27.04.2022
В этот день родились

До сердца дотянуть. Валентина Осеева

«Она жила призванием. Сначала – педагогическим, потом – литературным». 120 лет назад, 28 апреля 1902 года, в Киеве родилась Валентина Осеева

Валентина Александровна Осеева (1902 — 1969) — советская детская писательница. / godliteratury.ru
Валентина Александровна Осеева (1902 — 1969) — советская детская писательница. / godliteratury.ru

Текст: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»

120 лет назад, 28 апреля 1902 года, в Киеве в семье талантливого инженера родилась Валентина Осеева. Еще лет тридцать назад это имя не требовало пояснений: ее и переиздавали, и читали, а сегодня – поговорим.

Республика советской детской литературы развивалась по особым законам. Всё начиналось с политических задач, которые, собственно говоря, никогда не снимали с повестки дня. Писатели должны были разъяснять детям необходимость Октябрьской революции, показывать глубокую органичность пионерской организации, чтобы никаких сомнений не было в правильности нашего пути. А как же иначе?

Какое-то время идеологи отвергали волшебную сказку, призывая только к полезной, воспитательной и поучительной детской литературе, которая дает читателям знания и умения. Потом те идеологи, в большинстве, оказались в лагерях – и отнюдь не пионерских – и сказку возродили. Сентиментальные, «слащавые» книги для умненьких-благоразумненьких девочек советская культура презирала всегда. Эти ограничения, эти чрезвычайные обстоятельства пошли на пользу. Развивались необычные жанры. В том числе – разговор с детьми как со взрослыми, воспоминания о своем детстве, продолжающие традиции Аксакова и Горького. Славные получались книги. В эту индустрию влилась и Валентина Осеева – в те годы, когда детская литература в нашей стране уже получила «тяжелую артиллерию» и популярность среди ребят. Аудитория расширялась: школьники все раньше учились читать и становились активными книголюбами.

…Она родилась в семье революционеров-подпольщиков. Обыски, лихорадочные переезды, расставания с отцом – всё это Валентина познала рано. Ее мама – газетный корректор (в советское время она много лет работала в газете «Гудок») – тоже посвятила себя революции, водила знакомство с сестрами Владимира Ульянова. Она начала учиться в Киевской гимназии, потом училась в Житомирской. Часто вспоминала самарские страницы детства: туда они тоже попали, увиливая от слежки. Девушка мечтала стать актрисой. В конце концов, ее приняли в Киевское театральное училище – правда, на отделение драматургии. Но очередной переезд, отменить который было невозможно, помешал получить диплом. А, может быть, к тому времени она решила, что есть в мире вещи поважнее театра?

В 1917 году для Осеевых не стоял вопрос – как относиться к революции. Сегодня многие не любят вспоминать о таком выборе наших прадедов и прабабушек – революционный романтизм не в моде. Не стоит обманываться. Наступило их время – голодное, но полное надежд. Ее отец, оставивший семью, но не порвавший с дочерями, проектировал мосты.

Мать Валентины по заданию партии поступила на службу в трудовую коммуну имени Клары Цеткин – учить уму-разуму трудных детей, недавних беспризорников. Вскоре педагогом стала и Валентина – на шестнадцать лет. Сначала помогала маме, потом работала в Москве, в Даниловском спецприемнике для беспризорных детей. Там случались настоящие «восстания гладиаторов». Валентину Александровну воспитанники любили, но, бывало, могли убить во время буйных восстаний. Но обошлось. Однажды ее спас будущий муж – Сергей Хмелев. В разгар бунта он прискакал в коммуну на белом коне и утихомирил бузу. Осеевой тогда только исполнилось 19. Чуть позже она научится работать с ребятами так, что защитники уже не требовались.

Как воспитывать, не впадая в нравоучительный тон? Осеева стала рассказывать истории. Она рассуждала: «Нотация – это без пользы: сиди, слушай и дрыгай ногой… А если вдруг задуматься и сказать: «А вот, ребята, мне припомнился один случай, очень похожий…» И рассказать почти такую же историю, но чтоб не рассусоливать, а то все пропало. И чтоб до сердца дотянуть». До сердца – это уже писательская программа.

