05.01.2023
Литературные мастерские

С неба падает снег...

Публикуем художественные тексты литературных мастерских России

ru.freepik.com
ru.freepik.com

В России – бум литературных курсов. Открываются магистратуры creative writers, знаменитые писатели и не знаменитые, но профессиональные литредакторы набирают мастерские. Можно пожимать плечами и уверять, что "писателем нужно родиться", можно кивать на американский опыт, но невозможно отрицать: предложение возникло, потому что есть спрос.

Вызревают ли в новых теплицах новые сочинители, соразмерные по масштабу дарования своим великим предшественникам? Всё-таки русская литература - не целина, которую нужно впервые поднимать, а, так сказать, давно плодоносящая нива. Как водится, определить это можно будет только по плодам. Мы же хотим дать возможность нашим читателям самим ознакомиться с творчеством нынешних студентов творческого письма.

В этот раз в нашей рубрике рассказ, по жанру ближе к святочному: теплая история, пахнущая кофе. Автор – Дарья Буравлёва, участница Всероссийской литературной мастерской "Мир литературы. Новое поколение", после которой она успела и побывать в региональных мастерских АСПИ, и попасть на итоговую декабрьскую.


Дарья Буравлёва

Ромашки в декабре

Сейчас Зина – единственный посетитель кофейни. Парень, который минуту назад сидел напротив, сейчас несётся прочь со скоростью студента, сбежавшего от занудного препода. За спиной раздаётся громкое «фррр» – заскучавший бариста решил перемолоть кофейные зёрна. Зина вздрагивает, от резкого движения с ресниц срывается одинокая слеза и падает в пустую чашку, которую девушка машинально вертит в руках. След от кофе на дне меняет форму: Зине мерещится разбитое сердце. Она вздыхает и встаёт.

– Можно ещё эспрессо? – Зина взывает к пустоте: за стойкой уже никого нет.

В ответ раздаётся глухое «бух», затем едва слышное «ох, ё!», и откуда-то снизу появляется кудрявая голова-одуванчик. «Денис», – читает Зина надпись на бейджике. Кудрявоголовый потирает ушибленное место, виновато улыбается:

– Извините. Эспрессо?

– Да, – вздыхает Зина.

Денис внимательно смотрит на клиентку и, кивнув, исчезает в подсобке.

«Странный какой-то… кудри ещё эти», – Зина возвращается за столик. Желтоватый свет фонарей за окном тщетно борется с сумерками. Ветер вместо первого снега швыряет в стекло льдинки. В кофейне тихие джазовые композиции сменяются битловским «All you need is love». Зина морщится. «Да пошли вы все со своей любовью!» – резко встаёт и наталкивается на официанта, подкравшегося сзади. Поднос в руке наклоняется, и через секунду на белой рубашке Дениса расплывается пятно.

– Вот чёрт! Извините, весь день наперекосяк. Что я могу сделать?

– Всё в порядке, – Денис смотрит устало и как-то понимающе. – У меня запасная есть. Я вам сейчас другой кофе принесу.

– Нет, не надо. Я пойду. Счёт, пожалуйста. – Надо бы ещё раз извиниться, но сил на вежливость не хватает.

– Да, конечно. – Денис делает шаг, потом вдруг застывает, выдаёт с хитрым прищуром: – У меня есть кое-что получше кофе, – и быстро уходит, не давая Зине опомниться.

Через минуту он снова у столика – со счётом и каким-то пакетом в руке.

– Это вам – подарок от заведения.

Зина натянуто улыбается и неохотно открывает пакет (наверняка пирожное, а они тут гораздо хуже кофе). Из полиэтиленового плена на неё смотрят ромашки. Самые обыкновенные, с белоснежными лепестками и солнечной серединкой, такие нежные и такие невозможные в конце ноября.

– Откуда? – Зина озадаченно сморит на Дениса.

– Сами выращиваем, тут, в подсобке.

Зина снова смотрит на беспечный символ далёкого лета и вдруг начинает реветь. Слёзы в три ручья, потёкшая тушь и всхлипывания. Когда наконец ей удаётся справиться с собой, Зина обнаруживает, что Денис сидит напротив и протягивает салфетку.

