Текст: Юрий Юдин/РГ
К Гоголю, правда, это не относится: перечитываешь его всегда с упоением. Но "Женитьба" - трудная пьеса. Все постановки, что довелось увидеть, были несмешными. Даже в прославленных театрах и у знаменитых режиссеров. А тут вдобавок молодой постановщик: Андрей Гончаров из Петербурга.
Начинается все прологом-посланием. Открылась возможность переселиться всей страной на двести лет назад. А что, заманчиво. Россия тогда победила Наполеона. Москва отстроилась после пожара. Будущие декабристы вольнодумствовали во все лопатки. А опальный Пушкин отбывал ссылку буквально на курортах - на Кавказе, в Крыму и в Одессе. Словом, золотая осень крепостного права. Впрочем, герои снуют не только во времени, но и в пространстве. На заднике горят школьные схемы созвездий, летает комета с хвостом, проплывает орбитальная станция. Ну, допустим. Русский космизм, куда же без него. У Гоголя действие тоже обретало космический размах, особенно в "Страшной мести".
К середине первого акта понимаешь, чем вдохновлялись постановщики. В "Двенадцати стульях" Бендер и Воробьянинов посещают театр "Колумб", где как раз дают "Женитьбу". Подколесин сыплет словами, которые в пьесе не значились. Слуга Степан стоит на голове. Поминают Лигу наций, Чемберлена и алиментщиков. Агафья Тихоновна в трико телесного цвета ходит по проволоке, сияя грязными пятками. Вместо Яичницы выносят сковороду с глазуньей и т.п.
Примерно так все устроено и на Таганке. Степан (Кирилл Янчевский) на голове не ходит, но за него это делает Подколесин (Олег Соколов). Степан зато говорит на суржике (размовляе, до речи, дуже погано, як той кыевський политикум). Вероятно, чтобы было смешнее.
Агафья Тихоновна (Надежда Флёрова) исполняет эротические и восточные танцы и произносит монолог на небесах, на пушистом облачке. Пятки, впрочем, у нее чистые. Зато купец Стариков, один из неудачных женихов, является в костюме индуса и все время чешет голые ступни в позе античного мальчика, извлекающего занозу (причем понятно, откуда он такой взялся: это уже "Золотой теленок", ария индийского гостя).
Коллежский асессор Яичница (Сергей Ушаков) выступает в собственном дородном обличье. Но фамилия его размножается сама собою: во втором акте герои сидят в яйцеобразных креслах и квохчут курицей. Отставной флотский Жевакин (Игорь Ларин) дефилирует в борцовском трико, правда, черном с блестками. Но белье телесного цвета тоже представлено в изобилии: герои начинают раздеваться при всяком удобном и неудобном случае.
Конечно, сделать пародию на пародию - заманчивый замысел. Есть, правда, закавыка: Ильф и Петров пародировали биомеханику Мейерхольда. А Таганка - это вроде бы другая традиция, брехтовская, отстраненный театр с рефлексией. Но кто же сегодня обращает внимание на такие мелочи.
Когда актеры произносят сочный гоголевский текст, они прекрасно справляются. Но до этого доходит редко. По большей части они поют речитативом, сыплют нарочитыми анахронизмами, гнусавят и шепелявят, впадают в бессмысленные повторы и эхолалии, которые разрешаются немотивированными драками. Должно быть, постановщик хотел освежить Гоголя еще и Хармсом. Но получилось, скорее, в духе Киры Муратовой - самых тягучих ее одесских комедий. Ну ничего, Одесса тоже хороший город, запасное окно в Европу. Правда, вместо Невы там речка Куяльник.
Первое действие порой превращается в бенефис свахи Фёклы Ивановны (Марфа Кольцова, играет она в манере "длинноногая блондинка подковала мне коня"). Во втором акте царит Кочкарёв (Роман Колотухин изображает диктатора с гитлеровскими усиками). Именно они ведут интригу, пасут народы и повелевают стихиями. Но это тоже нормально. Нынче главный в театре - режиссер, на выставке - куратор, в словесности - издательский проект. Вот и тут получилась режиссура про режиссуру.
В кульминации Кочкарёв соединяет робких влюбленных, стоя на гром-камне (постамент Медного всадника и модная когда-то модель надгробия). При этом держит в руках козью морду. Вроде бы все понятно: адская свадьба, добром это не кончится. Ан нет: дальше следует серия лирических сцен, а завершается все песней Майи Кристалинской "Опустела без тебя земля…" Русский космизм, куда же без него.
Конечно, никакая это не трагедия. Жанр спектакля - сатирическое ревю, а по-русски - обозрение. Иронически обозреваются эпохи Гоголя и Пушкина, Ильфа и Петрова, 1960-е и наше с вами время, с выпадами в сторону западной политкорректности и южного провинциализма. Не очень понятно, на чем это тотальное высокомерие основано. Но сделано талантливо, местами лихо, смотреть ни разу не скучно.
А стоило ли для этого так усовершенствовать Гоголя - другой вопрос. Молодые люди, как известно, никогда не знают хорошенько, чего хотят. Но полны решимости этого добиться.
Источник: rg.ru