ночлежке, но по здравому размышлению решил, что пора уже как-то остепениться и определиться, и поступил учителем в школу Michael Hall, что в южном Лондоне. В сентябре 1939 года перебрался в Солсбери с молодой женой Энн и тоже стал работать учителем литературы и английского языка. В 1940 году у них родился сын. И казалось бы…
Военный моряк
…но Великобритания вступила в войну, и Уильям Голдинг пошел на военную службу, точнее - на флот.
Он участвовал во всех достопамятных событиях той войны: сопровождал конвои, ходил в морские патрули, переправлял новые корабли из Америки и участвовал в высадке союзных войск в Нормандии. О войне он не любил вспоминать.
Положим, это неудивительно – о войне вспоминать не любит никто. Но все же рассказывают иногда о боевых товарищах. О победах. Об удачных днях, в конце концов! А вот что вспоминает он: «Я начал понимать, на что способны люди. Всякий, прошедший войну и не понявший, что люди творят зло подобно тому, как пчела производит мёд, — или слеп, или не в своем уме. Будучи молодым человеком, до войны я имел легковесно-наивные представления о человеке. Но я прошёл через войну, и это изменило меня. Война научила меня — и многих других — совсем иному».
Ветеран
В сентябре 1945 года Голдинг снова возвращается в солсберец… простите, что-то навеяло, в школу в Солсбери. Вот тут-то и заметили ученики странность педагогических методов нового учителя, хотя ничего такого уж страшного не допускал. Однако заложенные природой в человека качества – самого разного свойства – методы эти успешно проявляли.
А вот что его мучило – так это школьная рутина, которая сводит с ума не только учеников, и не слишком уж редкое для вчерашних фронтовиков дело: алкоголизм. Нужно было как-то преодолеть это пристрастие, и Голдинг избрал наихудший из способов: он начал писать книги. Заболевание вскоре стало профессиональным, хотя ему всю жизнь удавалось с ним бороться. Но – с переменным успехом.
Писатель
На переменах, в свободные часы, иногда буквально на коленке Голдинг накатал четыре романа. Прочитать их вряд ли кому-то удастся. Он сам их аккуратно уничтожил.
От писателя, побывавшего на войне, тем более на военном флоте, издатель ждал приключений, лихих сюжетов, когда за пять страниц до последних строк еще ничего не понятно. У Алистера Маклина это прекрасно получалось. Вероятно, и Голдинг попытался работать в этом духе, но… сам он говорил потом, что ничего у него не получалось, потому что он уж слишком хотел потрафить издателям.
А они его и правда не любили. Пятый роман, Strangers form Within («Незнакомцы изнутри») в течение семи месяцев категорически отвергли двадцать два издательства, включая Faber &Faber. Но у этих двух Фаберов работал неудавшийся юрист Чарльз Монтейт. И однажды он из любопытства взял почитать рукопись, которую рецензент издательства просто выкинул. Так что доставать ее Монтейту пришлось из мусорной корзины. Как он уговорил Faber & Faber издать странную историю о каких-то детях на острове – вообще понять невозможно. Автора удалось уговорить выбросить первую часть романа и переписать полностью линию одного из героев. Фаберы должны были расцеловать Монтейта в обе щеки и завалить деньгами за такой подарок.
Первый тираж – три тысячи экземпляров – едва разошелся. Но книга должна попасть в нужные руки, и это далеко не руки издателя, которому часто лишь кажется, что он знает, какую книгу и как ему удастся продать.
Слава
Роман «Повелитель мух» вошел в сокровищницу мировой литературы и обогатил не одно издательство. Его экранизировали пять раз, причем один раз это целый сериал на Netflix. Роман включат в списки лучших романов столетия, а фильм Питера Брука с Джеймсом Обри и Николасом Хаммондом войдет в историю мирового кино и будет номинирован на Золотую пальмовую ветвь в Каннах. Сам Уильям Голдинг станет лауреатом Нобелевской премии по литературе, будет пожалован Ее Величеством Королевой Елизаветой II в рыцари…
Примечателен такой эпизод. Фильм «Повелитель мух» Питера Брука занесли в категорию «Х». Вроде нашего 18+, поэтому детей, исполнивших в нем все роли… не пустили на официальную премьеру.
Книгу при этом включили в школьную программу.
Монстр
Уильям Голдинг искренне не понимал, почему читатели и критика так полюбили именно «Повелителя мух»? Есть же «Наследники». «Воришка Мартин», «Свободное падение», «Шпиль, «Пирамида» - больше дюжины книг!
Увидев в букинистической лавке сборник своих стихов, немедленно купил его и уничтожил. Потом и он, и продавец пожалели об этом – раритет стоил – ну вы уже знаете, сколько. Теперь еще дороже.
Дочка Голдинга написала к его столетию книгу, которую назвала «Дети любовников» - потому что родители оставались увлеченными друг другом до самой смерти. По ее словам, отец «во многих отношениях был очень добрым, понимающим, милым, тёплым и весёлым человеком». «Странно, но никто не верит в это: все убеждены, что он был чрезвычайно мрачен».
А сам он писал о себе: «Когда-нибудь, если моя литературная репутация останется на столь же высоком уровне, люди начнут изучать мою жизнь, и обнаружат, что я - монстр». Но роман «Повелитель мух» может заставить нас обнаружить монстра в нас самих.
Почитайте, почитайте, если еще не довелось. Не стану пересказывать, в чем там дело. Такие книги не стоит портить предварительным ознакомлением.