– Спасибо. Извините. Только что с парнем рассталась, а ромашки… напомнили кое-что. Вот и не выдержала. – Зина шумно высмаркивается. Какое счастье, что в кафе никого нет. Сейчас расплатится и больше сюда ни ногой.

– Это вы меня извините. Хотел подбодрить, а вон как получилось, – Денис сочувственно вздыхает.

Зине это сочувствие ножом по горлу: она уже отсчитывает купюры.

– Спасибо, они очень милые. Мне правда пора. Сдачи не надо, – накидывает куртку, хватает сумку, в последний момент забирает ромашки. – До свидания.

За дверью кафе Зину встречает промозглый ветер и ледяной дождь. А дома тишина, наполовину пустой шкаф, единственная щётка в ванной да недописанная статья для нового заказчика. Работа – это хорошо, будет чем глушить ноющую боль в груди.

Болит сильно, поэтому и глушить приходится усердно: контент-планы, концепции, черновики, обсуждения, вовлекающие и продающие посты – к вечеру Зина падает с ног. Только и успевает полить те самые ромашки, добраться до кровати и провалиться в густую тьму, где изредка всплывают знакомые образы.

Ромашки Зина поливает каждый день. Заказала даже удобрение, чтобы цвели побольше и подольше, и фитолампу с противным розовым светом. Но ромашки всё равно сдаются быстро. Числа первого декабря Зина выключает лампу, ставит ненужную теперь лейку рядом с горшком, из которого торчат три чахлых стебелька, ложится в кровать. Долго лежит с открытыми глазами, слёзы текут как бы сами собой, горячие, солёные, непонятные. К утру Зина решает, что ей позарез нужны семена ромашек.

Нужны так нужны – на Озоне есть всё. Но купить семена – не значит вырастить ромашки. Горшок, дренаж, укрыть плёночкой, поливать по мере высыхания, проветривать – спустя две недели ни одного ростка. И чего им надо, этим ромашкам?

«Наверняка кудрявоголовый Денис знает секрет», – Зина задумчиво смотрит на безжизненную землю в горшке. Идти в кафе не хочется, да и времени нет, сроки по очередному заказу поджимают. И стыдно: «Сдачи не надо – как грубо! Кофе ещё опрокинула!» Но хочется, отчего-то очень хочется, чтобы ромашки расцвели прямо тут, на подоконнике, назло зиме и противной слякоти.

Из дома Зину выгоняет пустяк – пустой холодильник. В овощном отделе на глаза попадается клубника – крупные и не по сезону ароматные ягоды. «Ещё один призрак лета посреди зимы. А если…» – Зина улыбается мыслям и покупает полкило. Аккуратная коробочка и алая лента в подарок от продавца.

И вот Зина уже идёт к кофейне. Там она тщетно пытается высмотреть знакомую кудрявую голову.

– Знаете, он в декабре всегда в отпуск уходит, – объясняет миловидная официантка, – года два назад перед праздниками умерла его девушка. А вам он зачем?

– Я не знала… он ромашки мне подарил, а я…

– А! Вот чудак, правда? У него тут целая оранжерея, представляете?

– Я тогда приду в другой раз, – Зина собирается уйти, но вспоминает о клубнике. – Простите, вы не могли бы передать?

– Ммм, клубника! Да она же испортится. Слушайте, отнесите ему домой, я вам адрес напишу, – девушка подмигивает собеседнице, но, увидев её растерянное лицо, добавляет: – Можете просто под дверь положить.

Через минуту Зина на улице с запиской и клубникой в руках. С неба идёт дождь вперемешку со снегом. «Вот тебе и новогоднее настроение», – Зина со вздохом сворачивает за угол. По дороге несколько раз останавливается, поворачивает назад, потом возвращается. Наконец решается: «Просто положу под дверь».

Серая высотка, скрипучий лифт, девятый этаж, чёрная дверь. Зина крадётся к квартире. Медленно нажимает кнопку звонка и, сделав гигантский прыжок, исчезает за углом.