Вместе с воспитанниками Осеева ставила свои пьески – часто из их жизни. Вот тут-то и развернулись ее актерские способности. Ребятам – а это сложная, бунтарская аудитория – так нравились ее рассказы и сценки, что Осеева и сама поверила в свое литературное дарование. Ученики буквально заставили ее в 1937 году отправить в редакцию рассказ «Гришка».

Его напечатали. «Пошли три мальчика в лес. В лесу грибы, ягоды, птицы. Загулялись мальчики. Не заметили, как день прошёл», - так начинался этот поучительный (быть может, слишком поучительный) рассказ. Дебютантке уже исполнилось 35 – и она, конечно, сомневалась в своем писательском будущем. Но очень быстро нашла свою интонацию, стала мастеров полусказок – полупритч о современных детях.

Писатель «о морали» сложнее всего. Выручает только музыка слова, да сказочная атмосфера. Да У Осеевой получались простые и ясные притчи – короткие, чтобы прочитать на одном дыхании. Именно она рассказала нам, что «пожалуйста» -- это волшебное слово. Таких рассказов, по-толстовски назидательных, у нее вышло немало.

Например, «Бабка» - о старушке, которая повторяли: «Обидеть – что ударить, а приласкать – надо слова искать». А родные сумели оценить ее только после смерти. Многие, прочитав, увидели: а ведь это про нас, про наших стариков…

Или «Почему?» – один из лучших рассказов о лжи и совести. Рассказ с таинственной атмосферой. Мальчик сваливает свою проделку на собаку, потом – после долгих сомнений – раскаивается. А завершается всё так.

Пес думает: «Почему меня выгнали во двор, почему впустили и обласкали сейчас?»

Мама долго не спала. Она тоже думала: «Почему мой сын не сказал мне правду сразу, а разбудил меня ночью?»

«И я тоже думал, лежа в своей кровати: «Почему мама нисколько не бранила меня, почему она даже обрадовалась, что чашку разбил я, а не Бум?»

Изящный финал. Три «почему», которые долго не выходят из головы. Я, например, с детства помню этот сюжетный поворот.

Почти про всех советских детских писательниц можно сказать, что они сочиняли добрые книги. Это самая банальная истина. У Осеевой я бы отметил умение строить фразу – как правило, короткую. Там нет ни одного лишнего междометия. Было время, те самые «добрые книги» (и осеевские не в последнюю очередь) высмеивали, называли слащавыми. Патока на сахарине. Видимо, в то время мы забыли, что вместо, быть может, слишком предсказуемой, заданной доброты может явиться прямая пропаганда агрессии, грабежа. Бывает, представьте, и такая. Иногда она растет легко и быстро как сорная трава.

В литературном институте она училась вместе с Сергеем Михалковым – уже известным. Сама держалась совсем не в богемном стиле. Умела и влюбляться, и любить, но не напоказ. Не стремилась к интервью, к фотографиям в компании знаменитостей.

Зато именно она написала первую всесоюзно известную послевоенную детскую книгу. «Васек Трубачев» принес Осеевой славу и немаловажный статус «главной» писательницы про пионеров. Сталинская премия (рассказывают, что Осеева, в отличие от коллег, никогда не козыряла этой наградой), школьная программа по внеклассному чтению, многочисленные переиздания, экранизации, квартира напротив Моссовета…

Трубачев. Дети получили настоящий пионерский эпос о трех томах – конечно, не сразу, за несколько лет. Ее сравнивали с Аркадием Гайдаром – но тот никогда не обращался к столь крупной форме. И Осеева впервые от рассказов перешла к роману с продолжениями. Первая часть написана блистательно, вторая – самая увлекательная, как-никак, про войну. Третья книга оказалась скромнее, ее, признаться, дочитывали не все. Но достаточно и дилогии. Осеева начала писать про Васька сразу после войны.

Получилась энциклопедия пионерской жизни, вполне правдоподобная и не прямолинейная. Стенгазета, лыжные экскурсии, впечатления от нового учителя и вожатого, размолвки неразлучных друзей – всё это узнаваемо и притягательно. И юмором сага о Трубачеве не обделена – особенно первая часть. Это книги о людях, которые жили с открытыми дверями, умели дружить и крепко понимали, что без взаимовыручки всем будет тяжко. Они все – почти как родственники, школьники, учителя, их родители. Братство? Можно и так сказать. Так существовало советское общество, мы еще застали его фрагменты, осколки. Это отличает их от нас сильнее, чем политическая система. Пионерская жизнь для героев Осеевой – не проформа. Это опыт, полный ошибок. Опыт существования в обществе – не менее важный, чем учеба. И частенько звучит понятие «пионерская честь».

Первые читатели трилогии нередко считали, что речь у Осеевой идет о самых настоящих ребятах, их не отличить от современников. И в то же время они интересны, иногда эксцентричны. И письма – в самых настоящих бумажных конвертах – писали откровенные эпистолы не только автору, но и Ваську Трубачеву, честному парню Одинцову и другим ее героям.

Осеева умела писать не скучно, ее положительные герои, начиная с Васька, непременно ошибаются, оступаются – как же без этого? Было время, «Трубачева» пытались отменить – как реликт коммунистических времен. Думаю, с этим ничего не выйдет. Слишком много плоти и крови в этих книгах. В особенности – в двух первых. И они не умирают даже, потеряв поддержку государственной идеологии.

Приведу и один современный читательский отзыв, случайно попавшийся на глаза – его автор не была ни пионеркой, ни, тем более, комсомолкой, но… «Я горячо волновалась за Васька, Сашу, Севу Малютина, едва не плакала, прочитав о гибели девочек, радовалась возвращению ребят в родной город после украинских мытарств... Словом, эмоций было много». Это не рекламный ход, и таких рецензий на старенькую пионерскую классику немало. Думаю, скоро их станет еще больше. Если наши современники не разучатся читать, то обратятся, кроме прочего, именно к такой литературе. С неё начнётся что-то новое в нашей жизни.

C ее героической биографией (семья революционеров, работа с беспризорниками) Осеева могла бы годами «блистать» на заседаниях и чествованиях, поближе к орденам и должностям, но вкуса к общественной жизни у нее не было. Они не занимала никаких обременительных постов в Союзе писателей, не слишком часто выступала перед пионерами. Для писателя такое воздержание – великое благо. Она жила призванием. Сначала – педагогическим, потом – литературным.

И к ней пришла настоящая удача. Для нескольких поколений школьников – а особенно школьниц – дилогия о Динке стала сокровенной, любимой. Ее, как правило, читали не по совету родителей или учителей. Ее самостоятельно искали в библиотеках, а узнавали о Динке во дворе, у старших приятелей. Эта книга входила в узких круг по-настоящему любимых, настоящих, самых потрепанных на любой полке. Видеть такие лохмотья из собственных сочинений – счастье для писателя.

Обычное писатели начинают с автобиографических фантазий. Осеева завершила книгой, в которой многое – из ее собственного детства. «Маленькая вихрастая девушка» росла в семье революционеров. Только их фамилия – не Осеевы, а Арсеньевы. А Динка – это, скорее всего, вариация на тему домашнего имени Тинка, Валентина. И родители, и друзья – почти всё там из ее детства. Место действия – тоже из её гимназических лет. Их трех сестер Динка – самая эмоциональная, самостоятельная и непослушная.

Она дружит с мальчишкой, который мечтает сбежать от отчима. Его имя тоже помнили сотни тысяч читателей – Ленька. Это повесть о предреволюционном времени, в которой, как и, например, в катаевском «Парусе», есть «свои» и «чужие», «красные» и «белые». А как же без политики, когда речь идет о начале века, о семье, в которой дети распространяли мятежные прокламации? Но книг на схожую тему хватало. А «Динка» отличалась вниманием к словам, чувствам и эмоциям. Это повествование, в котором многие страницы дышат. Там многое воспринимается не как рассказ о прошлом. Слишком много своего знания о людях вложила Осеева в эту книгу – наверное, собирала ее десятилетиями, по крупицам. Наверное, это и называется – «до сердца дотянуть».

Мне почему-то кажется, что полузабытая детская литература ХХ века не сотрется, не исчезнет, не обветшает окончательно. В особенности – такие искренние книги, как «Динка». Они обязательно будут жить.

Она любила петь романсы, знала их множество. Знала, что такое поздняя любовь, прогуливалась на улице Горького, почти каждый день получала письма от читателей… Валентина Осеева прожила 67 лет, и ушла из жизни на взлёте писательской известности. От нее ждали новых книг, действительно ждали. Наверное, такой уход счастливее, чем долгая жизнь в забвении.