Тихо, только слышно, как медленно движется к неведомой цели лифт. Проходит минута. Улыбка на лице сменяется разочарованием, Зина выглядывает из укрытия: дверь закрыта, коробка на месте.

– Кажется, никого нет дома.

Зина вздрагивает, резко оборачивается. Перед ней Денис: заросшие щетиной щёки, грустные глаза, в руках пакеты. За его спиной закрывается лифт и с урчанием отправляется куда-то дальше.

– Там что, бомба? – Денис улыбается.

– Немного чуда для того, кто в нём нуждается, – произносит Зина и, заметив, как он переменился в лице, тараторит: – Извините, просто вы мне ромашки подарили, а я… а у меня они завяли. Хотела вам подарок в ответ и расспросить заодно, как вы их выращиваете. Вот.

Смущённо опускает глаза.

– Я пойду. Извините.

– Нет уж! Видите же – руки заняты, как я ваше чудо подниму?

Первое, что видит Зина в чужой квартире, – винная бутылка с засохшим букетом ромашек на полу.

– Вчера годовщина была… вы же в курсе?

– Откуда вы знаете?

– Сменщица всё время пытается мне партию найти и каждой претендентке рассказывает о Лене.

Зине становится грустно и немного противно, она хочет уйти, но Денис с пакетами загородил дверь.

– Давайте сюда ваши мешки, – сердито говорит она. Не разуваясь, проходит в кухню и замирает – на подоконнике раскинулось поле ромашек.

– Как красиво! – Зина ставит пакеты рядом с холодильником, клубнику – куда-то на полку. – А можно мне… – делает шаг к окну. Под правой пяткой предательски изворачивается каблук, и Зина плюхается на пол.

– С вами всё в порядке? – Денис уже рядом, встревоженно смотрит в глаза.

– Нет. Со мной всё ужасно. – Зина встаёт, усаживается на придвинутую Денисом табуретку, показывает сломанный каблук. – Я вообще зря пришла. Эти ромашки одно несчастье мне приносят.

– С чего вы взяли?

– Да вот, собиралась на свадьбу вместо фаты надеть венок из ромашек.

– И?

– Мы расстались. Между прочим, в вашем кафе. Сказал, я слишком простая, как ромашка. Розу ему подавай! Но он хотя бы жив.

В молчании смотрят друг на друга. Денис решительно трясёт головой, будто отгоняя наваждение:

– Так, я знаю, что нам нужно. Кофе! Запах свежесваренного кофе – лучшее лекарство от хандры.

И вот Зина уже пьёт кофе, заедает клубникой. Денис смакует рядом.

– Действительно чудо! – кладёт в рот румяную ягоду, улыбается. – Спасибо! Лена вот малину больше любила – вечно спорили, что слаще.

– Что с ней случилось? Ой, извините!

– Машина сбила. – Денис пожимает плечами. – Два года прошло, а мне всё кажется, она где-то рядом.

– Не знаю, как вы с этим живёте.

– Да, вот так и живу, – указывает рукой на цветущий подоконник, – только в декабре тоскливо совсем. Даже вино не помогает.

– А я бы выпила, – признаётся Зина.

– Легко!

Из пакета Денис достаёт не только вино, но и помятые пирожки. Зина с грустью осматривает сапог.

– Как я теперь домой дойду?

– А я вам свои одолжу.

Она озадаченно смотрит на грязные ботинки в коридоре, сорок третий размер на глаз. Денис подносит ей бокал.

– За гениальные идеи! Кстати, как вас зовут?

– Зина.

– Пойдёмте, Зина, в шкафу чистые есть.

Бутылку спустя Зина обнаруживает себя в комнате: на ногах кроссовки хозяина, в руках фотоальбом. Денис и Лена, Лена и Денис. Ромашки, клубника, улыбки, объятия. На одном из снимков огромный букет полевых цветов. Девушку за ним почти не видно.

– Это её идея была.

– Что?

– Выращивать ромашки и дарить их случайным встречным. Зима не вечна и всё такое. Вы, кстати, что-то узнать хотели?

– Ну да. Я семена купила, а они не взошли.

– Понятно. Я вам кустик выкопаю – так проще выращивать. Холодно, правда, сейчас. Ромашки, они тепло любят.

– Ромашки любят тепло, – задумчиво повторяет Зина и переворачивает страницу альбома. – Какие вы милые. А я все фото выбросила – больно вспоминать. Почему так, не знаете? Думаешь, нашёл что-то настоящее – нет, опять мимо. А если нашёл, на самом деле нашёл, вот как вы с Леной, то всё равно вместе быть не получается?

Денис долго молчит. Зина перекладывает фотографии, вглядывается в счастливые лица.

– Дня за три до… она сказала, что хочет расстаться. Причины долго объяснять – я и сам чувствовал, что что-то изменилось. Мы договорились подождать до Нового года с решением. Подождали… – он говорит медленно, неохотно, словно то, что хочет вынуть изнутри, сопротивляется. – Вот вам и настоящая любовь: я до сих пор не знаю, расстались бы мы или нет.

Ещё через какое-то время Зина лежит на полу, задрав ноги всё в тех же кроссовках на диван. Денис стоит и что-то вдохновенно рассказывает об отличиях спешелти кофе от «заварочки» из магазина.

– Мне кажется, это неважно, – говорит Зина и садится. Комната переворачивается и какое-то время дрожит перед глазами.

– Ты не понимаешь! Его вручную собирают…

– Мне кажется, неважно, расстались бы вы или нет! – Зина хмурится, пытаясь поймать ускользающую мысль.

– То есть? – Денис падает на пол рядом.

– Это не имеет значения. Её смерть лишила ЭТО значения… чёрт, я слишком много выпила. Ты меня понимаешь?

– Нет. – Денис внимательно смотрит в лицо Зине и вдруг начинает хохотать.

– Она одновременно ушла и осталась – в твоём сердце, в памяти, на фото! Но вы больше не пара! Да что ты ржёшь! Серьёзно говорю. Главное не то, что было бы. Главное то, что есть, что чувствуешь.

– Да ты философ! – Денис утирает слёзы рукавом и снова начинает смеяться.

– Да что с тобой?!

– Ты на себя посмотри!

Зина, громко шаркая огромными кроссовками, добредает до зеркала в коридоре. Из полумрака на неё смотрит уставшая женщина: всклокоченные волосы, чёрные круги туши вокруг глаз, морщинка между бровей.

– Вот и Артём меня всерьёз никогда не воспринимал.

– Да в баню этого Артёма! Пойдём, я кофе сварю. Нет, стой! Тут такой не сварить. Решено! Идём в кофейню.

– Чего? Ты знаешь, сколько время?

– Нет! У меня ключи!

Через полчаса Зина уже дегустирует кофе за стойкой, Денис наставляет:

– Медленно, маленькими глотками. Прочувствуй текстуру, аромат! Так, а теперь вот это. – Он меняет одну малюсенькую чашку на другую.

– Ааа! Что это?!

– Самогон, – невинно отвечает бариста.

– В подсобке гонишь из ромашек? Предупреждать же надо! Ну, я тебя сейчас!

Зина долго бегает за Денисом по залу, грозится перебить посуду. Тот изворачивается, прячется за столиками, но в конце концов получает по одуванчику.

Вскоре оба засыпают прямо за стойкой.

Зина просыпается с ощущением, что что-то изменилось. Встаёт и, как есть, в тонком свитере, выходит на улицу. С неба падает снег – на какое-то мгновение Зине кажется, что это лепестки ромашек.

– Эй, философ, ты забыла! – Денис выбегает следом с курткой в руках и замирает.

Снежинки тихо кружатся, опускаются на лицо и ладони, путаются в волосах, переливаются в свете фонаря. Денис трясёт головой, сбрасывая оцепенение:

– Холодно же! – не дождавшись реакции, со вздохом накидывает Зине на плечи куртку.

Двое смотрят, как преображается улица. Девушка шумно вдыхает, будто только что вынырнула из моря, и с улыбкой выдыхает:

– Можно мне эспрессо?

– Конечно, – парень кивает, с его головы взлетают сверкающим роем снежинки.

Двое скрываются за дверью кофейни. А снег продолжает окутывать пушистым покрывалом город, уничтожая последние следы сырости и серости.